Олег Будницкий: «Архив еврейской истории»
Как задумывался и создавался «Архив еврейской истории»?
В 2003 году был создан Международный исследовательский центр российского и восточноевропейского еврейства, в который я был приглашен в качестве академического директора. В рамках написанной мною программы деятельности центра задумывалось периодическое научное издание, которого на тот момент остро не хватало. Мы планировали создать нечто, подобное знаменитому журналу «Еврейская старина», прекратившему свое существование в 1930 году. В результате «архивной революции» стал доступен огромный массив документов, и было бы грешно этим не воспользоваться. Название — «Архив еврейской истории» — придумал профессор Александр Борисович Каменский — известный специалист по истории XVIII века, много работавший и продолжающий работать в архивах, имеющий большой опыт в деле публикации архивных материалов. Среди прочего, он автор биографии Екатерины II. И написать в свое время для журнала «Вестник Еврейского университета» статью о еврейском вопросе при Екатерине Великой склонил его ваш покорный слуга. Я всегда стремился привлечь на страницы «Архива» материалы исследователей из «регулярной» науки, которые ранее специально не занимались историей евреев, но прекрасно знают архивы и способны «вписать» историю евреев в общероссийский контекст. Существует такая теория, что есть внутренняя история евреев, а есть внешняя. С моей точки зрения, это разделение искусственное. Евреи существовали не в безвоздушном пространстве — невозможно отделить историю российского или советского еврейства от истории Российской империи или СССР. Благодаря привлечению многих профессиональных историков и литературоведов в «Архиве» появилось немало отличных исследовательских статей и документальных публикаций.
С вашей редакторской точки зрения, какой том оказался самым успешным?
В 2004 году вышел первый том «Архива» — и он получился прямо‑таки ударным. Может быть, даже наилучшим. Когда я разослал извещение о начале издания «Архива», меня просто забросали первоклассными материалами. Так бывает: у исследователей накапливается потребность поделиться результатами своих изысканий, и появляется долгожданное издание для публикации.
Какие авторы наиболее активно публиковались на протяжении восемнадцати лет издания «Архива еврейской истории»?
Только что вышедший двенадцатый том открывается словами памяти профессора факультета истории Европейского университета в Санкт‑Петербурге Виктора Кельнера и независимого исследователя из Киева Ефима Меламеда. Редкий том «Архива» выходил без статей или публикаций Кельнера. Это был замечательный историк, эрудит, занимавшийся историей евреев еще в советские годы, когда публиковаться по этой теме было практически невозможно. А когда такая возможность появилась, он оказался очень хорошо подготовлен и активно сотрудничал с «Архивом». Настоящий трудоголик и подвижник, Виктор был моим близким другом. Я всегда знал: если у нас проблема с материалом, можно позвонить или написать Виктору — и он всегда «подбросит» что‑то интересное. А Ефим Меламед ушел из жизни в день похорон Виктора. Обоих унес чертов ковид. Последние публикации Ефима, основанные на материалах архива СБУ (бывшего КГБ), были феноменально интересными. Его работа об истории надзора сталинских спецслужб за еврейскими писателями в конце 1930‑х — начале 1950‑х годов опубликована в двенадцатом томе «Архива». Ефиму удалось раскрыть имя еврейского писателя, завербованного спецслужбами и доносившего на своих собратьев по перу. Донесения этого секретного агента публикуются в приложении к исследованию Меламеда. Увы, эту публикацию Ефиму уже не довелось увидеть.
Раз уж мы заговорили о работе Ефима Иосифовича Меламеда, то она обнажает внутрицеховую практику доносов еврейских писателей друг на друга. Означает ли это, что следует отдельно изучать подобный феномен в истории советского еврейства?
