Революции без цели
Можно долго анализировать причины происходящего, но гораздо интереснее попытаться разобраться, каковы могут быть последствия череды беспорядков и революций в регионе. Последствие первое, наиболее очевидное, – дестабилизирован очередной (после Ирака) крупный поставщик углеводородов. Нефтяные компании вывозят из страны персонал, а Италия даже перекрыла в целях безопасности подводный газопровод из Ливии. Для потребителей, прежде всего европейских, но также из крупнейших развивающихся стран, и без того страдающих от ускоряющейся инфляции, это не означает ничего хорошего.
Последствие второе. Поступательное экономическое развитие стран региона оказывается под вопросом. Диктаторские или полудиктаторские режимы обеспечивали хоть какую-то управляемость и развитие. Новые режимы, по-видимому, будут менее стабильными. Учитывая, что в регионе и без того никогда не было эффективных бюрократий – более того, революционно настроенные массы (пресловутая «улица») вовсе не видят в бюрократии ценность, – эти страны не могут рассчитывать на реализацию масштабных девелопменталистских проектов, которые могли бы обеспечить прорывной рост. «Экономические чудеса» по типу восточноазиатских невозможны без централизованного – регулярного – государства. Без появления же современной производительной базы и опирающихся на нее социальных укладов невозможна и современная демократия. Так что логично ожидать скорого дрейфа режимов в сторону радикализации, вероятней всего, на базе религиозного фундаментализма. Огромное преобладание молодежи до 25 лет делает этот сценарий еще более вероятным и – неприятным.
Третье. Геополитический центр притяжения в регионе смещается на восток. Дрейф этот начался давно. Наиболее очевидным он стал после вторжения США в Ирак, от ослабления которого больше всех выиграл Иран. Противовес в лице саддамовского режима пропал. Турция, испуганная радикализмом США и туманностью европерспектив, значительно сместила свои приоритеты. Турецко-израильский альянс фактически распался. Победа ХАМАС на выборах также снизила западное влияние.
Теперь мы видим, что меняются и приоритеты Египта, который впервые за несколько десятилетий пропустил через Суэцкий канал иранские военные корабли в Средиземное море. А ведь именно Египет при Мубараке в значительной мере препятствовал эскалации палестино-израильского конфликта и служил важным медиатором в отношениях Израиля и арабского мира. Массовые протесты также открыли Ирану новые возможности для разыгрывания козыря шиитского большинства в ряде мусульманских стран региона (в том же Бахрейне). Хотя, конечно же, и сам Иран не застрахован от повторения подобных событий, предпосылок для этого достаточно. С момента исламской революции прошло слишком много времени – иранский режим уже не воспринимается, как революционный, нацеленный на смену скомпрометировавших себя диктаторов и нефтяных монархий, а сам уже рассматривается, как часть дуги косных режимов.
Наконец, четвертое. Кризис показал, что ни США, ни Европа не имеют практически никаких рычагов влияния на ситуацию в странах региона. Показал, что, навязывая развивающимся странам «демократический дискурс», Запад на деле мало представляет, к каким последствиям это может привести, и не имеет никакого плана действий на этот счет.