Первая иранская: причины, результаты, последствия
В ночь на пятницу 13 июня 2025 года Израиль и Иран впервые в своей истории вступили в открытую полномасштабную военную конфронтацию. В ходе интенсивного 12-дневного конфликта Израиль и США нанесли масштабные удары по многим ядерным и военным объектам Ирана. Уже сейчас очевидно, что израильская операция «Народ как лев» будет иметь существенные последствия как для региональной безопасности на Ближнем Востоке, так и для всей мировой политики.
Основной стратегической целью Израиля было объявлено предотвращение появления у Тегерана ядерного оружия. Подобное развитие событий Иерусалим всегда воспринимал как прямую и неприемлемую угрозу для национальной безопасности. Поэтому на протяжении десятилетий холодной войны с Ираном лидеры Израиля постоянно предупреждали о том, к чему могут привести агрессивные планы режима иранских аятолл. Тегеран открыто призывал к уничтожению Израиля и поддерживал антиизраильские вооруженные группировки по всему Ближнему Востоку.
Таким образом, сдерживание ядерных амбиций Ирана уже давно стало для израильтян вопросом, без преувеличения, национального выживания. Для уничтожения «сионистского образования» Иран десятилетиями создавал и поддерживал разветвленную сеть исламистских террористических группировок, выполняющих роль его вооруженных прокси-сил. Наиболее известные из них — «Хезболла» в Ливане, ХАМАС и «Исламский джихад» в Палестине, разномастные шиитские ополчения в Ираке, «Ансаралла» (хуситы) в Йемене и другие. Закономерно, что в последние годы оборонительные действия Израиля были направлены в основном против этих прокси-сил.
Еще до начала войны с Ираном ЦАХАЛу удалось ослабить эти группировки и, соответственно, влияние Ирана. Продолжающаяся война в Газе и последний конфликт с «Хезболлой», похоже, всерьез убедили как израильскую общественность, так и руководство страны в том, что, находясь в настолько враждебном окружении, Израиль больше не имеет права давать слабину. И поэтому все враги, открыто призывающие к уничтожению Израиля, никогда не должны получить никаких средств для осуществления своей угрозы.
Причины превентивного удара Израиля
С военной точки зрения Израиль объясняет свои действия необходимостью самообороны против неизбежной агрессии. Согласно официальному заявлению Армии обороны Израиля, решение о нанесении удара было принято после того, как разведка выявила, что ядерная программа Ирана преодолела так называемую точку невозврата, — то есть уже скоро Иран смог бы создать ядерную бомбу. Эксперты МАГАТЭ и независимые аналитики отмечали — Тегеран накопил достаточно обогащенного урана для создания не менее десятка бомб, начал строительство новых подземных укрепленных объектов, предположительно предназначенных для тайного обогащения ядерных материалов до оружейного уровня, и даже ускорил темп работ по созданию компонентов ядерной боеголовки.
В то же время Тегеран продолжал участвовать в международных переговорах по своей ядерной программе. Иными словами, прямо обманывал мировое сообщество, а последнее, судя по всему, было лишь счастливо закрывать на это глаза, избавляя себя от лишней необходимости всерьез решать иранскую проблему. Учитывая эти обстоятельства, израильское правительство пришло к выводу, что любое дальнейшее промедление станет смертельно опасным — если не предпринять решительных действий сейчас, завтра может быть поздно. С точки зрения международного права Израиль позиционировал свой удар как акт опережающей самообороныв соответствии с правом защищать свое существование. Иерусалим указал, что статья 51 Устава ООН допускает право государства на самозащиту в случае вооруженного нападения, а обладание ядерным оружием со стороны режима, который открыто призывает стереть Израиль с лица земли, эквивалентно экзистенциальной угрозе.
Однако с этой позицией далеко не все согласны. Многие страны считают удар Израиля незаконным применением силы, нарушающим суверенитет Ирана, международное право и Устав ООН. Это позволило Ирану подать официальный протест в Совет Безопасности ООН с требованием осудить Израиль и признать его нападение угрозой глобальной безопасности. Вместе с тем для Израиля и многих его союзников давно стало очевидно, что все попытки заставить Исламскую республику выполнить свои обязательства по нераспространению ядерного оружия полностью провалились и что Тегеран никогда не откажется от своих амбиций. Поэтому к июню 2025 года созрело понимание, что прямой военный удар остался единственным оставшимся вариантом после исчерпания всех остальных возможностей.
Внутриполитические факторы в Израиле также сыграли свою роль. У израильского общества, потрясенного атакой ХАМАС 7 октября 2023 года и последовавшей после этого затяжной войной с терроризмом, значительно вырос спрос на решительные действия для устранения всех внешних опасностей. Это дало правительству Нетаньяху ту волну общественной поддержки, которая позволила ему действовать более решительно.
