Война и школа

По данным профсоюза учителей, за две недели до 1 сентября 2025 года школам не хватает примерно 4,3-5 тыс. учителей и воспитателей, тогда как в Министерстве образования называют цифру 1500. Главный дефицит приходится на начальные классы, где роль учителя особенно важна. Наполненность классов до 35-39 детей сводит эффективность обучения к минимуму. К количественном дефициту добавляется качественный: в безвыходной ситуации дирекции приходится нанимать педагогов без диплома или предметной подготовки (например, до 40% преподавателей английского в стране не прошли необходимого тренинга). Для многих школ это уже не "замена на неделю", а привычная норма.

Показательно, что проблема нехватки преподавателей стоит особенно остро в Тель-Авиве и в центре страны. Это легко объяснимо: на узком трудовом рынке периферии людям с педагогическим диплом не так легко трудоустроиться вне школы. Именно такую работу – с более привлекательной зарплатой и не столь тяжелым выгоранием – при возможности выбирает большинство выпускников педвузов и колледжей. Впрочем, и этих выпускников становится все меньше – профессия школьного учителя не пользуется популярностью среди молодежи. Ее единственный несомненный плюс – относительно короткий рабочий день и отпуск, совпадающий с каникулами и позволяющий проводить время с собственными детьми.

Время от времени государство пытается решить школьные проблемы, но воз и ныне там. В 2022 году ставка начинающего учителя была повышена аж до 9 тысяч шекелей – сегодня это копейки по сравнению с зарплатами в хай-теке. Проект персональных контрактов для привлечения в школы высококвалифицированных специалистов провалился из-за бюрократии и сопротивления профсоюзов. Итог ожидаемый – традиционно низкие результаты израильских школьников в международном тестировании PISA-2022.

Чем отличаются от нас страны с лучшим, по всемирному рейтингу, школьным образованием? Не только достойными зарплатами учителей и постоянными курсами повышения квалификации, не только самыми современными технологиями в школьных комплексах, - хотя эти факторы играют заметную роль. Сам престиж профессии там чрезвычайно высок; учитель – значимая и уважаемая фигура. Поэтому в Финляндии, например, в педагогические заведения огромный конкурс и строгий отбор, а в обычных государственных школах преподают доктора наук. 

Найдется ли в Израиле амбициозный молодой человек или девушка, которые мечтают работать в школе? Смешной вопрос. В "Индексе статуса учителя" (Global Teacher Status Index) Израиль на предпоследнем месте по уровню уважения учителей учениками. Школьные работники нередко подвергаются оскорблениям и физическому насилию; для тысяч подростков школа – место встреч с друзьями и веселого времяпровождения. Знания они получат потом, на армейских курсах, либо не получат вообще. А национальный спрос на квалифицированные кадры будет покрыт за счет новых репатриантов или приглашенных иностранцев.

В последние годы к постоянным бедам образования добавилась война. И без того куцый бюджет "гражданских" министерств был еще больше урезан из-за повышенных расходов на оборону. Десятки тысяч детей с Севера и Юга оказались в эвакуации. Министерство и муниципалитеты открывали "полевые школы" на местах, но они не могли заменить учебную рутину. Занятия по всей стране прекращались во время ракетных обстрелов Хезболлы и операции "Народ как лев". Если говорить об учениках средних и старших классов, то они еще успели застать ковид с карантином и провально организованными онлайн-уроками. Можно представить, с каким уровнем знаний – и, что еще важнее, с какими учебными и рабочими навыками – они выйдут из школы. 

Но война не просто создала дополнительные трудности для школьников, учителей и родителей. Она сузила угол зрения. Мы начали больше ориентироваться на краткосрочные задачи, чем на будущее, пусть даже отдаленное всего несколькими годами. Никто не знает, что будет хотя бы через год, а ракета может прилететь уже завтра. Поэтому директора школ думают в первую очередь об охране и доступности бомбоубежищ (и это правильно!), а уже потом – кто и как будет учить детей в классах, потому что классы, возможно, останутся пустыми. Например, населенный пункт попадет в зону обстрела, и семьи эвакуируются вместе с детьми. Учителей-мужчин призовут в армию. Начнется очередной обмен обстрелами с Ираном. Все это – не страшилки, не паникерство, а реальные перспективы, подтвержденные свежим опытом.

Еще одно болезненное открытие было сделано за прошедшие два года: оказывается, ЦАХАЛ до сих пор нужно в несколько раз больше солдат боевых частей, чем программистов и электронщиков, хотя еще недавно казалось, что современная война будет вестись за компьютерами. Видимо, высшее руководство приняло этот вывод к сведению, поэтому по факту образование скатилось еще ниже в списке национальных приоритетов. Его проблемы фиксируются, но никто даже не делает вид, что собирается их решить. 

Да, многое упирается в деньги, а деньги сейчас нужны на армию, но что-то можно изменить и без особых затрат. Например, избавить учителей от лишней бюрократии, упростить выдачу временных лицензий для опытных специалистов, привлечь стартапы к разработке новых программ, использовать возможности ИИ, и так далее. Но для этого требуется по меньшей мере политическая воля и ясное понимание, насколько необходимы стране – в любое время, при любых обстоятельствах! – люди умные, образованные, умеющие думать и учиться. А у нас каждый раз случается что-то более важное. Сегодня это война, завтра будет что-то другое. И дети, которые скоро пойдут в школу или закончат ее, снова получат наглядный урок: учеба и знания вовсе не обязательно пригодятся в жизни. Во всяком случае, в нашей жизни в Израиле.

Ирина Петрова