Это в такой же мере можно рассматривать, как доносы русских писателей друг на друга, или грузинских писателей, или домохозяек, да и любые другие доносы, — тут нет ничего специфичного. Правда, литераторы спецслужбам были интереснее, чем домохозяйки, и осведомителей на «писательскую душу» приходилось, очевидно, поболее. Любопытный эпизод: был такой советский литературовед и критик Яков Эльсберг, известный, среди прочего, своими доносами. В 9‑томной «Краткой литературной энциклопедии» советской эпохи о нем была статья. Писали о нем как об известном критике. Автор статьи подписался псевдонимом: «Г. П. Уткин». Цензура проморгала. А ведь это было недвусмысленным указанием на учреждение, с которым Эльсберг активно сотрудничал: ГПУ, преемник ВЧК и предшественник НКВД. Таких «гепеуткиных» было немало. Например, генеральный секретарь Союза советских писателей Владимир Ставский, попросивший наркома НКВД Ежова «решить вопрос» с Осипом Мандельштамом, автором, по словам доносчика, «похабных клеветнических стихов о руководстве партии». Ставский не отличал эллина от иудея: написал донос и на Михаила Шолохова, но в этом случае к нему не прислушались.
Зная, что вы большой поклонник Льва Толстого, не могу не спросить про одну примечательную работу в двенадцатом томе, посвященную переводу и изданию «Трех сказок» Толстого, которые он по просьбе Шолом‑Алейхема передал для публикации в сборник в пользу пострадавших от еврейского погрома в Кишиневе. В публикации приводится письмо Шолом‑Алейхема к Иосифу Перперу, в котором автор сетует на то, что Толстой «не принял на себя роль ведущего защитника» евреев, пострадавших от погромов. Некоторые исследователи и вовсе обвиняют Толстого в антисемитизме: не только за то, что он не осудил еврейские погромы публично, но и за то, что в его произведениях почти нет героев‑евреев. Что на этот счет думаете вы?
Во‑первых, отмечу, что автор этой публикации — наша итальянская коллега Роберта Де Джорджи, которая дала ей примечательное название: «“Не роман, а путаница в письмах и телеграммах”: Шолом‑Алейхем и Лев Толстой». Работая в университете в Удине и занимаясь историей русской литературы, Роберта взялась за освещение интересного сюжета, связанного со «взаимоотношениями» (хотя очень косвенными) Шолом‑Алейхема и Толстого, в связи с передачей части гонорара за толстовские сказки в пользу пострадавших во время кишиневского погрома. Во‑вторых, что касается обвинений Толстого в антисемитизме, то упрекать писателя за «нехватку» в его романах персонажей еврейского происхождения, по‑моему, глупо. Для Толстого еврейский вопрос не был первостепенным, это правда. Но вряд ли это является основанием для обвинений в антисемитизме. В романах некоторых авторов было много евреев, но лучше бы они о них не писали вовсе. Федор Михайлович Достоевский, к примеру, был убежденным антисемитом, если судить и по его весьма откровенной публицистике, и по романам. Но это не отменяет того, что он великий писатель. Надо как‑то умудряться, хотя это непросто, отделять зерна от плевел.
Завершает двенадцатый том «Архива» публикация об эквадорском проекте. Кажется, эта страница истории территориализма очень мало изучена?
Хотя о территориализме существует значительная литература, эквадорский проект действительно не слишком освещен в историографии. Публикация Марии Гулаковой «Эквадор обетованный: проигранное переселение» проливает свет на эту малоизвестную страницу в истории.
Какова дальнейшая судьба «Архива еврейской истории»? Ожидается ли выпуск тринадцатого тома?
Изначально «Архив» задумывался как ежегодник, однако не всегда удавалось соблюдать график, один том в год. Поначалу, зная судьбу подобного рода предприятий, я для себя решил, что, если удастся выпустить пять томов, это уже будет успехом. Затем появилась новая цель — десять томов. И вот в этом году вышел уже двенадцатый. Думаю, двенадцать томов за восемнадцать лет — это вполне прилично. Тринадцатый том «Архива» собран. Начиная с восьмого тома «Архив» издается Еврейским музеем и Центром толерантности в Москве. Надеюсь, наше издание продолжит выполнять свою миссию: служить площадкой для публикаций исследований и архивных материалов по истории евреев.
Анастасия Кровицкая