Микродипломатия Гугла

В Гер­ма­нии по­ня­тия о при­ват­но­сти со­вер­шен­но иные. Мой друг, жи­тель Мюн­хе­на, объ­яс­нил: «А от­ку­да я знаю, как они ис­поль­зу­ют…. Может при по­да­че кан­ди­да­ту­ры на ра­бо­ту, кад­ро­ви­ку не по­нра­вит­ся, как я уха­жи­ваю за своим дво­ром… Бан­кир по виду моего дома ста­нет ре­шать, дать или не дать мне заём….» Кон­цеп­ция при­ват­но­сти в Се­вер­ной Ев­ро­пе, в от­ли­чие от аме­ри­кан­ской, – это, пре­жде всего, об­ла­да­ние кон­тро­лем за соб­ствен­ным ими­джем. В Ев­ро­пе не при­ня­то, как в Аме­ри­ке, в лоб спра­ши­вать: где ра­бо­та­ешь, что де­ла­ешь? Зато в Аме­ри­ке не при­ня­то спра­ши­вать: что ты ду­ма­ешь? Ре­ак­ция нем­цев обес­ку­ра­жи­ла Гугл, и в ап­ре­ле 2011 они объ­яви­ли о том, что не имеют пла­нов рас­ши­рять сер­вис по­ка­за улиц в Гер­ма­нии.

Ока­за­лось, что по­ня­тие о при­ват­но­сти у нем­цев иное, чем в США. Во­об­ще, слово privacy на рус­ский язык пе­ре­ве­сти непро­сто, по­то­му что в рус­ском до по­след­не­го вре­ме­ни и по­ня­тия та­ко­го не было. Немцы за­про­сто го­лы­шом про­гу­ли­ва­ют­ся в об­ще­ствен­ных пар­ках, од­на­ко тща­тель­но блю­дут свою при­ват­ность и весь­ма оза­бо­че­ны тем, что де­ла­ет­ся с их дан­ны­ми. Сайт с на­зва­ни­ем, ко­то­рое могут про­из­не­сти толь­ко немцы – whattheinternetknowsaboutyou.​org по­свя­щён обу­че­нию ком­пью­тер­ной без­опас­но­сти. Ком­пью­тер­ная без­опас­ность и при­ват­ность пре­по­да­ют­ся в шко­лах. Обу­ча­ют здесь тому, чтобы не по­свя­щать по­сто­рон­них в свои дела. Транс­на­ци­о­наль­ные ком­па­нии здесь по­сто­ян­но под по­до­зре­ни­ем по по­во­ду со­блю­де­ния скром­но­сти и осто­рож­но­сти, рас­по­ря­жа­ясь дан­ны­ми вве­рив­ших­ся им людей. Гер­ма­ния пер­вой, ещё в 2008 году, на­ча­ла кам­па­нию за уси­ле­ние без­опас­но­сти дан­ных в Фейс­бу­ке. Фейс­бу­ку в Гер­ма­нии гро­зи­ли мно­го­мил­ли­ард­ные штра­фы. Там же ро­ди­лось дви­же­ние, оза­бо­чен­ное неудо­вле­тво­ри­тель­ной без­опас­но­стью поль­зо­ва­тель­ских дан­ных на Apple iPhone 4. Транс­на­ци­о­наль­ным кор­по­ра­ци­ям при­хо­дит­ся с этим счи­тать­ся. Ведь Гер­ма­ния боль­шая и бо­га­тая стра­на, и от немец­ко­го рынка так про­сто не от­ка­жешь­ся.

