Жажда справедливости
Например, игрока 1 группы А информировали, что он получил бонус $0,70, а игрок 2 — $0,10. Игрок 2 мог присвоить $0,20 из бонуса первого игрока и сделал это. Теперь у И1 $0,50 вместо $0,70, а у И2 стало $0,30. Но если первый игрок заплатит еще $0,10, второго оштрафуют на $0,30. В этом случае у И1 останется еще $0,40, а у И2 — ничего. Если жертва не потребует наказания, то все останутся с теми деньгами, которые имеют сейчас: $0,50 и $0,30. Вы желаете наказания?
Если И2 не смошенничал, первому игроку сообщали, что второй мог присвоить $0,20 из его бонуса, но не сделал этого. У И1 по-прежнему $0,70, а у И2 — $0,10. Но внимание! Первый игрок всё равно может заплатить $0,10, и второго оштрафуют на $0,30. Тогда у И1 будет $0,60, а у И2 — $0,00 (отрицательного бонуса быть не может). Если же И1 не захочет карать невинного, то у него на счету останется $0,50, а у второго игрока будет $0,30. Вы желаете наказания?
Игроку 2 сообщают, что он получил $0,10, а игрок 1 — $0,70. У него есть выбор: либо забрать $0,20 у игрока 1, либо не делать ничего. Если И2 возьмет деньги, у него будет $0,30, а у И1 останется $0,50. Если И2 ничего не сделает, у него по-прежнему будет $0,10, а у первого игрока — $0,70. Но первый игрок узнает о принятом решении и сможет, если захочет, лишить второго игрока $0,30, заплатив кровные $0,10.
Аналогичные инструкции получали игроки групп В и С. Исходные бонусы там другие, а суммы возможной добычи и штрафа те же, что и в группе А.
Хотя в каждом варианте ограбленный терял одинаковую сумму, $0,20, относительное благосостояние жертвы и вора после мошенничества изменялось по-разному. В группе А у жертвы всё равно остается больше денег, чем у второго игрока (50 и 30 центов), в группе В их капиталы после кражи выравниваются, по 50 центов у каждого, в группе С жертва становится на 40 центов беднее вора (50 и 90).
Ситуация достаточно жизненная. Мошенник может воспользоваться подвернувшейся возможностью и надеяться на безнаказанность, поскольку его жертве правосудие невыгодно. Первый игрок, добиваясь наказания второго, только теряет деньги. Интересно, что деньги требуют и с тех И1, которые не пострадали. Этот взнос можно, наверное, уподобить налогам, которые идут на содержание правоохранительных органов. Тот, кто их не заплатит, потеряет больше (вместо 10 центов отнимут 20), но если заплатить, будет наказан невиновный. Если поступить справедливо и не требовать наказания честного И2, снятые 20 центов начислят именно ему, т. е. он будет вознагражден за свое достойное поведение. Правда, И2, принимая решение, грабить или нет, об этом условии не знали. Во всех трех группах смошенничала примерно половина И2.
Из И1, которые не пострадали от воровства, некоторые были готовы ради собственной выгоды смошенничать сами и платить за наказание невиновных И2. В каждой группе таких было примерно поровну, в среднем 11%. В группах А и В около четверти пострадавших была готова наказать воров, остальные их прощали. Но в подгруппе С наказать мошенников пожелала половина ограбленных, хотя с экономической точки зрения игрокам это невыгодно.
Райхони и Маколифф объясняют такую разницу тем, что только в группе С мошенник становится богаче игрока, у которого он украл. Поэтому людьми, которые требуют наказания преступника, движет не простое желание с ним поквитаться, а неприятие несправедливости. Ведь если от многого взять немножко, это не кража, а дележка, а отнимать деньги при равном исходном благосостоянии нечестно. Неприятие несправедливости — мотивация более сложная, чем простая месть, но люди руководствуются ею, возможно, потому, что считают наказание действенным только в том случае, когда оно способствует восстановлению справедливости. Только тогда можно надеяться, что заблудший субъект осознает свою неправоту и вернется в общество. А ведь цель наказания именно в этом и заключается, не так ли? В дальнейшем исследователи планируют проверить, будут ли мстить наказанные, если сочтут кару несправедливой.
Наказание преступника всегда приносит некоторую пользу жертве, поскольку позволяет ей освободиться от негативных эмоций. Но, поскольку за правосудие приходится платить, люди тщательно подсчитывают понесенный ущерб и возможные выгоды, прежде чем выложить денежки. Как показали Никола Райхани и Кэтрин Маколифф, решая, наказывать ли мошенника, они реагируют в первую очередь не на потерю саму по себе, а на возникшее в результате имущественное неравенство. Исследовательницы полагают, что, выявив мотивы, побуждающие людей к наказанию, можно понять, как сделать его более эффективным. Иногда полезнее простить человека или поощрить его честное поведение.
Наталья Резник