Массовые гражданские протесты: содержание, формы, эффективность

Исследование, проведенное в Бельгии, показало, что протесты оказывают влияние на мнение политиков. Выяснилось, что основными факторами, повлиявшими на выборных должностных лиц, были масштабы протеста, степень, в которой протестующие воспринимались как хорошие граждане, вносящие свой вклад в развитие страны, и то, насколько послание протестующих было единообразным и четким.

«Политики в Израиле тоже реагируют на протесты, — говорит Шпайзман. – Во время социальных протестов в 2011 году Нетаниягу сначала не обращал на них внимания и говорил, что их проводят маргиналы, но в итоге был вынужден прислушаться. Протесты выходцев из Эфиопии против полиции также привели к изменению политики. Ни одно правительство не любит протесты. Известно, как начинается протест, но неизвестно, как он закончится и сколько людей со временем привлечет».

В каком случае протест будет эффективным? Согласно книге, «Почему гражданское сопротивление работает», написанной политологом Эрикой Ченовет из Гарвардского университета, всякий раз, когда количество участников протеста доходит до 3,5 процента населения, достигаются желаемые политические изменения. В Израиле 3,5 процента населения составляют примерно 330 тысяч протестующих.

Профессор Сара Хельман с факультета социологии и антропологии Университета им. Бен-Гуриона объясняет, что массовое участие населения в протесте является необходимым условием его успеха, но исследования показывают, что для эффективности протеста необходимы три дополнительных фактора.

«Одним из них являются СМИ и то, как они передают послания протестующих, потому что политики узнают о протестах через СМИ, — объясняет Хельман. — Второй фактор — это то, сколько союзников среди политических элит имеют протестующие. И третий фактор — это степень важности  того политического явления, против которого они протестуют».

Было установлено, что чем более центральное место занимает политический вопрос, тем труднее изменить шаги, связанные с ним. «Вот почему, например, очень трудно добиться успеха в борьбе с оккупацией», — говорит Хельман.

По словам Хельман, еще одним важным элементом успеха протестов является неоднородность протестующих. «В прошлую субботу я была на демонстрации в Беэр-Шеве, которая имела феноменальный успех с точки зрения количества людей. Но толпа была необычайно однородной. Если организаторам не удастся привлечь людей из других групп населения, я пессимистично оцениваю его шанс на успех», — говорит профессор.

В качестве примера эффективного протеста, который привлек много людей, а также получил медийную и политическую поддержку, Хельман приводит движение Me Too.

«Исследование, опубликованное несколько месяцев назад, показало, что этот протест привел к значительному увеличению числа жалоб на сексуальные домогательства и что жалобы поступили от женщин из всех классов. Другими словами, протест исходил от всех слоев общества», — рассказала Хельман.

Один из взрывоопасных вопросов в области исследования протеста касается эффективности применения насилия. В недавнем исследовании социальный и политический психолог профессор Эран Гальперин из Еврейского университета в Иерусалиме выделил три типа протестов: насильственные, нормативные и ненасильственные и ненормативные протесты.

«Нормальный протест — это выход на площадь и демонстрация. Насильственный протест включает в себя причинение вреда людям. Ненормативный и ненасильственный протест включает в себя перекрытие дорог, разбивание витрин, рисование граффити и подобные вещи, при которых никто не пострадал», — поясняет он.

По словам Гальперина, наиболее успешными являются ненасильственные и ненормативные протесты. «Механизм заключается в том, что для того, чтобы люди согласились отказаться от своих идей или своей власти, им нужно ощутить настоящую тревогу, почувствовать, что продолжать жить по-прежнему невозможно. С другой стороны, они должны поверить, что намерения протестующих конструктивны, а не деструктивны», — говорит эксперт.

Исследования Гальперина также показали, что были случаи, когда небольшое насилие способствовало эффективности протеста. «В ходе исследования протестов Black Lives Matter, мы обнаружили, что реальные изменения в отношении к чернокожим были зафиксированы в местах, где 95 процентов протестов были ненормативными и ненасильственными, а 5 процентов — насильственными», — отметил исследователь.

Однако Илана Шпайзман считает, что применение насилия эффективно, когда речь идет о группах, к которым не прислушиваются.

«Вот почему ультраортодоксальная общественность склонна прибегать к насилию на демонстрациях: она знает, что в любом случае не вызовет сочувствия. Когда дело доходит до широкой публики, для нее на самом деле лучше избегать насилия, которое в основном порождает антипатию. Насильственные протесты сложны — в них есть возможность добиться изменений, но есть и риск оттолкнуть потенциальных сторонников», — пояснила она.

Исследование, проведенное Ченовет, показало, что ненасильственные протесты по всему миру были в два раза успешнее насильственных (53 процента против 26 процентов).

Что побуждает людей выходить на демонстрации? Что заставляет их делать это неделю за неделей? «Еженедельные протесты — необычное явление, — говорит Гальперин.  — Есть очень мало мест, где люди регулярно приходят протестовать».

По его словам, протесты в Израиле необычны тем, что большинство их участников не являются активистами. «Это рядовые граждане, которые приходят снова и снова. Это очень необычно», — отметил исследователь.

Классические модели социальной и политической психологии выделяют четыре основных двигателя, побуждающих людей участвовать в демонстрациях: сильная идентификация с идеей, лежащей в основе протеста; ощущение, что совершена ужасная несправедливость; ощущение, что их действия могут повлиять на то, что происходит в стране; и гнев.

«Когда человек злится из-за несправедливости по отношению к нему, это сильнее, чем ненависть, надежда или страх», — утверждает Гальперин. Однако гнев является мотивом для разового участия в демонстрации. Что же побуждает людей приходить на акции протеста постоянно? Исследования показывают, что готовность участвовать в продолжительных протестах связана с тем, чувствует ли протестующий, что его группа приближается к своей цели или отходит все дальше от нее.

Политики также могут влиять на настойчивость протестующих: с одной стороны, они могут помочь создать ощущение, что протест имеет влияние, с другой — сделать все возможное, чтобы убедить протестующих в обратном.

Но успех протеста не всегда измеряется немедленными изменениями, отмечает Хельман. Социальные движения могут также иметь долгосрочные последствия. В качестве примера она приводит феминистское движение, выросшее из движения за гражданские права в США.

По словам антрополога Агар Хаджадж-Бергер из академического колледжа «Оно» и Университета им. Бар-Илана, нынешние протесты являются продолжением протестов в 2011 году и протестов на улице Бальфура.

Гидон Лев (גדעון לב), Haaretz