США Дональда Трампа: ни планов, ни стратегии

Планирование – одна из фундаментальных опор Китайской Народной Республики. Первый план (1953-1957 годы) создавал под сильным влиянием послереволюционных отношений Мао Цзэдуна с Иосифом Сталиным. В дальнейшем же планы становились более проработанными, как и процесс их подготовки.

На смену Государственной плановой комиссии, которая с начала 1950-х устанавливала целевые экономические показатели по примеру СССР, со временем пришёл Государственный комитет по развитию и реформам (ГКРР). Этот комитет не только следует инструкциям Компартии Китая и использует опыт и знания министерств, образующих Госсовет, но и консультируется с другими научными специалистами, а также с отраслевыми лидерами. Процесс подготовки китайских планов длителен: как только Всекитайское собрание народных представителей утверждает очередной пятилетний план, сразу же начинается работа над следующим.

Китайские пятилетки далеки от идеала. Первые четыре оказались полной катастрофой: в них доминировало избыточное идеологическое рвение Мао. Второй план (1958-1962 годы) знаменит катастрофической политикой «Большого скачка», а на четвёртый (1971-1975) повлияла губительная Культурная революция.

Только начиная с пятой пятилетки (1976-1980), когда после Мао стартовали реформы Дэн Сяопина и процесс открытия экономики, планирование стало более активным и направленным на стимулирование роста экономики и процветания. Девятый план (1996-2000) поднял волну реформ по перестройке госпредприятий, а XI-й (2006-2910) и XII-й планы (2011-2015) заложили основу для китайской стратегии ребалансировки экономики и её ориентации на потребителей. Этот пункт плана пока не выполнен, и многие надеются, что он будет доработан в готовящемся XV-м плане (2026-2030).

Америка, напротив, ненавидит планирование. «Невидимая рука» рынка, а не задания и директивы правительства, распределяют скудные ресурсы страны. Монетарные и бюджетные власти теоретически могут направлять экономику США и вмешиваться в её работу благодаря взаимодействию исполнительной и законодательной власти при формировании федерального бюджета. Но на практике этот процесс не работает из-за усиления политической поляризации.

За последние 30 лет партийные баталии по поводу сокращения расходов (при Клинтоне), здравоохранения (при Обаме) или пограничной стены (в первый срок Трампа) спровоцировали целую серию остановок работы федеральных госучреждений. Сегодня назревает новая схватка, вызванная сокращением расходов в рамках «Одного большого прекрасного билля» и увеличением дефицита бюджета на триллионы долларов из-за снижения налогов.

Промышленная политика стирает различие между центральным планированием в китайском стиле и «невидимой рукой» рынка. В Китае промышленная политика является логичным продолжением политики долгосрочных целей. За последнее время эта политика пополнилась программой «Сделано в Китае 2025», планом действий «Интернет плюс», планом развития искусственного интеллекта нового поколения, а также новейшим планом «ИИ-плюс». На этом фоне промышленная политика США выглядит вторично – она направлена на борьбу с якобы нечестными методами конкуренции других стран в отраслях, которые власти США считают важнейшими.

Промышленная политика в версии Трампа, с его ориентацией на сделки, побудила многих задаться вопросом, а не превратился ли он в госкапиталиста. Посмотрите, он вмешался для поддержки компаний Intel, US Steel и MP Materials (производитель редкоземельных металлов); договорился о получении части выручки от продажи чипов Nvidia и AMD в Китае; освободил от пошлин «любимые» компании Apple и TSMC. В каком-то смысле все эти инициативы являются сиквелом промышленной политики его предшественника, Джо Байдена, который напрямую поддерживал инфраструктуру, полупроводники и технологии зелёной энергетики. Но подходы Трампа менее стратегические, они в большей степени похожи на прямое вмешательство в процессы принятия решений в конкретных компаниях.

Трамп и Байден – не первые президенты США, которые проводят промышленную политику. В 1961 году (через месяц после того, как СССР совершил первый пилотируемый полёт в космос) Джон Кеннеди поставил знаменитую цель: отправить человека на Луну до конца десятилетия. И Америка это сделала. Минобороны США создало Агентство перспективных оборонных исследовательских проектов (DARPA), ставшее внутренним инструментом промышленной политики для поддержки передовых исследований. Эти исследования привели к появлению революционных технологий, включая интернет, полупроводники, ядерную энергетику, передовые материалы, GPS-навигацию.

Не только Китай и США используют промышленную политику. После Второй мировой войны Япония выбрала модель «планово-рационального развития». Франция применяла индикативное планирование, а экономическое чудо («Wirtschaftswunder») Западной Германии отчасти объяснялось промышленной политикой поддержки малых и средних предприятий.

Впрочем, действия Запада, включая раннюю промышленную политику в Японии, нельзя сравнить со стратегическим, всесторонним, «общегосударственным» подходом Китая, который играет в своей лиге в одиночестве. Власти КНР используют избыток внутренних сбережений для создания отраслей будущего, управляя всеми ресурсами ГКРР, госпредприятий, госбанков и поддерживаемых государством инвестфондов.

Оппортунизм Трампа не просто лишён генеральной стратегии. Охват его мер будет ограничиваться экономикой США, где не хватает внутренних сбережений, а большой и ужасный дефицит федерального бюджета будет лишь усиливаться. Тем временем на фоне мощной вспышки синофобии наблюдается неприятие обеими партиями всего, что может напоминать им рыночный социализм китайского образца.

Несмотря на разговоры о вступлении Америки в новый золотой век, «трампономика» в итоге не поможет решить долгосрочные проблемы с конкурентоспособностью США. Более того, предложенное администрацией сокращение финансирования фундаментальной науки грозит свести на нет инновационный потенциал Америки.

Подходы Трампа к госуправлению (он предпочитает править указами, а не законодательными средствами) отражают авторитарную склонность к превышению полномочий исполнительной власти. Это напоминает хаотичные пятилетки времён Мао. Его ошибки привели Китай к Культурной революции, и многие (включая меня) полагают, что сегодня есть основания опасаться аналогичных потрясений в США.

 Стивен Роуч (Stephen S. Roach)