Ход войны
Превентивный удар Израиля по Ирану произошел неожиданно ранним утром в пятницу 13 июня. Примерно в 3:30 по израильскому времени первые взрывы прогремели в Тегеране. Израиль задействовал весь спектр своих возможностей. Атаки были осуществлены самолетами F-35 с поддержкой дронов. Кроме того, крылатые ракеты были запущены с подводных лодок в Аравийском море. Первыми целями стали позиции противовоздушной обороны, запасы баллистических ракет, элементы ядерной программы Ирана (такие как объекты по обогащению урана и исследовательские реакторы), командные центры Корпуса стражей исламской революции (КСИР), а также места расположения высших военных командиров и ядерных ученых Ирана. Основной задачей первого дня операции было нейтрализовать иранские системы противовоздушной обороны.
Используя разведданные и, вероятно, кибератаки, Израиль вывел из строя несколько радаров и командных сетей. Это позволило его ВВС наносить затем удары даже по хорошо защищенным целям, почти не встречая сопротивления. Уже в первые часы войны ряд высокопоставленных командиров КСИР и ведущих ядерных ученых был убит в результате точечных ударов. Это свидетельствует о том, что и в этой войне Израиль решил применить тактику «обезглавливания», ранее хорошо зарекомендовавшую себя в его предыдущих войнах против ХАМАС и «Хезболлы».
Добившись превосходства в воздухе, Израиль расширил масштаб своих ударов. Базы КСИР и другие военные объекты подверглись интенсивным бомбардировкам. Израильские самолеты уничтожили склады оружия и военные штабы вместе с находившимися там офицерами и генералами. Российские системы противовоздушной обороны Ирана, надо полагать, оказались весьма неэффективными против израильских самолетов. Примерно через сутки после удара Израиля Тегеран оправился от первого шока и начал отвечать. Сначала иранцы прибегли к асимметричной тактике, запустив по Израилю сотни дронов-камикадзе. Однако эта атака оказалась малоэффективной. Израильские системы ПВО, давно испытанные против ракет и дронов из Газы и Ливана, сбили подавляющее большинство иранских дронов задолго до того, как те достигли израильской территории. Помогли также корабли и базы США, а также арабские страны, расположенные между противниками.
Позднее Иран предпринял массированные ракетные атаки. Хотя большинство баллистических ракет были перехвачены, некоторые все же прорвались, причинив значительный ущерб в гражданском секторе — были разрушены жилые дома, погибли люди. Согласно официальным израильским данным, в результате иранских ракетных ударов за все время 12-дневной войны погибли 28 человек, среди которых всего один военный — 18-летний солдат-срочник, приехавший домой со своей девушкой проведать маму. Все трое погибли в результате прямого попадания ракеты в их жилой дом. Одним из наиболее серьезных инцидентов стало также падение иранской ракеты на крупный медицинский центр «Сорока» в городе Беэр-Шеве, на юге Израиля. Пресс секретарь ЦАХАЛ заявил, что Иран преднамеренно целился в госпиталь, возможно, стремясь причинить максимальный вред населению и посеять панику. Тегеран отверг эти обвинения, заявив, что целью был некий военный объект, якобы расположенный рядом с больницей.
К исходу уже первой недели войны стало очевидно, что Израиль добился значительного военного успеха. По оценкам американских аналитиков, Иран никогда в своей современной истории не выглядел настолько слабым, как после израильского удара. Сотни стратегических объектов по всей Исламской республике были либо уничтожены, либо серьезно повреждены, включая ключевые объекты ядерной программы. Возможности Ирана по запуску ракет и дронов оказались существенно подорваны, а инфраструктура для их запуска — в значительной степени повреждена или уничтожена. Хотя Тегерану удалось осуществить несколько ответных атак, ни одна из них не нанесла реального военного или стратегического ущерба Израилю — пострадали только гражданские лица. Также примечательно, что, несмотря на ограниченное участие США, конфликт от начала до конца оставался географически локализованным. Израиль успешно удержал его исключительно в рамках двустороннего противостояния, не допустив перерастания в более широкую региональную войну.
Однако даже после прекращения огня напряженность между Израилем и Ираном остается крайне высокой, поскольку любая искра может спровоцировать новую эскалацию. Сохраняется риск того, что Тегеран не откажется от планов в конце концов подключить свои прокси-силы к открытию новых фронтов против Израиля — на юге Ливана, в Газе, Ираке, Сирии или Йемене. Тем не менее на данный момент, несмотря на агрессивную риторику, Тегеран демонстрирует определенную осторожность и, похоже, не стремится продлевать конкретно этот раунд противостояния. Возможно, отчасти это связано с опасениями режима аятолл за собственное выживание.
Ситуация внутри Ирана
Израильские удары нанесли режиму аятолл не только значительный военный, но и политический ущерб. Годами иранская пропаганда утверждала, что «сионистское образование» никогда не посмеет атаковать великий и могущественный Иран. Однако реальность оказалась совсем иной. Взрывы в центре Тегерана, удары по Исфахану и Куму ошеломили население. В первые часы после атаки среди иранцев распространились паника и замешательство. Люди не знали, будут ли еще удары, куда им бежать и функционирует ли система ПВО. В отличие от Израиля, в Иране нет централизованной системы предупреждения о ракетном нападении и практически отсутствуют бомбоубежища для гражданского населения. Правительство аятолл никогда не рассматривало всерьез вопрос защиты своих людей от авиаударов. В результате многие иранцы были возмущены тем, что, несмотря на десятилетия тяжелых для бюджета военных расходов и заявлений о высокой боевой готовности, в критический момент у страны не оказалось ни сирен оповещения, ни укрытий, ни планов эвакуации.
