Рассвет тьмы: элегия в современном искусстве

Недавно музей открыл выставку «Рассвет тьмы: элегия в современном искусстве». Куратор новой экспозиции, Сюзанна Ландау, исполняющая обязанности директора музея, опиралась на работы из коллекции музея, стремясь создать медитативное пространство, где каждый посетитель мог прикоснуться к произведениям искусства и проникнуться их чувствами. «Эти работы не выходили у меня из головы, потому что я так хорошо знаю коллекцию», — рассказала Ландау. «Мне было легко начать думать о том, какие произведения могут быть частью экспозиции, найти произведения, выражающие идею элегии», — заявила Ландау. «Я начала составлять список».

Пространство, в котором должна была разместиться отложенная выставка гигантов венского искусства Эгона Шиле, Густава Климта и Оскара Кокошки, посвящено тишине печали и размышлениям о потерях 7 октября и произведениям, описывающим реакции художников на боль прошлого и настоящего. Выставка открывается песней Сьюзен Филипс, меланхоличной мелодией, которая задаёт настроение работам в галереях «в атмосфере того, что мы чувствуем, все мы, каждый по-своему», — заявила Ландау. «Это что-то универсальное. Эта выставка не о 7 октября, она более универсальна».

Взор сразу привлекают фотографии Энтони Гойколеа, родившегося в США от родителей, иммигрировавших с Кубы, с двумя огромными фотографиями праздничного семейного ужина, которые были перерисованы, собраны в коллаж, а затем снова сфотографированы с пустыми стульями для тех, кого уже нет в живых и кто пропал без вести из семьи. Рядом — фотография Ханса-Петера Фельдмана, на которой изображены две маленькие девочки, игравшие где-то в 1940-х годах. Изображение одной из девушек вырезано из фотографии, но остается ее длинная тень, демонстрируя, что ее дух и душа остаются навсегда. Ни одна из работ не была создана в последнее время, но все дело в контексте, рассказала Ландау. «Я большой сторонник контекста», — заявила Ландау. «Если поместить одно и то же произведение искусства в другой контекст, оно приобретет другой смысл. Вот что здесь произошло».

Единственная работа в «Элегии», созданная после 7 октября, была создана израильским художником Шуки Борковским, который отправлял Ландау сообщения с изображениями того, над чем он работал. В каждый день войны Борковский рисовал слово «слеза», написанное на разных языках: английском, иврите, латыни, арабском и идише. По словам Ландау, он делал это каждый день, используя блокнот с миллиметровой бумагой, который он купил в Старом городе Иерусалима несколько лет назад. Каждый раз используя двойной разворот страниц, Борковский написал слово «слеза», используя разные шрифты, создав коллекцию из примерно 160 вариантов этого слова. Ландау выбрала более дюжины из них, чтобы повесить их на стену, а остальные положил в прозрачную коробку из люцита на полу. Борковский рассказал Ландау о маленьких бутылочках слез, которые женщины собирали в бутылочки, чтобы подарить своим мужьям, когда те возвращались с войны в средние века, дабы показать свою верность. «Он до сих пор этим занимается», — отметила Ландау. «Он сказал мне: «Это моя бутылка слез».

Некоторые художники, представленные на выставке, имеют давние отношения с музеем и Ландау, например Кристиан Болтански, который впервые выставлялся в Музее Израиля в 1973 году. Его инсталляция висит над одной из стен галереи. Это группа небольших портретов, каждый из которых установлен над небольшой коробкой в форме сигары с освещением, похожим на крошечные алтари. Фотографии иерусалимцев, празднующих разные моменты жизни, взяты из фотомагазина, который Болтански посетил во время своей первой выставки в музее. Он создал это произведение в 1989 году, работая с Ландау в музее в качестве постоянного художника, и в то же время передал работу музею. Ландау фотографии напомнили изображения заложников, которые сейчас развешаны повсюду. Прямо напротив — яркие герберы Ани Галлаччо в «Сохранении красоты», около 900 свежих цветов, поставленных под стекло, начинают поникать, распадаться и разлагаться. По словам Ландау, это знакомые материалы Галлаччо, которая часто работает с цветами и свечами, — материалы, которые меняются со временем.

Массивная видеоинсталляция в задней части галереи — «Гарди, местные голоса» Иегудит Саспортаса, чей брат Ави Саспортас стал первой израильской жертвой террора ХАМАСа в 1989 году. Их было шестеро братьев и сестер, и после того, как ее брата Ави похитили и убили, потребовалось много лет, чтобы найти его тело. Саспортас создала шестиэкранную инсталляцию из мрачных черно-белых изображений, а ее брат сочинил музыку к работе, название которой «Гарди» является аббревиатурой имен братьев и сестер. Время снова и снова упоминается в «Элегии» в виде онлайн-изображения свечи Джонатана Мунка и часов Мелика Оганяна под названием «Время проблем», минутная стрелка которых быстро движется за размытым стеклом, что подчеркивает отчетливое ощущение, что время уходит.

Джессика Стейнберг (Jessica Steinberg), The Times of Israel