Дви­же­ние за за­щи­ту своих дан­ных на­ча­лось в Гер­ма­нии за­дол­го до по­яв­ле­ния ин­тер­не­та и со­то­вой связи. В 1980-е годы ши­ро­кое дви­же­ние про­те­ста до­би­лось того, чтобы Кон­сти­ту­ци­он­ный суд Гер­ма­нии за­пре­тил про­ве­де­ние пе­ре­пи­си, по­сколь­ку она про­ти­во­ре­чи­ла кон­сти­ту­ци­он­но­му праву на ин­фор­ма­ци­он­ное са­мо­опре­де­ле­ние. Суд по­счи­тал, что люди не могут быть сво­бод­ны­ми, если они не уве­ре­ны, что дан­ные об одной части их жизни не по­па­дут во вто­рую. Необыч­ное для аме­ри­кан­цев или рос­си­ян дви­же­ние Freiheit statt Angst! («Сво­бо­да, а не страх!») со­би­ра­ет на свои слёты ты­ся­чи людей. Под ло­зун­га­ми «1984 – это сей­час» и «Руки прочь от моих дан­ных» немцы про­те­сту­ют не толь­ко про­тив го­су­дар­ствен­ной слеж­ки, но и про­тив слеж­ки со сто­ро­ны кор­по­ра­ций.

Не знаю, как учат сей­час в Рос­сии, но меня в со­вет­ской школе учили, что пи­о­нер Вася не толь­ко всем при­мер, но он оди­на­ко­во хо­ро­шо ведёт себя и в школе, и дома. Немцы живут по дру­го­му прин­ци­пу. Моя немец­кая зна­ко­мая А. в днев­ное время ад­во­кат, ра­бо­та­ет в юри­ди­че­ской фирме. А по ве­че­рам она про­фес­си­о­наль­ная са­до­ма­зо­хист­ская гос­по­жа. Мно­гим кли­ен­там ад­во­кат­ской кон­то­ры может не по­нра­вить­ся её вто­рая про­фес­сия. С дру­гой сто­ро­ны, ей неже­ла­тель­но, чтобы в клубе знали о её днев­ной про­фес­сии: «За­му­ча­ют прось­ба­ми дать юри­ди­че­ский совет». Вот и надо по­за­бо­тить­ся, чтобы ин­фор­ма­ция обо всей пол­но­те её лич­но­сти не про­со­чи­лась. И это ло­гич­но. У меня в Из­ра­и­ле был зна­ко­мый судья, лю­би­тель пения. Ему при­ш­лось от­ка­зать­ся от уча­стия в по­ста­нов­ках опе­ретт Уи­лья­ма Гиль­бер­та и Ар­ту­ра Сал­ли­ва­на из-за того, что его про­фес­сия стала из­вест­на труп­пе.

Кроме за­ту­шё­вы­ва­ния домов, гер­ман­ские сто­рон­ни­ки при­ват­но­сти до­би­лись от Гугл, чтобы за­ту­шё­вы­ва­лись лица и но­ме­ра ав­то­ма­шин, а также до­би­лась про­ве­де­ния ши­ро­кой ре­клам­ной кам­па­нии, где людям объ­яс­ня­лись их права и важ­ность со­хра­не­ния кон­фи­ден­ци­аль­но­сти их дан­ных. Несмот­ря на всё это, свыше по­ло­ви­ны нем­цев не хотят, чтобы их дома по­ка­зы­ва­ли в Гугл. При этом боль­шин­ство нем­цев за­яв­ля­ют в опро­сах, что не толь­ко не имеют ни­че­го про­тив того, чтобы раз­гля­ды­вать дома и улицы в дру­гих стра­нах, но даже любят этим за­ни­мать­ся.

Скру­пу­лёз­ность в за­щи­те своей при­ват­но­сти тра­ди­ци­он­но свя­зы­ва­ют с двумя то­та­ли­тар­ны­ми ре­жи­ма­ми, ко­то­рые пе­ре­жи­ла Гер­ма­ния – на­цист­ский пе­ри­од и ГДР. Оба от­ли­ча­лись стра­стью со­би­рать все­воз­мож­ный ком­про­мат на своих граж­дан, да и во­об­ще, вся­че­скую ин­фор­ма­цию. Од­на­ко да­ле­ко не все со­глас­ны ва­лить всё на «про­кля­тое про­шлое». Джеймс Уайт­ман из Йель­ско­го уни­вер­си­те­та вы­во­дит немец­кое по­ни­ма­ние при­ват­но­сти из сред­не­ве­ко­вой этики: «Рань­ше за раз­гла­ше­ние при­ват­ной ин­фор­ма­ции вы­зы­ва­ли на дуэль. Ведь на­ру­ше­ние при­ват­но­сти – это оскорб­ле­ние чести…. Те­перь же, вме­сто шпаги или пи­сто­ле­тов – жёст­кие за­ко­ны, охра­ня­ю­щие при­ват­ность».