Некоторые жители Ирана язвительно отмечали, что режим вместо подлинной подготовки к войне с внешним врагом всегда вел войну лишь против собственных женщин, намекая на репрессии против иранских девушек, которые отказываются носить хиджабы. Таким образом, общественное мнение в Иране сильно разделилось. С одной стороны оказались проправительственные силы, которые «сплотились вокруг флага». Иранское государство организовало принудительные митинги с осуждением «сионистской агрессии», и на них тамошние пропагандисты призывали население дать отпор врагу, держаться до конца и выставляли Израиль и США виновниками всех бед. С другой стороны, значительная часть иранцев остро критиковала руководство собственной страны.
Еще до войны в Иране, несмотря на жуткие массовые репрессии, тлел протестный потенциал. Можно вспомнить, например, масштабные протесты 2022 года за права женщин и против жестокости силовиков, вспыхнувшие после смерти Махсы Амини (девушки, задержанной за нарушение правил ношения хиджаба). События же июня 2025 года дополнительно обнажили слабости аятолл, поэтому многие оппозиционно настроенные иранцы осмелели. В итоге теократический режим оказался в оборонительной позиции не только на фронте, но и дома. Поэтому с первых же дней войны власти ограничили доступ в интернет, чтобы затруднить координацию протестов и распространение неофициальной информации. Также были разосланы предупреждения населению, что любые публичные выражения радости по поводу ударов по Ирану будут уголовно преследоваться, поскольку многие иранцы в частных беседах или в интернете выражали свое удовлетворение тем, что диктатор получил наконец по заслугам.
Военные потери Ирана оказались значительными. Их объективная оценка пока сильно затруднена, поскольку Тегеран, очевидно, скрывает точные данные. Однако по достоверно подтвержденным данным среди вооруженных сил и сотрудников служб безопасности Ирана погибли несколько сотен человек, и эти цифры продолжают расти по мере поступления новой информации. Независимые аналитики отмечают, что реальные потери могут быть еще выше, если учитывать жертвы на секретных объектах, данные по которым намеренно скрываются как военная тайна. Среди погибших оказались ключевые представители режима, включая генералов КСИР, заместителя секретаря Высшего совета национальной безопасности, курировавшего ядерную программу, и ведущих ученых Организации по атомной энергии Ирана.
Очевидно, что подобного рода потери невосполнимы, особенно в условиях международной блокады, поскольку высокоранговых опытных руководителей и специалистов, управляющих сложными проектами, в краткосрочной перспективе крайне сложно заменить. Что касается ядерной программы Ирана, то в результате израильской операции на данный момент она если не свернута, то по крайней мере полностью остановлена. В частности, МАГАТЭ подтверждает, что все ключевые ядерные объекты Ирана получили серьезные повреждения. Выведены из строя объекты в Натанзе и Исфахане. Завод в Фордо либо серьезно поврежден, либо полностью разрушен.
Иран, конечно, пытается предельно минимизировать ущерб, в частности, заявляя, что персонал, оборудование и ядерные материалы якобы были эвакуированы заранее. Эта информация также нуждается в подтверждении. Но как бы то ни было, совокупный масштаб нанесенного Ирану ущерба объективно свидетельствует о том, что страна все же утратила былую способность к прорыву в ядерных технологиях, к которому она приблизилась в начале июня 2025 года. Иными словами, собрать ядерную бомбу иранцы теперь не смогут. Пока.
На фоне последних событий не нужно быть пророком, чтобы понять, что в окружении верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи сейчас идут напряженные дискуссии о дальнейших шагах. Судя по всему, политический блок пока склоняется к более сдержанному подходу — необходимости выиграть время для сохранения политического режима. В то же время для поддержания имиджа лидеров нации внутри страны аятоллы отчаянно формируют нарратив о непреклонном исламском сопротивлении, якобы готовом защищать суверенитет Ирана до последней капли крови. Иран переживает сегодня, определенно, самый сложный период в своей новейшей истории. Экономика парализована, военные возможности страны минимизированы, население напугано и сильно разочаровано в верховном руководстве. Режим по прежнему сохраняет контроль над ситуацией за счет усиления репрессий, однако его авторитет явно пошатнулся даже среди немногих лоялистов.
