Профессия - смерть: преступления и возмездие

Мне довелось изучить не десятки, но сотни книг о крупнейшем вооруженном конфликте прошлого столетия. Однако исследование Арона Шнеера «Профессия — смерть» выделяется из числа многих профессиональных работ, во-первых, уникальным сочетанием классического труда историка и захватывающего сюжета. Точнее, многих микросюжетов — ведь речь идет о поиске и поимке эсэсовских палачей.

Во-вторых, чрезвычайно интересна и личность автора. Уроженец Лудзы, работавший учителем истории в рижских школах, еще в годы застоя был одним из тех, кто старался объяснить — под камнем в Румбуле похоронены не просто «мирные советские граждане», а люди, убитые только за то, что были евреями. И причем — не только из СССР, но из Германии, Австрии, Чехословакии. Длительная борьба за восстановление исторической истины и создание первых еврейских организаций в Латвии завершились для Арона Ильича эмиграцией, или, как ее называют в Израиле, репатриацией, алией. Теперь он эксперт «Яд Вашем» — музея Холокоста в Иерусалиме. Там мы и познакомились больше восьми лет назад.

И вот когда такой человек посвящает свою книгу чекистам — это, как говорится, дорогого стоит. Однако Шнеер так и написал: «Сотрудникам НКВД, СМЕРШ, МГБ, КГБ, еще живым и уже ушедшим в мир иной, которые до конца 80-х гг. разыскивали немецких пособников».

Как можно, возопят многие — ведь они служили тоталитаризму и преследовали диссидентов! Но факт остается фактом — самыми последовательными борцами за установление действительной картины событий на оккупированной территории оказались работники советской госбезопасности.

«Я кушать хотел, я не знал, кто победит»

Так рассуждал на допросе один из участников команд уничтожения. Американскую исследовательницу Ханну Арендт поразило бухгалтерское безразличие главного калькулятора Холокоста — Адольфа Эйхмана, и она вывела формулировку о «банальности зла». В тех же, кто непосредственно осуществлял этот террор, можно говорить о «банальности козла». Потому что прежде всего моральными уродами предстают все эти мелкие личины, получившие власть над жизнью и смертью сотен тысяч людей.

Тех, кто месяцы и даже годы каждодневно убивал сотни людей — а потом после службы шел в соседнюю деревню выпить «бимбера» и поплясать с любвеобильными паненками. Ведь у «травниковцев» никогда не было недостатка в золотых коронках и обручальных кольцах. Дарили своим кралям и одежду, и даже белье. А те — принимали. Особо ценимые начальством кадры умудрялись даже на несколько недель съездить к родне — в Западную или Восточную Украину.

По сути своей «травниковцы» были обыкновенными рвачами, хапугами, оппортунистами, конъюнктурщиками. После того как вермахт в конце 1941 года выпустил из лагерей военнопленных украинцев, кавказцев и прибалтов, сотни тысяч молодых мужчин отправились на военные предприятия в оккупационной зоне, пошли работать на инфраструктурные объекты, пополнили военизированные подразделения «хиви» — в общем, граждане СССР обеспечивали значительную часть тыловых функций Третьего рейха. Но только около 5 тысяч человек, а это цифра около 1% всех выпущенных из—за колючей проволоки, записалась в охрану лагерей смерти.

Нашлись среди «травниковцев» и те, кто бежал в лес, быстро сообразив извечную применимость зэковской пословицы: губит не маленькая пайка, а большая. За усиленное питание по нормам СС работодатели требовали все больше «маленьких услуг». Сначала конвоирование евреев к местам казни, потом постоять в оцеплении, затем уже — непосредственное исполнение. Между прочим, 22-й Даугавский полицейский батальон тоже доставлял транспорты с евреями в Треблинку и сторожил Варшавское гетто...

Но по архивным делам «травниковцев», там находятся лишь отдельные прибалты. Причем это либо славяне из государств Балтии, либо представители прибалтийских народов из внутренних регионов СССР. Все они были на особом счету у эсэсовского командования, ну а фольксдойчи — этнические германцы, жившие преимущественно на Украине, были вообще в первых рядах.

Распространенным обвинением по адресу советского режима является ликвидация АССР немцев Поволжья с отправкой всего ее населения в «трудовую армию». Действительно, принцип коллективной ответственности противоречит современному концепту правового государства. Однако совсем иное впечатление получаешь, читая выдержки из дел бывших экс-советских воинов и даже командиров — немцев по национальности — добровольно перешедших на сторону вермахта, и то, что они потом вытворяли в лагерях смерти.

Слепая Фемида... Берии

Воспринимая фактуру пойманных с поличным «травниковцев», обращаешь внимание также на характер правосудия времен культа личности. Пять лет лагеря можно было огрести и за анекдот, и за расстрелы. Если, конечно, заявил на следствии, что привлечен в команду был обманом и насилием и специально целился мимо, а при первой возможности бежал к партизанам. Выходило прямо по Глебу Жеглову: «Получаешь за свою кражонку два года и летишь в „дом родной“ белым лебедем»...

Большинство «травниковцев» было освобождено к концу 50-х годов, но с начала 60-х начали по-новому рассматривать дела коллаборационистов. В структуре КГБ появилось особое направление по поиску «государственных преступников» (такой же эвфемизм, как и вышеуказанные «мирные советские граждане»). Некоторые бывшие вахтманы Освенцима, Майданека, Белжеца к тому времени уже были орденоносцами, членами КПСС и выступали в школах как ветераны!

В книге А. Шнеера есть немало поучительных историй из цикла «сколь веревочка ни вейся». Но особняком среди них стоит повесть о мистере Федоренко. Ибо к моменту визита в родной Крым он уже являлся... гражданином США! Видимо, полагая, что в данном статусе ему уже ничего не грозит, он отправился обрадовать родню подарками. Однако ему встретился еще один экс-вахтман, коего покоробило сопоставление собственных стальных норильских зубов с цветущим видом американца. Далее было задержание подданного США... под домашний арест. Крымские чекисты ломали голову — что делать с этим Федоренко? И — отпустили.

Однако затем пошла уже не госбезопасность, а чистая Фемида. Узнав о «проблемах» своего гражданина, власти США аннулировали натурализацию и депортировали Федоренко в СССР. В рейгановские годы при котировке Москвы как «империи зла», согласимся, это нечто. Долгим было разбирательство по всем нормам права, но «туриста» все-таки расстреляли — уже при Горбачеве. Так что процессы нацистских палачей в СССР явились действительно уникальным явлением — от сталинизма до перестройки. И их не пересмотрят.

Николай Кабанов