Неко­то­рые видят в немец­кой чув­стви­тель­но­сти от­го­ло­сок как раз на­цист­ских вре­мен. В от­ли­чие от дру­гих то­та­ли­тар­ных ре­жи­мов, Тре­тий рейх в боль­шой мере ува­жал власть за­ко­на. За­ко­ны в Рейхе были бес­че­ло­веч­ны, но за­ко­но­по­слуш­ным нем­цам было га­ран­ти­ро­ва­но ува­же­ние их чести и до­сто­ин­ства, даже если они на­хо­ди­лись на самых ниж­них сту­пе­нях со­ци­аль­ной лест­ни­цы. И это не пу­стые слова, таким об­ра­зом на­ци­сты бо­ро­лись с ком­му­ни­ста­ми. На­ци­сты не обе­ща­ли, по­доб­но ком­му­ни­стам, рав­но­го рас­пре­де­ле­ния на­ци­о­наль­но­го бо­гат­ства, зато они да­ва­ли га­ран­тию рав­но­го рас­пре­де­ле­ния чести и до­сто­ин­ства. При на­цист­ском ре­жи­ме ря­до­вой немец при­об­рёл такой уро­вень ува­же­ния его до­сто­ин­ства вла­стью и ка­пи­та­лом, о ко­то­ром он не мог и меч­тать ни при кай­зе­ре, ни в Вей­мар­ской рес­пуб­ли­ке (ра­зу­ме­ет­ся, если он не при­над­ле­жал к пре­сле­ду­е­мым груп­пам, чьё до­сто­ин­ство и жизнь уни­что­жа­лись самым ужас­ным об­ра­зом). Как и дру­гие до­сти­же­ния на­цист­ско­го пе­ри­о­да (си­сте­ма со­ци­аль­но­го обес­пе­че­ния, про­грес­сив­ное эко­ло­ги­че­ское за­ко­но­да­тель­ство), эти до­сти­же­ния – га­ран­ти­ро­ван­ный уро­вень ува­же­ния и при­ват­но­сти – до­жи­ли до се­го­дняш­не­го дня.

Со­цио­лог Йо­ахим Са­вель­с­берг вы­во­дит немец­кое от­но­ше­ние к при­ват­но­сти из прус­ских лю­те­ран­ских кор­ней. Там про­во­ди­лось чёт­кое раз­де­ле­ние между об­ще­ствен­ной, офи­ци­аль­ной сфе­рой – вла­стью и рын­ком, и част­ной сфе­рой, где пре­об­ла­да­ло дру­же­лю­бие, ве­ли­ко­ду­шие и снис­хо­ди­тель­ность. Ве­ро­ят­но, от­сю­да немец­кая лю­бовь к вы­со­ким за­бо­рам, плот­ным што­рам и за­кры­тым две­рям. Мой немец­кий зна­ко­мый, со­труд­ник круп­но­го фи­нан­со­во­го учре­жде­ния в Нью-Йор­ке, по­сто­ян­но жа­ло­вал­ся на пси­хо­ло­ги­че­ский дис­ком­форт. Ему при­хо­ди­лось ра­бо­тать в боль­шом, раз­би­том на ку­би­ку­лы зале, где свер­ху на со­труд­ни­ков смот­рел су­пер­вай­зер. Зато мой на­уч­ный ру­ко­во­ди­тель-аме­ри­ка­нец неуют­но чув­ство­вал себя в ста­ром ев­ро­пей­ском уни­вер­си­те­те. Он ра­бо­тал толь­ко с от­кры­той две­рью и воз­му­щал­ся, когда его со­труд­ни­ки и кол­ле­ги уеди­ня­лись в своих ка­би­не­тах. Ему ка­за­лось это по­до­зри­тель­ным.

