Как испортили английскую школу
Легкость организации собственной школы – вовсе не преувеличение. Год назад правительство объявило о новой государственной программе free schools, которая предполагает прямое бюджетное финансирование школ, созданных инициативными группами родителей и учителей. Несмотря на полное государственное обеспечение, «свободные школы» не будут связаны жесткими требованиями образовательного стандарта – основатели таких учреждений вольны будут обучать детей хоть квантовой механике, хоть авангардной хореографии. Немедленно после объявления программы родители и учителя развернули бешеную активность, более 700 групп обратились к правительству с проектами и более 300 уже прошли регистрацию, так что «свободные школы» разнообразят и без того пестрый образовательный ландшафт Англии уже в этом сентябре.
Революции всегда открывают неожиданные возможности, а образовательная система Великобритании, похоже, переживает очередной революционный период. Всего год от момента объявления программы free schools до открытия десятков школ – это фантастическая скорость. Добавим к «свободным школам» академии – также финансируемые государством, и независимые от него школы – число которых за год выросло с 203 до 1070, и картина будет напоминать взрыв. Так, может быть, следует назвать этот процесс «контрреволюционным периодом», а школьные изменения записать в графу «жертвы и разрушения»? Как бы то ни было, последние события в британском образовании говорят, с одной стороны, о серьезности проблем в этой сфере, а с другой – об удивительной для «понаехавших» активности английского среднего класса.
Больше равенства
Недовольство среднего класса, которое сейчас выплескивается как в жестких общественных дебатах о системе образования, так и в виде быстрого создания независимых от государства «свободных школ» и академий – следствие многолетних «социалистических» экспериментов с образованием, которые проводили правительства лейбористов. Справедливости ради надо сказать, что реформы образования – не исключительно лейбористский «пунктик», а любимое занятие англичан примерно с XIX века. В результате векового приложения общественных усилий Великобритания получила, пожалуй, одну из самых диверсифицированных систем образования, в которой заложены возможности для самых разных уровней способностей и материального достатка. Точнее, были заложены – потому что с определенного момента «социалистические» реформы стали сужать образовательный выбор для среднего класса, традиционно наиболее чувствительного к вопросам образования. Проблемы многочисленного среднего класса, изменения его поведения при выборе образования неизбежной волной ударили по менее защищенным слоям общества. По злой иронии истории, реформы лейбористов, направленные на преодоление социального неравенства, на деле привели к откату в более уязвимое состояние.
Одним из тяжелых ударов лейбористов по английской системе образования было массовое закрытие грамматических школ. В середине прошлого века в Англии насчитывалось полторы тысячи этих учебных заведений, продолжающих традиции классического образования, с глубоким изучением естественных наук и языков. Прием в эти школы ведется по результатам очень жестких вступительных экзаменов в 11 лет, и это стало главным камнем преткновения для «социалистов». Если частные школы принято критиковать за то, что они закрепляют классовые различия, то в критике грамматических школ к этому добавляется еще и обвинение в том, что вступительные экзамены наносят детям психологическую травму, маркируют их как интеллектуально неспособных неудачников.
К концу 80-х годов в результате последовательных атак лейбористов в стране осталось всего 160 грамматических школ и поступление в них действительно превратилось в бойню, доводящую детей до нервных срывов. Конкурс в грамматической школе теперь может доходить до десяти человек на место и к вступительным экзаменам начинают готовиться лет в 8–9, постоянно занимаясь с репетиторами. Такие усилия, однако, более чем оправданы: поступившие фактически сразу попадают в образовательную элиту и прямой дорогой шагают не просто в университеты, а в Russell Group. Сама атмосфера грамматических школ стимулирует высокие академические достижения, в отличие от идеологии «призы для всех», которую стали исповедовать при лейбористах обычные общеобразовательные школы. Этот асфальтовый каток «социалистического» образования, придавливающий всех учащихся к уровню наименее способных, превратил обычные государственные школы в кошмар для среднего класса.
Больше коллективизма
Нельзя сказать, что все образовательные инициативы лейбористов были плохи, скорее, неудачным было сочетание нескольких идей и их кривая реализация. Эксперименты лейбористов включали, например, укрупнение образовательных учреждений путем закрытия школ в бедных районах и перевод их учеников в школы «побогаче». Идея кажется исключительно здравой, ведь такое смешение препятствует «геттоизации», воспроизведению бедности и маргинального поведения.
