Пандемия COVID-19 влияет на психику и образ жизни людей
Но в те лихие времена, перечеркнувшие весь привычный жизненный уклад, никакие социальные потрясения не смогли отвлечь Ньютона от научных размышлений. Вот почему именно в такой обстановке всего одно упавшее яблоко столь сильно запомнилось Ньютону в отличие от падений всех остальных яблок вместе взятых, которые он когда-либо видел. Получается, что закон тяготения оказался своеобразным подарком чумы. Итак, каким же образом влияет на людей нынешняя пандемия?
По-разному. Вообще, этот вопрос волнует нас всех. Кто-то, к примеру, заболел, кто-то переехал, кто-то потерял любимого человека или работу, кто-то обзавелся, скажем, котенком или развелся, кто-то поддался чревоугодию или, наоборот, стал больше заниматься спортом, а кто-то стал дольше принимать душ каждое утро или надевать каждый день одну и ту же одежду — словом, пандемия изменила поведение людей. Но каким образом? Когда мы получим ответы на все эти вопросы, обязательно наступит время, когда нам придется подвести итог — и, быть может, там, в графе «расходы» мы увидим нечто большее, чем седые волосы, располневшую фигуру и котенка? (Правда, котенок, все же, полезен.) Итак, какое психологическое воздействие оказала на наш образ жизни пандемия? Изменит ли она его радикально?
«Люди говорят о возвращении к нормальной жизни, но не думаю, что это произойдет быстро», — говорит специалист по исследованию пандемий в исторической перспективе Фрэнк Сноуден (Frank Snowden) из Йельского университета (он написал книгу «Эпидемии и общество: от Черной смерти до нашего времени»). Фрэнк Сноуден занимался изучением пандемий в течение сорока лет. И вот прошлой весной дело всей его жизни вдруг стало актуальным как никогда, — телефон Фрэнка разрывался от звонков: люди желали знать, может ли историческая наука пролить свет на covid-19? Он заразился коронавирусом.
Фрэнк Сноуден полагает, что covid-19 — событие отнюдь не случайное. Как заметил ученый, все пандемии «наносят удар по обществу в самое уязвимое место; а эти уязвимости возникают вследствие тех отношений, которые человек выстроил между собой и окружающей средой, другими видами биологических существ, а также вследствие отношений, выстроенных между самими людьми». У каждой пандемии свои особенности, а нынешняя влияет еще и на психическое самочувствие, чем она отчасти напоминает бубонную чуму. Фрэнк Сноуден замечает, что вслед за первой пандемией Covid-19 идет вторая — «психологическая пандемия».
С этим согласна профессор психиатрии Ифе О'Донован (Aoife O'Donovan) из Института нейронаук имени Вайля при Калифорнийском университете, специализирующаяся на психических травмах. «Мы имеем дело с множеством уровней неопределенности, — говорит О'Донован. — Совсем недавно происходили поистине ужасные вещи. И со всеми этими ужасами еще предстоит столкнуться многим другим людям, причем мы не знаем, кого это ожидает, когда и как. Всё это действительно требует когнитивных и физиологических затрат».
По словам О'Донован, психотравмирующему воздействию подвергается весь организм целиком, ведь в том случае, когда человек воспринимает какую-либо угрозу — будь то абстрактную или реальную, — у него возникает ответная биологическая реакция на стресс. Кортизол приводит к выработке глюкозы. Возникает ответ иммунной системы, повышается раздражительность, что оказывает влияние на работу мозга, и человек в итоге становится более восприимчивым к угрозам и менее чувствительными к положительным воздействиям.
На практике это означает, что иммунная система способна активироваться сразу после того, как человек, например, услышал чей-то кашель, увидел прохожего в защитной медицинской маске или же просто ему на глаза попался своеобразный цветовой оттенок, которому в цветовой гамме Пантона (Pantone) дали бы, скорее всего, название «хирургический синий». Более того, иммунная система может сработать даже после того, как человек вдруг увидел прохожего, идущего без защитной маски или даже, как обнаружила О'Донован, после того, как человек увидит во время сеанса в программе Zoom изображение кого-то постороннего без маски. Вдобавок, как отмечает О'Донован, не стоит забывать и о всяких правительственных постановлениях, которые имеют, как правило, широкий охват и часто меняются, — по этой причине человеку также часто приходится принимать решения, что лишь усиливает его неуверенность.
Кроме того, чувство неуверенности усиливается после того, как человек вдруг узнает о конкретных последствиях covid-19. По словам Фрэнка Сноудена, эта болезнь оказалась «совсем не такой простой, как это представлялось вначале» — covid-19 напоминает оборотня: в одних случаях эта болезнь напоминает респираторное заболевание, в других случаях — желудочно-кишечное, в третьем случае эта болезнь вообще способна вызывать расстройства сознания и когнитивные нарушения; у одних людей при этом заболевании проявляется множество симптомов, в то время как у многих других оно протекает бессимптомно. Большинство из нас вообще не может знать наверняка о том, заразились ли мы или нет. А незнание порождает навязчивое желание выискивать у себя симптомы. Однако анализ симптоматики, наоборот, вызывает, скорее, больше вопросов, чем рассеивает страхи; так, например: как отличить усталость от переутомления? Чем отличается обычный кашель от «непрерывного» кашля?