Многие иранцы впервые за долгое время открыто говорят о необходимости смены режима. Впрочем, мы также видим и то, что дальше слов эти заявления пока не заходят. Видимо, пока иранцы все-таки не готовы к борьбе за свободу ценой большой крови. Но как долго это будет продолжаться, никто не знает. Понятно, что Иран уже вошел в состояние глубокой нестабильности и серьезных потрясений, где каждый новый день способен радикально изменить всю ситуацию. Роль США Соединенные Штаты как ключевой союзник Израиля сыграли в его войне против Ирана значительную роль. Накануне конфликта США занимали осторожную позицию. Президент Дональд Трамп публично призывал Иерусалим проявить сдержанность и продолжить дипломатические переговоры с Ираном. За день до атаки он заявлял: «Я не хочу говорить, что удар [по Ирану] неизбежен…»
Однако Израиль, похоже, решил действовать в одностороннем порядке, фактически поставив Вашингтон перед свершившимся фактом. Тем не менее закулисная координация между союзниками, скорее всего, имела место. По крайней мере, есть некоторые основания подозревать, что Израиль все же проинформировал США незадолго до начала операции. Госсекретарь Марко Рубио в своем посте в Х (бывший твиттер) написал: «Израиль сообщил нам, что, по его мнению, эти действия были необходимы для самообороны». Однако точного представления об уровне координации все эти заявления не дают. По крайней мере, США открыто декларировали, что не участвовали ни в планировании операции «Народ как лев», ни в проведении начальных ударов.
Но это не исключает того, что Вашингтон мог дать свое молчаливое одобрение на атаку против Ирана. Косвенным подтверждением этого служат израильские заявления о том, что «успех операции был бы невозможен без американского лидерства». Уже через день после первого удара Пентагон развернул дополнительные силы в регионе. Крупные авианосные ударные группы были переброшены ближе к побережью Ирана. США также укрепили израильские системы противоракетной обороны, ускорив поставки перехватчиков как для собственной израильской системы «Хец», так и для стоящей на вооружении Израиля американской системы THAAD.
В то же время Вашингтон через дипломатические каналы ясно дал понять Тегерану, что любая атака на американские силы или гражданских лиц приведет к прямым ответным ударам. Несмотря на то, что на поле боя США четко ограничили свое участие исключительно тыловой поддержкой Израиля, на международной арене они сразу же взяли на себя роль его активного «дипломатического щита». В частности, в Совете Безопасности ООН американская делегация заблокировала все резолюции, осуждавшие израильский удар по Ирану, а на заседании Совбеза 20 июня представитель США подчеркнула, что: «Иран сам является источником нестабильности и террора на Ближнем Востоке, годами озвучивает лозунги «Смерть Америке!» и «Стереть Израиль с лица земли!», вооружает хуситов для нападений на каналы мировой морской торговли. Но теперь хватит! Терпение кончилось!» Таким образом, с первых же дней конфликта США заявили, что намерены стоять плечом к плечу с Израилем, защищая его от иранских агрессивных планов.
По мере развития конфликта США в итоге все же приняли непосредственное участие в военных действиях. Переломным моментом стало то, что израильские авиаудары не смогли уничтожить наиболее укрепленные подземные ядерные объекты Ирана, в частности завод в Фордо, расположенный глубоко под землей, в горах. Это повысило риск того, что, несмотря на нанесенный ущерб, Иран все еще смог бы производить ядерные материалы оружейного качества с помощью уцелевших центрифуг. Кроме того, сам Тегеран заявил о намерении выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия. В ответ администрация Трампа усилила давление на Иран, и на этот раз только дипломатией дело не ограничилось. Через девять дней после начала израильских ударов США присоединились к боевым действиям. Американская авиация осуществила серию авиаударов по трем ключевым иранским ядерным объектам: заводам по обогащению в Фордо и Натанзе, а также по Центру ядерных технологий в Исфахане. По данным американских военных, все самолеты США успешно выполнили свои задачи и покинули воздушное пространство Ирана без потерь. Эти действия изменили ход войны. Тегерану дали понять, что американцы готовы на серьезные действия.
Иранский МИД осудил американское вмешательство как «грубое нарушение международного права» и обвинил США, как постоянного члена Совета Безопасности ООН, в нарушении Устава организации и Договора о нераспространении ядерного оружия. Для Израиля же прямое участие США стало серьезным стратегическим преимуществом. Во-первых, оно усилило эффект его собственных ударов, позволив достичь целей, которые Иерусалим не смог бы поразить самостоятельно. Во вторых, это отправило однозначный политический сигнал всему миру — США открыто встали на сторону Израиля, дав понять Ирану и его союзникам, что продолжение войны приведет к формированию еще более сильной коалиции против них.
Влияние войны на регион
Начало открытой войны между Израилем и Ираном вызвало серьезную тревогу во всем ближневосточном регионе. Реакции ключевых региональных игроков оказались довольно сложными. На официальном уровне большинство стран формально осудило эскалацию. Однако за пределами дипломатического дискурса ситуация была далеко не столь однозначной. Арабские государства Персидского залива (Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар и др.) являются традиционными антагонистами Ирана и, возможно, его потенциальными следующими целями после Израиля. Поэтому их реакция на начало войны была достаточно осторожной.
