Как евреи изобрели гоев
Другими словами, Израиль действительно получил особое внимание во время Исхода из Египта, но и другие народы также получали его: Господь вывел филистимлян из Кафтора (Крит) и арамейцев из Кира (Месопотамия).
Помимо идеи исключительной избранности Израиля, мы видим здесь особый подход к нееврейским народам. Оказывается, что не все гои-язычники одинаковы. На некоторые народы Всевышний смотрит с любовью. Подобное явление появляется во Второзаконии, где Тора излагает предписания о правильном подходе к различным народам. С одной стороны, ясно, что брак не может быть заключен с аммонитянами и моавитянами («ни один аммонитянин или моавитянин не должен быть допущен в собрание Господа»), но, с другой стороны, это не относится к эдомитянам и египтянам. С ними евреи могут вступать в брак.
Если Амосу (восьмой век до н.э.) и авторам Второзакония (седьмой век до н.э.), особое отношение к различным этническим группам в регионе кажется естественным, но для нас оно выглядит необычным. Есть ли действительно разница между аммонитянами и эдомитянами? Может ли любой современный раввин утверждать, что евреи не могут вставать под хупу, например, с французами, а с американцами это разрешено? В конце концов, каждый израильский школьник знает: с неевреями вступать в брак нельзя.
Кроме того, мы знаем, что с одной стороны евреи, а с другой - все остальное человечество. То есть, все остальные, несмотря на различия между ними, по сути, идентичны по самому важному критерию: они не евреи.
Однако приведенные выше цитаты показывают, что это не всегда так. Четкое деление на две категории – евреи и неевреи - отсутствует в Торе, Пророках и Писаниях. Фактически, как два профессора философии Тель-Авивского университета, Ади Офир и Ишай Розен-Цви, объясняют в своей книге «Гои: множество других Израилей и рождение язычника», только в конце второго века нашей эры евреи смогли понять, что все люди, кроме них самих, принадлежат к одной группе - то есть, что они «гои».
В библейском смысле слово «гойим» означает «народы». Сам Израиль - это «святой гой, святой народ». А для обозначения неевреев в Торе использовались термины «гер», «нохри», то есть чужак, иностранец. Согласно Офиру и Розен-Цви, общий антагонизм по отношению к неевреям впервые появляется в книгах Эзры и Нехемии. Экзогамия («ассимиляция» на современном языке) стала величайшим грехом из-за того, что неевреи представлялись ритуально нечистыми. Тем не менее, «гой» как общее понятие для обозначения неевреев, еще не существовал.
Как Тора, так и другие писания, не включенные в канон (Маккавеи, Бен Сира и ряд других текстов, которые анализируют Офир и Розен-Цви), определенно утверждают, что Израиль отличается от народов региона, но они не рассматривают эти народы как какую-то общность, как одинаковых чужаков. Исследование Офира и Розен-Цви показывают различие, которое проводится между Израилем и другими народами. Секта Кумрана приравнивала связь с чужаками к несоблюдению законов ритуальной чистоты; Филон считал, что дети Израиля способны общаться с Богом лучше, чем другие, и так далее.
Согласно Офиру и Розен-Цви, в образе апостола Павла впервые видно резкое различие между детьми Израиля и всеми остальными. Этот еврей-эллинист считал себя апостолом христианского Евангелия «для язычников», и именно поэтому ему нужно было определить эту категорию более тщательно, чем это делали его предшественники. Павел создал концепцию, что "гои" - это не "народы", а скорее общая категория людей нееврейского происхождения.
Центральным проектом Павла - предприятием, которое позже будет известно как «христианство» - было создание универсального общества разных народов, объединенных в сообщество верующих. Это церковь. Послания, которые он написал различным общинам в Средиземноморье, являются свидетельством этих усилий. В основе видения, которое он выдвинул, лежит различие между евреями и язычниками, а именно - между теми, кто имел привилегию присоединиться к Ветхому Завету, и теми, кто теперь приглашен вступить в Новый Завет. Очевидно, что различие основано на законе: евреи соблюдают законы Торы, а язычники - нет.
Чтобы донести Евангелие до язычников, Павлу нужно было это различие между теми, кто соблюдает законы Торы, и теми, кто этого не делает, и его Евангелие было одновременно личным и универсальным. Павел обещал личное искупление, одновременно стремясь создать общее всемирное сообщество верующих. В этой общине - в церкви - он обещал, что не будет различий между евреями и неевреями. Однако это так только потому, что закон Ветхого Завета больше не будет играть роль - до тех пор этот закон отличал евреев от всех остальных.