…Ифе О'Донован вздыхает — все-таки чувствуется усталость. Сейчас очень напряженное время для тех ученых, которые занимаются исследованием таких явлений как угроза и опасность, поэтому в настоящее время Ифе целиком и полностью ушла в работу. По ее мнению, реакция человеческого организма на состояние неопределенности «великолепна», — это если речь идет о способности человека мобилизоваться на борьбу с угрозой. Но О'Донован не радует тот факт, что человеческий организм, увы, плохо приспособлен к воздействию частых и продолжительных угроз. «Если человек находится в постоянной боеготовности, то это состояние способно в долгосрочной перспективе нанести организму вред: в результате ускоряется биологическое старение организма и увеличивается риск возрастных заболеваний», — поясняет Ифе О'Донован.
В обычной жизни по мере того, как человек пытается приспособиться к кризисной ситуации в отсутствие привычных для него ориентиров и привязанностей (школы, семьи, друзей, заведенного порядка и привычек), неопределенность проявляется совершенно по-разному. В результате мы видим, что искажаются привычные поведенческие ритмы (время, проведенное в одиночестве и в компании других людей, поездки на работу и даже отправка почты).
У человека, пока у него не выработалась новая поведенческая норма, развивается отчужденность. Даже простой вопрос «как дела?» подразумевает множество скрытых подтекстов (например, «вы заразны?»), причем на него, как правило, вам не дадут прямого ответа; скорее всего, сверхбдительный гражданин расскажет о какой-то подозрительно высокой температуре, которая, мол, была у него еще в феврале.
Специалист по истории эмоций Томас Диксон (Thomas Dixon) из Лондонского университета королевы Марии даже заявил следующее: когда разразилась пандемия, он вообще перестал открывать электронные письма, которые начинались с фразы «Надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии».
Эти, по выражению психотерапевта Филиппы Перри (Philippa Perry), традиционные «социальные танцы» (например, поиск места в кафе или автобусе) не исчезли, унося с собой возможность испытать чувство общности с окружающими; на смену им пришли, если можно так выразиться, «танцы отвержения». Перри думает, что, быть может, именно по этой причине она соскучилась по очередям в кафе «Pret a Manger». «Ведь нам всем приходилось ждать своей очереди, чтобы заплатить за сэндвичи, которые мы заказали. И это всё напоминало мне своего рода коллективное мероприятие, даже если я и не была знакома с остальными людьми, стоявшими в очереди».
И, напротив, во времена пандемии очереди превратились во что-то неестественное; теперь они, скорее, напоминают множество расставленных в правильном порядке существ, прокладывающих свой маршрут по схеме передвижения. Людям приходится сталкиваться с отторжением, например, когда какой-нибудь прохожий обходит вас стороной по обочине дороги, дабы соблюсти дистанцию, или же когда курьер по доставке в ответ на традиционное приветствие тут же убегает, лишь только заметит вас в дверях. При этом, по словам Филиппы Перри, рациональные доводы, разъясняющие нам причины, по которым один человек избегает другого, увы, не успокаивают. И чувство собственной отверженности остается.
Английское слово contangion («заражение») происходит от сочетания латинской приставки «из-за» и корня «прикосновение», поэтому неудивительно, что во время пандемии стали демонизироваться именно социальные контакты. Но чего нам это будет стоить? Нейробиологи Фрэнсис МакГлоун (Francis McGlone) и Мерл Фэрхерст (Merle Fairhurst) изучают нервные волокна, называемые С-тактильными афферентами, которые сосредоточены в труднодоступных зонах тела, таких как спина и плечи. Они объединяют социальные контакты в сложную систему вознаграждения, поэтому, когда человека гладят, трогают, обнимают или похлопывают, — в этот самый момент у него в организме выделяется окситоцин, снижается частота сердечных сокращений, а выработка кортизона подавляется. «Вот такой, еле заметный способ, позволяющий одному человеку поддерживать с другим близкие отношения», — поясняет Фрэнсис МакГлоун.
Однако МакГлоун беспокоится: «Повсюду приходится наблюдать изменения в поведении людей во время пандемии, а нервные волокна постоянно посылают нам сигналы — прикоснись, прикоснись, прикоснись!» В то время как одни люди, — особенно те, кто пребывают в изоляции с маленькими детьми, — имеют возможность чаще ощущать на себе соприкосновения, другие полностью лишены такой возможности. Мерл Фэрхерст проанализировала данные, собранные вместе с Фрэнсисом МакГлоуном в ходе широкомасштабного опроса, который они совместно ведут, начиная с мая нынешнего года, и обнаружила, что наибольшая вероятность подвергнуться негативному эмоциональному воздействию вследствие потери тактильного контакта присуща молодым людям. «Возраст — это важный фактор, который обуславливает состояние одиночества или депрессии», — утверждает Фэрхерст. Исчезновение связей между отдельными людьми, которые обеспечиваются при помощи тактильных контактов, создает «условия, способствующие депрессии, — а это подавленность, упадок сил, вялость».
«Человек превращается в ничто», — говорит Филиппа Перри. Защитные маски по большому счету делают нас всех безликими. Дезинфицирующее средство для рук — это, по сути, физический экран. Мерл Фэрхерст видит в нем «барьер», т. е. это «как если бы человек вообще не владел иностранным языком». И Филиппа Перри не единственная, кто акцентирует внимание на «барьерах в виде одежды, превращающих человека в ничто», — пижамах и спортивных костюмах. Каким-то образом регулярное ношение одежды заставляет человека воспринимать вообще любую одежду как метафору усталости. Одежда как бы усиливают нашу усталость и утяжеляет ее.
Пола Кокоцца (Paula Cocozza), The Guardian