Однако одновременно с этим в школах попытались отменить разделение по уровню способностей. Раньше практически во всех школах Англии дети обучались не в каком-то фиксированном по возрасту классе, а в различных потоках по предметам, то есть ребенок мог учиться в топ-группе по математике, а по рисованию – с отстающими, в зависимости от склонностей и старательности. Однако социалистические утописты решили, что и эта градация травмирует детей, так что после объединения всех учащихся – и тех, кто не умел читать, и тех, кто уже писал романы, – просто слили в болото «смешанных способностей». Все прелести такого болота легко может представить себе любой отличник простой советской школы, решавший задания за 20 минут и вынужденный оставшееся время в лучшем случае читать, держа книжку под партой.
В результате такого "политкорректного" объединения английский средний класс резво побежал из общеобразовательных школ в сторону частных и грамматических. Никакие либеральные идеи о всеобщем равенстве и ответственности за ближних, находящихся в менее привилегированных условиях, которыми так любит играть обеспеченная английская интеллигенция, не могли остановить это бегство из болота уравниловки.
Исход хороших учеников, в свою очередь, привел к резкому падению академических результатов средних школ. Витки этой нисходящей спирали раскручивались несколько десятилетий, и хотя со временем обучение по способностям кое-где вернули, до восстановления стандартов пока далеко.
И еще дальше – до восстановления доверия среднего класса к обычным государственным школам. В начале прошлого века дети правящей элиты и интеллигенции шли исключительно в частные школы и другое было немыслимо; в 50-е годы государственные школы стали вполне приемлемым и даже идеологически предпочтительным вариантом для среднего класса; в начале же 21 века в слои среднего класса вернулась прежняя установка: «буду побираться на улице, но ребенка в простую государственную школу не отдам». Для многих семей среднего класса это действительно означает жесткий финансовый выбор: три ребенка школьного возраста не редкость для английской семьи, и в таком случае затраты на обучение в частной школе могут превышать 50 тысяч фунтов в год.
Выбор среднего класса
И родители делают вполне определенный выбор: в частных школах Англии обучается более полумиллиона детей, постоянно растет сектор репетиторства и с прошлого года – сектор независимых от государства школ.
Однако принятие решения осложняется исключительным разнообразием предложения и отсутствием внешнего контроля частных школ. В каком-то смысле можно позавидовать жителям России, которые отправляют детей учиться в Англию: выбор за них во многом делают агентства, продающие английские образовательные услуги за рубеж, и это сильно облегчает жизнь клиентам. Конечно, такая легкость иногда оборачивается странными казусами, вроде популярного когда-то обучения детей российских политиков в частной школе Millfield – заведении для игроков в рэгби, а вовсе не для политической элиты.
Оценить частную школу за пару визитов довольно сложно, даже если родитель в состоянии отфильтровать рекламную пургу, которую задувают ему в уши агенты. И дело даже не в том, что школа может иметь весьма экзотическую специализацию вроде «спорт и искусство» и не обязана публиковать результаты экзаменов, а преподаватели не обязаны иметь официальные сертификаты.
Гораздо важнее то, что по-настоящему хорошую частную школу вообще не оценивают – это она оценивает и решает, кого принимать. Поступление в действительно хорошие частные школы, точно так же, как и в грамматические, происходит только по результатам вступительных экзаменов. Более того, если прошедших эти экзамены оказывается слишком много, то школа выбирает тех учеников, которые, по мнению администрации, могут сделать школу более интересной. Это может быть ребенок с необычным хобби, может быть душа компании или семья с необычной историей и культурным багажом. По-настоящему хорошая английская школа думает о том, кто будет ее выпускниками и сможет ли она ими гордиться – не только благодаря собственным усилиям по их академической подготовке, но и за счет воспитания, которое дает семья.
Именно такие школы рисуются в воображении иностранцев при мысли о британском образовании для своих чад. Именно эти частные школы в сочетании с грамматическими поддерживают престиж британского образования во всем мире. И именно для поступления в такие школы деньги родителей-олигархов не решают почти ничего.
Марина Орлова