Другими словами, стирание этнических, классовых и гендерных различий – идеология христианства, но чтобы прийти к этому, необходимо было провести различие между евреями, этнической группой, избранной Богом и получившей Тору, и всеми остальных, чье время уже пришло, чтобы подняться до уровня «духовного Израиля». Следовательно, это и есть происхождение термина «гой» как общего термина для обозначения нееврея вообще.
Галаха, еврейский религиозный закон, развивающийся в первые века нашей эры, выстроил еще более высокие стены между евреями и всеми остальными. Мудрецы Талмуда переосмыслили библейские термины, ставшие проблематичными. Ярким примером является процесс, которому подвергся термин «гер». В Библии это слово означает просто «чужак, пришелец», и часто оно относится к иностранцам, живущим среди народа Израиля. В тех местах, где Тора описывает гера как члена общины, этот термин был преобразован в гер цедек - «праведный» гер, то есть тот, кто принял иудаизм - потому что немыслимо, чтобы человек, принадлежащий к общине, не был евреем. В местах, где Тора приписывала геру действия, несовместимым с иудаизмом, мудрецы называли его гер тошав - «гер – житель страны», то есть просто еще одним язычником.
Офир и Розен-Цви объясняют, что резкое разделение также использовалось для укрепления связи евреев с Богом. Тот факт, что все разные народы, по сути, стали одним - «гои», позволил ужесточить как физическую, так и метафизическую границу между евреями и всеми остальными. Таким образом, подчеркивается их особая связь с Богом. Мудрецы, живущие в мире, лишенном храмов и пророчеств, нуждались в ясном разделении между ними и остальным человечеством, чтобы укрепить свои отношения с божественным.
Хотя корни есть уже в богословии Павла, Мишна является первым источником, в котором слово «гой» впервые появляется в новом значении. «Гой» также выдвинул концепцию истории как мифического повествования, а не естественной последовательности событий. Вавилоняне, греки и римляне - не отдельные политические противники, они – различные проявления единого вражеского элемента, который противопоставляется еврейскому народу.
Исследование Офира и Розен-Цви проливает свет на серьезное «слепое пятно». Они раскрывают драматическое историческое развитие и впервые освещают историю одного из старейших и наиболее важных еврейских понятий. «Гой» был одним из столпов еврейской традиции с периода таннаев (мудрецы Мишны, около 10-220 г. н.э.), и то же разделение, наряду с тем же подходом к истории, конечно, все еще с нами и сегодня.
В конце своей книги Офир и Розен-Цви спрашивают, возможно ли представить еврейское существование, которое в своем самоопределение не зависит от противопоставления неевреям. Я думаю, что да, и мне кажется, что ответ на их вопрос проще и доступнее, чем обычно думают. Такая еврейская жизнь уже существует как в Соединенных Штатах, так и в Израиле, и она основана на вытеснении Бога и Галахи, как точки опоры еврейской идентичности, национальным государством.
Национальное государство превращает разных людей, а иногда и разные этнические группы, в единую общность. Оно делает это для евреев по-разному в Соединенных Штатах и в Израиле, но в обоих случаях понятие «гой» разрушается и теряет часть своего значения. В Америке евреи обычно относятся к своим соседям - нееврейским американским гражданам - не как к чужакам, а как к коллегам и партнерам в великом американском либеральном проекте. Показатели межнациональных браков являются как доказательством этого, так и выражением и реализацией этого проекта.
В Израиле также идентификация с национальным государством преодолевает традиционное табу против экзогамии. Это делается не в соответствии с либеральным духом, а в том, что еврейская идентичность основывается на национализме и национальной борьбе. Здесь мы видим, что когда неевреи по Галахе (репатрианты по Закону о возвращении), участвуют в борьбе с неевреями по Галахе и по национальности (арабские мусульмане), они принимаются в общину израильтян, и, следовательно, считаются евреями в вопросах дружбы, общественной жизни и брака. Действительно, когда тот факт, что Галаха запрещает хоронить их на еврейском кладбище, (вновь) обнаруживается средствами массовой информации, возникает общественное возмущение.
Таким образом, в Соединенных Штатах мы являемся свидетелями реализации видения Павла, согласно которому разница между евреями и «гоями» исчезает, и евреи также ассимилируются в универсальное человеческое сообщество. В Израиле мы наблюдаем как бы возвращение к модели Торы (до Эзры и Нехемии): к членам разных этнических групп относятся по-разному, в зависимости от их отношения к еврейскому народу. Не существует единой концепции «гоев», и допускается брак с некоторыми неевреями. Конечно, эти события осуждаются ортодоксальными сегментами общества. Там, где преобладает Галаха, гой жив и здоров. Он исчезает там, где ее нет, так же, как не существовал до того, как был создан.
Томер Персико (Tomer Persico), Haaretz