Экстренная репатриация в Израиль: причины, мотивы и проблемы интеграции
Конференцию назвали так: «Экстренная репатриация в Израиль: причины, мотивы и проблемы интеграции». В программе значился список спикеров, в котором нашлось место представителям «Натива» и министерства алии и интеграции, профессору Бар-Иланского университета и известному менеджеру, приехавшему в Израиль семь лет назад. У меня сразу возник вопрос: почему не дали слово хотя бы одному представителю этой самой экстренной алии, о которой решили поговорить? На что социолог профессор Зеэв Ханин ответил мне:
«Разве кто-то из вновь приехавших проводит исследования и анализ этой алии? Если вам такие известны – не сочтите за труд сообщить, непременно пригласим на следующие мероприятия».
Ответ мне показался странным, потому что вроде бы ни чиновники «Натива» и министерства, ни бизнесмен Аркадий Майофис на научность речей, в общем, тоже претендовать не могли. Забегая вперед, скажу, что организаторы все же нашли двух человек из новоприбывших, которым предложили сказать что-то в самом конце, в прениях. Это был преподаватель английского с довольно неудачным комическим стендапом и уникальный специалист по онкогематологии с огромным опытом, от которого требовали рассказать о его планах интеграции в Израиле. Он эти планы, однако, обрисовать пока не смог.
Люди и цифры
Все выступающие называли разные цифры, отражающие количество прибывающих потенциальных репатриантов на тот или иной месяц уходящего года.
Представитель «Натива» Нати Канторович, который отчитывался о деятельности организации (иначе его выступление сложно интерпретировать), сообщил, что, по данным на 29 ноября с начала российского вторжения в Украину в Израиль из этих двух стран въехали 59 263 человека: из России – 33 161, из Украины – 26 102.
За год из России, Украины и Беларуси поступило около 100 тысяч заявок на изменение статуса и 56 тысяч человек получили положительный ответ, то есть стали гражданами Израиля. Точки «Натива» – места приема потенциальных репатриантов – появились в аэропорту «Бен-Гурион» 25 февраля, через них проходили и проходят тысячи людей. Из-за резкого роста числа обращений в «Натив» потребовалось расширить штат консулов в разных странах бывшего Союза. «Достаточно ли их сейчас?» – сомневались слушатели. «Открыт специальный курс посланников на 15 человек», – сообщил Канторович.
Профессор Зеэв Ханин записал на видео свое выступление, но его выкладки были верны лишь на июль этого года, так что полностью они к дню сегодняшнему, возможно, не применимы. Однако было интересное и в его наблюдениях: в начале войны произошел количественный скачок приезжающих из Украины, который уже к маю 2022 года практически прекратился: многие предпочли европейские страны. «Половина приезжающих – молодежь, 40% – люди среднего возраста, так что заявления об иждивенцах, которыми пугают некоторые политики, не выдерживает никакой критики», – считает профессор Ханин. Он ссылается на данные исследования Евроазиатского еврейского конгресса (EAJC), верные на июль, по которым российские еврейские семьи уезжали в основном из Москвы (53%) и Петербурга (13%), а Украина была представлена многими городами, но в первую очередь ехали из Киева (23%), Харькова (11%) и Одессы (7%).
Названы мотивы отъезда, хотя мы не знаем, насколько искренними были ответы этих людей. В апреле-мае, согласно исследованию министерства алии и интеграции, большая часть евреев из России на вопрос о причинах отъезда отвечали «в любом случае настроились уезжать в ближайшее время, просто так совпало» (64%) и «колебались, но война подтолкнула» (24,6%). Украинские репатрианты отвечали иначе, и почти 30% из них сказали «вообще (пока) не собирались уезжать, но война изменила их планы».
Из новых репатриантов 40,9% так или иначе отмечают свою связь с иудаизмом, 46,7% нерелигиозны.
Хотят ли новые репатрианты просто отсидеться здесь? Как отмечает Зеэв Ханин, большинство приехавших хотели бы как можно быстрее трудоустроиться. Три четверти из них собираются выучить иврит, две трети – устроить детей в израильские школы. Двое из каждых трех приехавших говорят, что ощущают Израиль своей страной.
