Три главные экономические проблемы нашего времени

В новой книге «Общее процветание в раздробленном мире» я подчёркиваю, что решения этих проблем уже есть. Они активно используются в мире, но часто оказываются ниже радаров, или их игнорируют, потому что они отличаются от общепринятых подходов.

На первый взгляд, наши три главные проблемы сильно различаются, а варианты их решения часто выглядят противоречащими друг другу. Многие считают, что переход к зелёной экономике несовместим с экономическим ростом, а укрепление среднего класса в развитых странах противоречит интересам развивающихся стран. Однако все они предполагают наличие общей, глобальной задачи: стимулировать структурную трансформацию нашей экономики, чтобы поддержать «зелёные» виды деятельности, способствующие созданию качественных рабочих мест с высокой производительностью.

Промышленная политика традиционно играла ключевую роль в процессах экономической трансформации – сначала в развитых странах, а затем в успешных странах Восточной Азии. Сегодня нам нужна обновленная версия этой стратегии, учитывающая потребности зелёного перехода и тот факт, что промышленность перестала быть генератором рабочих мест (даже в развивающихся странах).

Мы уже добились больших успехов в сфере возобновляемой энергетики. Экономисты давно называют налог на углерод и эквивалентную торговлю эмиссионными квотами («cap-and-trade») самым эффективным способом сократить выбросы парниковых газов, но реальные, впечатляющие успехи на этом направлении достигнуты благодаря зелёной промышленной политике Китая. Ориентирующаяся на общенациональные цели, но реализуемая в основном на местном уровне муниципальными властями, эта политика снизила стоимость технологий солнечной и ветроэнергетики, а также аккумуляторов, до такого уровня, что возобновляемая энергетика стала дешевле ископаемого топлива. В итоге зелёный переход ускорился настолько, что даже наиболее пессимистичные наблюдатели поверили: климатическую катастрофу можно предотвратить.

Подходы Китая символизируют новый стиль промышленной политики, значительно отличающийся от общепринятых представлений. Они предполагают активное сотрудничество национального правительства, местных органов власти и бизнеса. Хотя субсидии играли важную роль, они были лишь одним инструментом среди множества других, включая госзакупки и венчурный госкапитал. Китайские подходы были скорее экспериментальными и итерационными, а не диктовкой «сверху» жёстких условий.

Можно ли с помощью этих подходов создавать хорошие рабочие места и провести трансформацию, необходимую для защиты среднего класса и сокращения бедности? К сожалению, как в развитых странах, так и в развивающихся промышленная политика до сих пор ориентирована на промышленные отрасли, даже если целью является создание или сохранение занятости. Промышленность, конечно, не теряет актуальность и значение для зелёного перехода, обеспечения устойчивости производственных цепочек, национальной безопасности. Но из-за автоматизации и глобальной конкуренции она превратилась в сектор, где от труда избавляются, причём даже в Китае, который остаётся промышленной сверхдержавой мира. У нас почти нет иного выбора, кроме как рассчитывать на появление в секторе услуг продуктивных рабочих мест, служащих пропуском в средний класс.

Позитивно, что и в развитых странах, и в развивающихся проводится множество экспериментов на местном уровне, когда партнёрства госведомств с частным сектором или гражданскими группами приводят к значимым экономическим преобразованиям. Эти местные, локально ориентированные инициативы могут быть не похожи на традиционную промышленную политику, но они похожи на стратегию Китая. Они предполагают итерационное сотрудничество и предоставление государственных ресурсов (профобучение, помощь бизнесу, поддержка регуляторов, подготовка площадок под застройку), а также субсидии для поиска новых бизнес-возможностей и смягчения тягот.

На национальном уровне экономические власти могут опереться на эти модели. Администрация бывшего президента США Джо Байдена проводила «конкурсы», в рамках которых местным агентствам экономического развития предлагалось подавать заявки на федеральное финансирование. Такой подход не только предоставляет новые ресурсы, но и стимулирует местных игроков решать проблему коллективных действий, формируя общую концепцию будущего развития. К сожалению, масштабы этих программ меркли на фоне ключевых мер промышленной политики той администрации – законов «О чипах и науке» и «О снижении инфляции», ориентированных в основном на промышленность.

Национальные правительства, особенно в развитых странах, могут также сыграть огромную роль, направив инновации в более благоприятную для труда сторону. Многим отраслям в сфере услуг (ритейл, склады, логистика) уже идёт на пользу внедрение новых цифровых технологий, но частные корпорации не всегда учитывают интересы трудящихся. Они предпочитают использовать новые технологии для мониторинга работников и выжимания из них максимума, а не для предоставления им автономности и возможности выполнять более широкий круг задач. Для создания технологий, которые усилят работников традиционно низкооплачиваемых профессий (например, уход за престарелыми и детьми, ритейл, общепит), потребуются целенаправленные усилия государства – такие же, как и в сфере возобновляемой энергетики.

Моя книга служит предостережением и даёт повод для надежды. Я пишу в ней, что наше нынешнее политическое меню неадекватно возникшим задачам и, несомненно, приведёт к серьёзным конфликтам между целями. Чтобы одновременно бороться с изменением климата, восстанавливать средний класс и сокращать глобальную бедность, мы должны отказаться от принятого менталитета и задуматься о новых подходах. Есть хорошая новость: ещё не слишком поздно пойти другим путём, и его нельзя назвать нереальным. Семена этих инновационных подходов уже посеяны практическими мерами в разных странах мира. Нам нужна не революция, а лишь реконфигурация приоритетов и политики.

Внутриполитическая ситуация и отсутствие глобального сотрудничества часто исключают варианты, которые экономисты и другие технократы называют предпочтительными. Но они не исключают другие подходы, которые в реальном мире часто даже эффективней.

Дани Родрик (Dani Rodrik)