Вы здесь

Россия на Ближнем Востоке: в поисках русской идеи

«Наши отношения на протяжении многих лет сохраняют позитивный характер - несмотря на множество потенциальных "очагов возгорания" в военной, политической и дипломатической сферах, а также вопреки явному противоречию: Израиль – стратегический союзник США, а Россия поддерживает хорошие отношения со всеми нашими противниками: Ираном, ХАМАСом, "Хизбаллой". Не говоря уже о вторжении в Сирию, на границу с Израилем».

На этот парадокс указывает доктор Вера Михлин-Сапир, эксперт Института исследований в сфере национальной безопасности (INSS) при тель-авивском университете. Уроженка Днепропетровска, она получила степень магистра в Центре восточноевропейских исследований в Оксфорде. Затем защитила в тель-авивском университете докторскую диссертацию по  вопросам русской национальной идентичности в постсоветскую эпоху. Пять лет работала в Совете национальной безопасности при канцелярии премьер-министра, занимаясь вопросами израильско-российских отношений.

- Пользуясь случаем, хочу призвать русскоязычную молодежь обратиться к изучению вопросов, связанных с Россией. Сейчас есть большая потребность в квалифицированных экспертах в этой сфере, - сказала она в интервью «Деталям».

 Чем объяснить, что наши отношения с Россией складываются так нестандартно?

В отличие от других участников ближневосточных баталий, Израиль и Россия избегают игр с нулевой суммой (когда главное - не дать выиграть сопернику, даже если сам тоже окажешься в проигрыше, - прим. «Детали»). Мы играем в эту игру по-разному, но оба игрока понимают, что в итоге каждый должен что-то получить.

Но ведь речь идет о стране, чьи вооруженные силы  находятся у наших границ?

И в то же время это – один из самых благоприятных в истории периодов наших взаимоотношений. Во всех сферах, кроме, пожалуй, экономической – тут некоторый застой, поскольку этим занимается довольно ограниченная группа людей. Но и это можно изменить.

Однако многим кажется, что кризис в отношениях с Россией неизбежен, это - лишь вопрос времени, поскольку она однозначно поддерживает Иран, и в случае его атаки на Израиль не станет ему мешать.

Верно, об этом говорил, например, доктор Авиноам Идан из института геостратегии хайфского университета. Россия уже долгое время играет роль посредника, поддерживающего хорошие отношения со всеми сторонами конфликта. Да, есть мнение, что в конце концов она будет вынуждена занять ту или иную сторону - но российско-израильские отношения имеют очень прочную базу, их нелегко разорвать. Периоды напряженности были и будут, но у нас есть опыт успешного разрешения кризисов.

Ядерное православие

В INSS «российское направление» возглавляет Цви Маген, бывший посол Израиля в Москве. А доктор Вера Михлин-Сапир недавно выступала модератором проведенной этим институтом международной конференции "Россия на Ближнем Востоке".

Пожалуй, с одним из самых ярких докладов здесь выступил Дмитрий Адамский - профессор школы управления, дипломатии и стратегии Междисциплинарного центра в Герцлии. Он обратил внимание на новую внешнеполитическую доктрину современной России, которая более подробно освещена в его книге "Российское ядерное православие: религия, политика и стратегия" (Стэнфорд, 2019).

Профессор Адамский выделил три основных аспекта этой концепции и указал на то, как они были реализованы в сирийской кампании:

  1. Клерикализация внешней политики имела две составляющие. Одна - прямое влияние православных иерархов на внешнюю политику. Второе – влияние через религиозных представителей внешнеполитического и военного истеблишмента. Что помогает позиционированию России, как спасительницы и защитницы христианства.
  2. Был учтен опыт других религий по мобилизации населения: как мощная поддержка Трампа евангелистами США, так и опыт исламистов с их диалектикой джихада, пусть даже на словах осуждаемой другими. В итоге православие представляет себя силой света, сражающейся против сил тьмы.
  3. Определение войны, как оборонительной, с целью защитить христианство, позволило заручиться поддержкой местных христианских общин в Сирии. Эта линия проводилась, поскольку был учтен тяжелый психологический опыт кампаний в Чечне и в Афганистане, где русских назвали гяурами, с которыми неверные обязаны вести священную войну. Адамский считает, что предварительно данная концепция «обкатывалась» в Крыму - полуостров назвали "колыбелью православия", подлежащей защите.

После распада СССР русская православная церковь создала доктрину, по которой российская армия предназначена не только для защиты России, но и для спасения всего человечества: отношение к ядерному оружию переосмысливается, теперь оно уже не оружие массового уничтожения, но - «оружие мира».

Другие факторы «ядерного православия» - это «крещение советского прошлого», и альянс «красных и белых» для сохранения российского государства, как защитника важнейшего духовного и цивилизационного наследия.