Аме­ри­кан­ская про­те­стант­ская этика опи­ра­ет­ся боль­ше на каль­ви­низм, с его стрем­ле­ни­ем к от­кры­тым про­стран­ствам и рас­тво­рён­ным окнам. Каль­ви­низм делал упор на по­сто­ян­ное при­сут­ствие боль­шо­го брата – Бога, от ко­то­ро­го не спря­чешь­ся за за­кры­ты­ми дверь­ми. Впро­чем, се­год­ня нем­цев бес­по­ко­ит не так боль­шой брат, как ма­лень­кие брат­цы. И не толь­ко транс­на­ци­о­наль­ные тех­но­ло­ги­че­ские ком­па­нии.

В дру­гих ме­стах – дру­гие за­бо­ты. В Аме­ри­ке с Гуг­лом су­дят­ся за то, что во время сбора ин­фор­ма­ции для про­ек­та вида улиц, ком­па­ния по­пут­но со­би­ра­ла дан­ные с Wi-Fi-ро­у­те­ров. Ад­во­ка­ты ком­па­нии про­си­ли от­кло­нить иск, по­сколь­ку ин­фор­ма­ция эта на­хо­дит­ся в от­кры­том до­сту­пе, вроде ра­дио­волн, ко­то­рые может слу­шать каж­дый. Судья всё же решил, что есть по­до­зре­ние на на­ру­ше­ние за­ко­на, за­пре­ща­ю­ще­го про­слу­ши­ва­ние раз­го­во­ров. Аме­ри­кан­ская юс­ти­ция об­ру­ши­лась на Гугл за то, что те раз­ме­ща­ли ре­кла­му ле­карств в Ка­на­де.Ведь на ро­дине сво­бод­но­го рынка рынок ле­карств за­кры­тый, что поз­во­ля­ет боль­шо­му фар­ма­цев­ти­че­ско­му биз­не­су из­вле­кать сверх­до­хо­ды на те ле­кар­ства, ко­то­рые в Ка­на­де и Ев­ро­пе стоят впо­ло­ви­ну де­шев­ле.

В Из­ра­и­ле, где «Вид улиц Гугла» толь­ко вво­дят, про­тив­ни­ки ок­ку­па­ции Па­ле­сти­ны сде­ла­ли ин­те­рес­ный ход. Ху­дож­ник и по­ли­ти­че­ский ак­ти­вист Ами­тай Санди устра­и­ва­ет перед ма­ши­на­ми, сни­ма­ю­щи­ми для Гугла, де­мон­стра­ции с транс­па­ран­та­ми про­тив ок­ку­па­ции Па­ле­сти­ны в на­деж­де по­пасть в кадр и при­влечь вни­ма­ние ми­ро­вой об­ще­ствен­но­сти к сво­е­му про­те­сту. Труд­но пред­ска­зать ответ из­ра­иль­ских вла­стей, од­на­ко можно с уве­рен­но­стью ска­зать, что им это не по­нра­вит­ся.

Со­зда­те­ли Гугла с са­мо­го на­ча­ла по­ни­ма­ли, что не огра­ни­чат­ся лишь по­ис­ко­ви­ком. Они стро­и­ли свою ком­па­нию, как ак­тив­ную плат­фор­му для пре­об­ра­зо­ва­ний в мире. Про­ект кар­то­гра­фии Гугла – одно из таких средств, самый важ­ный кар­то­гра­фи­че­ский ин­стру­мент. Неко­то­рые на­зы­ва­ют это нео­гео­гра­фи­ей, где есть слой мас­шта­би­ру­е­мых карт с обя­за­тель­ной ин­фор­ма­ци­ей, а также слои для раз­ных видов ин­фор­ма­ции, мне­ний, дис­кус­сии и диа­ло­га. Он спо­со­бен в бу­ду­щем сыг­рать очень цен­ную роль в об­ще­ствен­ной жизни че­ло­ве­че­ства. Од­на­ко путь в это бу­ду­щее тер­нист и уха­бист.

Ми­ха­эль Дорфман