Формально почти все они выступили против израильского удара, опубликовав заявления министерств иностранных дел, в которых использовалась риторика о недопустимости эскалации и нарушении суверенитета иностранного государства. Саудовская Аравия и ОАЭ выразили «глубокую обеспокоенность» и призвали все стороны проявлять сдержанность. Катар говорил о «серьезных последствиях» и предупредил, что дальнейшая эскалация может иметь катастрофические региональные и международные последствия. Оман, ранее выступавший посредником в переговорах между США и Ираном, решительно осудил удары по Ирану (особенно американские) как подрывающие его посреднические усилия. Кувейт подчеркнул важность уважения суверенитета и призвал к обеспечению безопасности международных морских путей и нефтяной инфраструктуры, явно опасаясь нападений на свои танкеры.
Однако истинная, а не декларативная позиция этих арабских государств менее ясна. Вряд ли в Эр-Рияде и Абу-Даби не испытали большого облегчения из-за того, что израильские удары значительно снизили угрозу, исходящую от потенциально ядерного Ирана в том числе и для них. Поэтому их публичные осуждения Израиля стоит воспринимать не более чем формальностью, вызванной страхом перед ответным ударом исламской республики. Тем более что все эти заявления исходили только от министерств иностранных дел, а не от высших руководителей этих государств. Некоторые арабские страны Персидского залива, вероятно, даже тайно помогали Израилю. Например, есть предположения, что саудовские и катарские системы ПВО делились данными с Иерусалимом, чтобы помочь перехватывать иранские беспилотники.
Иордания, имеющая мирный договор с Израилем, также заняла осторожную позицию и поспешила дистанцироваться от операции против Ирана, заявив, что якобы не позволяла Израилю использовать свое воздушное пространство для удара. Позже иорданские ПВО сбили несколько иранских беспилотников, пролетавших над территорией королевства в попытке обойти систему ПРО Израиля. Таким образом, Амман фактически повторил свою позицию с момента обмена ударами между Израилем и Ираном в апреле 2024 года, которая заключалась в том, что Иордания не позволяет ни одной из сторон конфликта втягивать ее в войну и защищает свое воздушное пространство от любых нарушителей, не делая между ними различий.
Египет, со своей стороны, выступил с более обширной критикой израильской операции. Однако здесь важно понимать, что Каиру на самом деле нет дела до самого Ирана. Для Египта важнее всего сохранение имиджа защитника арабской солидарности — особенно после негативного восприятия действий Израиля в секторе Газа. Поэтому на самом деле Египет не заинтересован в том, чтобы Иран набирал силу на Ближнем Востоке, где сам Каир стремится к региональному лидерству. Таким образом, его заявление — это не более чем дань дипломатическим условностям и послание, ориентированное в основном на внутреннюю аудиторию.
Позиция Ливана — более сложная. С одной стороны, Бейрут осудил нападение Израиля на Иран как «агрессию против мусульманского народа», но с другой стороны, Ливан только недавно сам вышел из разрушительной 14-месячной войны между «Хезболлой» и Израилем. Ливанская армия и правительство все еще не полностью контролируют территорию «Хезболлы», но после тяжелых потерь в этой войне влияние группировки в Ливане значительно ослабло. Многие ливанцы обвиняют «Хезболлу» в том, что она втянула Ливан в конфликт с Израилем ради Ирана — особенно с учетом того, что Иран в итоге не пришел на помощь. Поэтому теперь «Хезболла» сталкивается со сложной дилеммой. Формально ожидается, что она нанесет ответный удар в защиту своих иранских союзников. Однако ее бойцы все еще помнят, как сам Иран не так давно их предал. Кроме того, ресурсы «Хезболлы» сейчас сильно истощены. Да и ливанское общество не хочет новой войны с Израилем.
В Турции — региональном сопернике обеих сторон — возобладали антиизраильские настроения. Анкара осудила удары ЦАХАЛ по Ирану и выразила обеспокоенность по поводу эскалации конфликта. Турки не считают ни Иран, ни Израиль своими прямыми врагами, но рассматривают этот военный конфликт как угрозу собственным интересам, поскольку тот мог подорвать региональную стабильность и, как следствие, повлиять на многие ее инфраструктурные проекты, которые охватывают весь Ближний Восток. Исходя из этого, Турция заинтересована в нормализации ирано-израильских отношений, но не на условиях, которые укрепили бы Израиль, — из-за опасений доминирования израильско-саудовско американского блока в случае полного краха Ирана.
Глобальные последствия войны
Война между Израилем и Ираном с первых дней стала вопросом глобальной безопасности. Она вызвала быструю и интенсивную реакцию со стороны всех крупных стран и международных институтов. Россия, формально поддерживающая Иран как партнера по «антизападному» лагерю, заняла очевидно выжидательную позицию. Как и многие арабские страны, Москва формально осудила израильский удар, подчеркнув, что «атаки на суверенную территорию независимо от их обоснования грубо нарушают Устав ООН». Однако при этом Россия не предприняла никаких конкретных действий в поддержку Ирана. Во-первых, очевидно, что российское руководство сейчас слишком занято войной в Украине и поэтому не имеет ни ресурсов, ни резервов, ни желания открывать второй фронт на Ближнем Востоке. Во-вторых, путинская Россия, безусловно, не посмеет открыто вступить в конфликт с Израилем и США. Более того, как бы цинично это ни звучало, Россия даже в какой-то степени выигрывает от проблем своего близкого союзника, поскольку рост цен на нефть увеличивает ее экспортные доходы.