Адамский отмечает постепенное «врастание» православной веры в национальную идентичность россиян и формирование целого класса т.н. «ядерного духовенства» – группы православных иерархов и общественных деятелей, получивших большое влияние на вопросы национальной и военной безопасности России, в том числе в ядерной сфере. И эта каста «ядерного духовенства» скорее присоединится к лагерю сторонников эскалации, нежели ее противников.

В поисках русской идеи

Какого российское видение нового миропорядка, существует ли сегодня новая русская национальная идея? Этот вопрос вызвал бурные дебаты на конференции, и нет сомнений, что израильским, американским и европейским исследователям было в первую очередь интересно узнать, как новую идеологию России выражают представители этой страны.

Доктор Дмитрий Марьясис (Россия), руководитель отдела Израиля в Институте востоковедения РАН, убеждал собравшихся, что цель России - не столько конкуренция за место сверхдержавы, сколько попытка добиться «более справедливого мирового порядка», при котором либеральные ценности не будут навязывать странам с иными культурными традициями.

"Мы долго искали национальную идею, - сказал он. - Сегодня ее можно сформулировать так: быть мировой силой, представляющей традиции великой культуры. В каком-то смысле это было воплощено в идее России, как части глобального мира".

На его взгляд, в меняющемся мире сегодня ни у кого нет глобальной стратегии. "Разве у Израиля есть глобальная стратегия? Разве у Трампа есть глобальная стратегия? Можно ли назвать глобальной стратегией их действия в Ираке: войдем, сменим Саддама Хуссейна - и все. Или в Сирии: уберем Башара Асада - и все", - эмоционально вопрошал доктор Марьясис.

На это ответила Оксана Антоненко (Великобритания) - директор международной группы по оценке политических рисков, в прошлом старший политический советник Европейского банка реконструкции и развития.

«Проблема в том, что Россия живет представлениями о "Вестфальском мире" и своего рода оркестре "великих держав", в котором ей отведена роль первой скрипки. Путин хотел бы вернуться к порядку, при котором лидеры сидят за круглым столом и передвигают флажки на карте мира, определяя зоны влияния. Однако ныне это невозможно», - сказала Антоненко.

Двойная игра России

Приведем еще несколько мнений, которые были высказаны на конференции "Россия на Ближнем Востоке".

Доктор Елена Супонина, (Россия) - советник директора Российского института стратегических исследований при администрации президента России (бывший аналитический центр при Службе внешней разведки, а еще ранее - НИИ разведывательных проблем при Первом Главном управлении КГБ), заметила, что "в меняющемся мире мы нуждаемся в стабильности. В нестабильном регионе Россия нуждается в стабильном Израиле". Ради такой стабильности она предлагает объединить «основных игроков – таких, как Россия, США, Китай, ЕЭС», в частности, для процесса реконструкции в Сирии. При этом она не думает, что сохранение режима Асада для Израиля отнюдь не является благом. А иначе, по мнению Супониной, регион по-прежнему будут ждать лишь «негативные изменения, порождаемые желанием США сменить тот или иной режим».

Витольд Родкевич, (Польша) - ведущий исследователь из российского департамента Центра Восточных исследований при правительстве Польши, напомнил, что в российской элите существует согласие по поводу необходимости вернуть себе статус сверхдержавы. Однако сегодня глобальными сверхдержавами являются США и Китай, потому России придется ответить на трудный вопрос: каково ее место в этой схеме? Стратегически ей выгоднее быть на стороне США, так как Китай для нее гораздо опасней.

Логика российских властей, полагает Родкевич, была примерно такой: падение режима в Дамаске могло привести и к падению режима в Тегеране, а оттуда уже и до Москвы недалеко... Посему то, что Россия выступает против США, вызвано не стратегическими, а тактическими соображениями Кремля. К тому же Ближний Восток для России оказался хорошей возможностью вернуться в глобальную игру, потому, что российские стратеги разделяют американскую теорию "домино" и дуги нестабильности, проходящей по Ближнему Востоку.

Сима Шайн, (Израиль) - ведущий исследователь INSS, отметила три фактора, обеспечивающих влияние России на Ближнем Востоке: географический; "нефтяной"; связи, оставшиеся еще со времен СССР. Но нынешние успехи России в регионе – это в первую очередь следствие того, что у США здесь нет внятной политики.

Описывая отношения Россия и Ирана, она отметила: "Обе страны мечтают о возвращении к статусу сверхдержав. У обоих общий враг - США, под санкциями которых они находятся". И, по мнению Шайн, России по многим причинам нет смысла менять хорошие отношения с Ираном на гипотетически хорошие отношения с США. В частности, потому, что у Ирана есть реальные возможности влиять на целый ряд арабских стран, да еще и на сектор Газа. Но предположение, будто Россия реально стремится к уходу Ирана из Сирии - это ошибка.

"Для России иранский фактор – это рычаг влияния на Израиль. А израильский фактор дает ей возможность влиять на Сирию и Иран. Поэтому она не препятствует атакам ни с той, ни с другой стороны", - заключила эксперт.

Владимир Поляк