Немало споров вызвало провокационное заявление заместителя председателя Совета Безопасности России Дмитрия Медведева, который предположил, что в ответ на израильские удары некоторые страны могут поставить Ирану ядерное оружие. Подразумевалось, надо полагать, что такой страной могла бы стать Россия. Однако, на мой взгляд, это не реальный план, а скорее маргинальная демагогия, отражающая разочарование Москвы своей неспособностью предпринять значимые действия. В долгосрочной перспективе, думаю, Москва может даже попытаться извлечь выгоду из ослабления Ирана, чтобы усилить свое влияние в Тегеране. В частности, не исключено, что Кремль увеличит поставки отдельных видов оружия в Иран.
Китай на начало ирано-израильского конфликта публично отреагировал во многом так же, как и Россия. МИД КНР осудил удары по ядерным объектам Ирана как нарушение Устава ООН и международного права. Пекин также выразил обеспокоенность эскалацией и призвал Израиль прекратить огонь. Такая реакция была ожидаема, поскольку в своей дипломатии Китай традиционно придерживается принципов суверенитета и невмешательства. Однако можно предположить, что в действительности Китай — как крупнейший импортер нефти с Ближнего Востока — опасается затяжного конфликта в регионе, который может дестабилизировать мировой энергетический рынок. Хотя рост цен на нефть, вызванный войной, был умеренным и впоследствии спал, Пекин по прежнему должен быть обеспокоен возможным закрытием Ормузского пролива. Ведь такое развитие событий неизбежно повлияет на китайскую экономику, и без того испытывающую сложности. Поэтому логично предположить, что Китай не будет стремиться к спасению Ирана любой ценой. Если ситуация ухудшится, Пекин может в равной степени поддержать жесткие меры против любой из сторон конфликта, если это обеспечит стабильность собственных поставок.
Европейские страны предсказуемо разделились в своей реакции на иранский кризис. С одной стороны, так называемая «большая европейская тройка» (Франция, Германия и Великобритания) потратила годы на дипломатические усилия по разрешению иранской ядерной проблемы. Последний цикл переговоров начался в 2015 году — десятилетие назад. С этой точки зрения военный удар Израиля по Ирану напрямую противоречит европейской доктрине разрешения этого конфликта дипломатическим путем. С другой стороны, европейцы разделяют обеспокоенность перспективой получения Ираном ядерной бомбы и неоднократно заявляли, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Официально Франция и Германия выразили разочарование в связи с провалом дипломатических усилий. МИД Франции выразил глубокую обеспокоенность, а канцлер Германии призвала Иран срочно вернуться к ядерным переговорам с США — то есть, по сути, призвав Иран пойти на уступки, от которых тот уже отказался.
Однако за видимой беззубостью и безобидностью официальных европейских подходов скрывается, возможно, значительная, более решительная неофициальная составляющая, которая и позволяет Израилю действовать более уверенно. Италия выразила надежду, что после нанесения серьезного ущерба ядерному потенциалу Ирана теперь есть основания ожидать деэскалации и возвращения Тегерана за стол переговоров. Британский ответ выделяется своей большей прямолинейностью. Премьер-министр Великобритании осудил Иран и поддержал США, заявив, что ядерная программа Ирана представляет собой серьезную угрозу международной безопасности и поэтому Иран никогда не должен получить бомбу. Кроме того, Лондон высоко оценил действия США, отметив, что те предприняли все необходимые действия для смягчения этой угрозы.
Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш был одним из первых, кто призвал к прекращению эскалации, назвав ситуацию между Израилем и Ираном неконтролируемой. Он также подчеркнул необходимость продолжения дипломатических усилий и предоставления МАГАТЭ доступа к ядерным объектам Ирана. Совет Безопасности ООН провел 20 июня экстренное заседание, но не смог принять резолюцию из-за разногласий среди постоянных членов. В ходе этого заседания Китай заявил, что действия Израиля подрывают суверенитет Ирана, и призвал к деэскалации. Иран обвинил Израиль в агрессии, сославшись на статью 39 Устава ООН, и напомнил, что Израиль якобы обладает ядерным оружием, но не является членом ДНЯО.
Представитель Израиля отреагировал резко, назвав Иран «волком в овечьей шкуре» и обвинив его в поддержке терроризма, разработке агрессивной программы создания ядерного оружия, лжи МАГАТЭ, а также угрозах Европе и США. В заключение Израиль пообещал, что операция будет продолжаться до тех пор, пока иранская ядерная программа не будет полностью демонтирована.
Специализированные органы ООН также выразили обеспокоенность. Совет по правам человека осудил удары, которые привели к жертвам среди гражданского населения и создали риск экологической катастрофы. МАГАТЭ в лице гендиректора Рафаэля Гросси заявило, что следит за ситуацией, и предупредило о серьезных последствиях атак на ядерные объекты.
Война в Иране также поставила под сомнение эффективность международных соглашений о режиме нераспространения ядерного оружия — мол, если страна все равно подверглась нападению, даже несмотря на то, что формально не обладает ядерным оружием, то зачем тогда вообще придерживаться ДНЯО? С этой точки зрения ирано-израильская война стала опасным прецедентом, поскольку потенциально способна запустить цепную реакцию. Ведь, по крайней мере, чисто формально со стороны это выглядит так: ядерное государство (Израиль) совершенно безнаказанно разбомбило объекты на территории неядерного государства (Ирана) — кстати, участника ДНЯО. Причем сделало это именно на том основании, что международным инспекциям нельзя доверять.
Боюсь, это может серьезно демотивировать очень многие страны от присоединения к договору о нераспространении. Ведь теперь каждая из них всерьез задумается над возможностью приобретения собственного ядерного оружия, поскольку печальный пример Ирана будто бы убеждает в том, что никаких других реальных гарантий защиты в мире больше нет. Например, представитель Алжира на заседании Совбеза уже открыто спросил: «Если присутствие инспекторов МАГАТЭ не защитило ядерные объекты Ирана от нападения, не означает ли это, что вся система нераспространения во всем мире неэффективна?» Уверен, что внятного ответа ООН на вопрос Алжира с нетерпением ждут сейчас во всем мире. И дай бог, чтобы он прозвучал как можно раньше.
Возможные сценарии развития событий
Даже несмотря на заключенное 24 июня 2025 года соглашение о прекращении огня, мы видим, что ситуация вокруг Ирана остается весьма динамичной. Поэтому многие продолжают справедливо задаваться вопросом, что будет дальше и к чему нам еще готовиться. Я вижу три наиболее вероятных сценария дельнейшего развития ситуации вокруг Ирана.
Сценарий 1: Дальнейшая эскалация конфликта
Если Иран решит нарушить перемирие и отомстить Израилю и США за ущерб, понесенный в ходе этой войны, он, скорее всего, предпримет некоторые из следующих действий. Прежде всего Иран может попытаться снова нанести удар по базам США в странах Персидского залива, а также в Сирии или Ираке. Такой шаг, безусловно, вызовет военный ответ со стороны США и их союзников. Хотя Тегеран в настоящее время избегает прямого конфликта с США, риск просчетов и безрассудных действий со стороны режима аятолл сохраняется. Возможны также нападения на нефтяную инфраструктуру стран Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии.
С одной стороны, это потрясет мировые энергетические рынки. С другой же — немедленно приведет к еще большей международной изоляции Ирана и объединит против него не только альянс самых влиятельных арабских стран, но также Китай и значительную часть Европы. Кроме того, Иран теоретически может заминировать или военным путем блокировать Ормузский пролив, атакуя проходящие через него танкеры. Подобный шаг также вызовет резкое осуждение в мире и может привести к международной военной операции, возможно, даже при поддержке Китая. Поэтому, на мой взгляд, этот сценарий крайне маловероятен. Наконец, не следует недооценивать возможности Ирана возродить свою сеть прокси-сил на Ближнем Востоке. Например, возобновить деятельность «Хезболлы», хуситов, шиитских ополченцев в Сирии и Ираке.
Однако очевидно, что такой новый фронт против Израиля, даже если его и удастся воссоздать, может быть быстро подавлен. Таким образом, данный сценарий, независимо от набора его составляющих, неизбежно приведет к очередной региональной войне на Ближнем Востоке. В глобальном масштабе это вызовет энергетический кризис и рост цен на нефть. Мир снова окажется политически разделен. ООН будет парализована на некоторое время. Также не исключен риск ядерного шантажа — если иранский режим, например, приблизится к своему краху, а Северная Корея или Россия в итоге, как уже обещал Д. Медведев, передадут свое ядерное оружие Ирану. На мой взгляд, этот сценарий хоть и неимоверно опасен, но также и наименее вероятен.
Сценарий 2: Реальное прекращение огня и деэскалация
Согласно этому сценарию, Иран, исчерпав все свои возможности, все-таки согласится перейти к обсуждению подлинного ядерного урегулирования. В этом случае Израиль и США могут снять все свои претензии к Ирану, если тот выберет мирное сосуществование с Израилем в обмен на сохранение власти в руках режима аятолл. Перемирие при этом может быть и негласным. Иран прекращает все свои агрессивные действия, а Израиль и США — соответственно снижают свое силовое давление на него до тех пор, пока тот не возобновляет эскалацию.
Кстати, подобный формат перемирия уже был опробован Израилем в 2024 году в войне с «Хезболлой», и тот опыт, на мой взгляд, можно вполне распространить и на Иран. Только в случае с Ираном механизм контроля над соблюдением прекращения огня должен также включать: • возобновление инспекций МАГАТЭ; • технические консультации по ключевым вопросам ядерной программы (а возможно, и не только по ней одной). В итоге полная остановка агрессивных устремлений Ирана предотвратит дальнейшую эскалацию в регионе. В этом случае возможен запуск масштабной дипломатической кампании по нормализации отношений Ирана с другими странами.
Однако в этом случае США и их союзники, включая Израиль, должны будут твердо добиться от Ирана исполнения традиционных базовых условия процесса нераспространения ядерного оружия, включая: • отказ от обогащения урана; • демонтаж ядерной инфраструктуры; • сокращение количества ракет; • отказ от поддержки прокси-сил. 16/18 Понятное дело, что добровольно принять все эти условия в таком их виде Иран вряд ли согласится. Но тем не менее уже одно только их обсуждение открыло бы путь к достижению какого-то компромисса. И это в любом случае даст шанс избежать в будущем полномасштабной войны и хотя бы начать искать пути к более устойчивому миру на Ближнем Востоке.
Сценарий 3: Смена политического режима в Иране
Другим отсроченным результатом ирано-израильской войны с ненулевой вероятностью может стать внутренняя трансформация или даже полное свержение режима аятолл в Иране в результате кризиса, спровоцированного войной. Однако, учитывая текущее развитие ситуации, считаю, что это будет происходить, скорее, не в виде быстрой внезапной революции, а в форме постепенного упадка и внутренней деградация правящей элиты Ирана. Сценарии такого упадка могут быть разными. Аятоллы могут сохранить контроль над столицей Тегераном, но постепенно потерять его в периферийных регионах, где различные сепаратистские движения — курды, белуджи, арабы, азербайджанцы и др. — становятся более активными. Кроме того, местные восстания могут получить внешнюю поддержку, если они покажут потенциал для успеха. Кроме того, Иран может просто погрузиться в длительный период внутриполитической нестабильности, часто характеризующийся потерей контроля правящей элиты над определенными элементами структуры власти, экономическим хаосом, ослаблением местной власти и так далее.
Нельзя также исключать и банального государственного переворота. Умеренные силы внутри режима (например, выходцы из КСИР) могут отстранить аятолл от власти и предложить Западу сделку — отказ от ядерной программы в обмен на гарантии личной безопасности или смягчение санкций. Подобные расколы элит часто приводят к внутренним переворотам и, как следствие, к изменению прежних политических и международных подходов государства, пережившего революцию. Так или иначе, если режим по какой-либо причине падет, возможны два сценария. • Мягкий переход. Этот сценарий возможен, если новое руководство Ирана согласится отказаться от ядерной программы и прекратить поддержку прокси-сил.
В этом случае Иран станет частью нового мирового порядка и сможет восстановить связи с развитыми западными демократиями. Это, конечно, очень оптимистичный, но, скорее всего, маловероятный сценарий.
Хаос
Наиболее очевидной альтернативой первому варианту мне представляется погружение страны в хаос и дезорганизацию неизбежной в этом случае гражданской войны. В этом случае режим полностью рушится, вызывая драматическую борьбу за власть — и Иран становится полем битвы различных внутренних сил. Начинается гражданская война. Потоки беженцев разбегаются в разные стороны. Появляется риск утечки до сих пор спрятанных где-то ядерных материалов. Впрочем, угроза смены режима в Иране, на мой взгляд, пока остается крайне низкой. Хотя режим аятолл и находится под огромным давлением, он держится довольно успешно. Даже если какая-то часть иранских элит теоретически и была бы готова переключить свою поддержку с режима аятолл на альтернативный центр власти, то проблема в том, что на данный момент такого альтернативного центра ни в Иране, ни за его пределами не существует.
Первые итоги и выводы
Несмотря на достигнутое перемирие, мы, скорее всего, все еще находимся в процессе развития масштабного ирано-израильского противостояния. Однако уже сейчас очевидно, что вооруженный конфликт между двумя странами в июне 2025 года станет значимым поворотным моментом, после которого вся система безопасности на Ближнем Востоке претерпит фундаментальную трансформацию.
Иран уже точно не будет прежним. Он либо существенно изменится, либо сильно ослабнет, превратившись в еще более изолированное государство, но без прежних амбиций. Израиль, сначала переживший разрушительную войну с ХАМАС в Секторе Газа и с «Хезболлой» в южном Ливане, затем проведший ряд успешных операций по поддержке друзов в Сирии и борьбе с хуситами в Йемене и, наконец, нанесший мощный удар по Ирану, вышел из этого почти двухлетнего цикла войн еще более влиятельным региональным лидером.
Осторожно предположу, что по итогам 12 дневной первой иранской войны Израиль прочно занял то место регионального лидера на Ближнем Востоке, на которое последние несколько десятилетий отчаянно претендовал сам Иран. Таким образом, современный Ближний Восток, несомненно, уже вступил в новую фазу своей истории. Израиль, окончательно устранив экзистенциальную угрозу со стороны Ирана, теперь будет играть гораздо более активную роль в отношениях с арабскими соседями — особенно в экономической сфере, как того хотели бы некоторые государства Персидского залива. Однако для этого Израилю также потребуется проявить значительную дипломатическую гибкость, а не только почивать на лаврах своей июньской победы… Но это тема для отдельного разговора.
Сергей Коняшин