Директор Иерусалимского регионального отделения министерства алии и интеграции Катя Тув предоставила уже более оперативные цифры, характеризующие новую алию. От нее мы узнали, что больше всего репатриантов приняли Хайфа, Нетания, Ришон-ле-Цион и Тель-Авив – впрочем, это места, где им выдали удостоверения личности после консульской проверки, не исключено, что затем они переедут. Больше других в составе новой волны экономистов, инженеров, адвокатов, студентов, а еще с начала войны к нам переехали 770 врачей – потенциал, который хорошо бы использовать!
Хождения по мукам
Эти отчеты на фоне цифр стали бы единственными темами конференции (которая по замыслу организаторов должна была стать научной), если бы нам с Аркадием Майофисом не удалось привлечь внимание участников к тому, что происходит с экстренными репатриантами в Израиле сегодня на практике. Кажется, для участников чтений это стало новостью.
Что происходит прямо сейчас? А то, что тысячи людей находятся в Израиле, и новые десятки и сотни прибывают сюда каждый день, с надеждой уже в Израиле пройти консульскую проверку – ведь в странах исхода ожидание длится месяцами. Не все из потенциальных репатриантов обладают свободными миллионами, мало кто имеет кредитные карты, которыми можно пользоваться в Израиле. Уже прибыв сюда, они выясняют (некоторые с большим удивлением), что процесс их «экстренной» репатриации здесь затянется на три месяца, а то и дольше: на консульскую проверку сейчас записывают на март.
«Но почему? – написала мне женщина, прибывшая в марте из Украины и пытающаяся сейчас вывезти из России свою сестру. – Нам же все сделали за неделю!»
Однако времена изменились, наплыв увеличился, а действия государства не адекватны ситуации. Гостиницы могут дать лишь избранным нуждающимся и ненадолго. Месяцы ожидания консульской проверки – без законного права на работу. Потом ожидание удостоверений гражданина («теудат зеут») и репатрианта («теудат оле»). Потом ожидание первых выплат в рамках корзины абсорбции. И все эти три-четыре месяца надо где-то и на что-то жить в нашей текущей дорогим молоком и очень дорогим медом стране.
Кто может себе это позволить? Состоятельные люди и те, кому повезло с родственниками и друзьями, хотя семьи, принимающие новых репатриантов, тоже не «сабры» в трех поколениях, не всегда хорошо обеспечены, и для них это тоже становится непростым испытанием. Почти никакой помощи государство на этом этапе не оказывает, что бы там ни говорил глава НДИ и министр финансов Авигдор Либерман (его обещания, растиражированные СМИ, обманули многих в странах исхода). И в социальных сетях, и в почтовых ящиках журналистов и юристов то и дело появляются панические просьбы о помощи – люди просто остаются на улице без средств к существованию, с минимальной медицинской страховкой, без права на работу. Даже в 1990-е такого не было, хотя тогда приезжало куда больше народу.
Но этого мало: в игру вступает МВД, и потенциальные репатрианты, измученные месяцами ожидания, часто попадают в новую бюрократическую ловушку. Даже если «Натив» подтвердил их право на репатриацию, они часто оказываются не готовы к разнообразным требованиям отделений МВД: вопреки нормам, там чиновники требуют те справки, которые сами сочтут нужным. Или – не требуют.
На израильском правительственном сайте мы видим размытую формулировку: требуются «удостоверения, подтверждающее семейное положение всех членов семьи». И, только приехав сюда, многие вдруг выясняют, что это не свидетельство о браке или штамп о разводе, как было раньше, а справки о заключении брака или об отсутствии факта государственной регистрации акта гражданского состояния, которые надо заказывать в ЗАГСах в стране исхода. Кто из прибывших обязан их представлять? Тут начинаются разночтения. В одном отделении – никто ничего представлять не должен. В другом – избранные, в зависимости от возраста и семейного положения. В третьем их требуют от всех поголовно. Правила игры меняются во время игры. Не говоря уж о справках о несудимости, необходимость которых весьма спорна, учитывая ситуацию в России, и вроде бы уже сказали, что не надо, но эти справки то требуют, то нет.
Поход за новыми справками – значит, снова деньги посредникам и время ожидания.
А после многомесячной эпопеи получения гражданства начинается новая – получение возможности учиться в ульпане. Очереди туда теперь можно ждать и полгода, и так размывается сам принцип – учить иврит в то время, пока у человека есть «корзина», то есть хоть какие-то средства к существованию.
Напомним, что заявки на репатриацию из трех стран дали 100 тысяч человек, приехали около 60 тысяч – за девять месяцев! Право слово, если столь небольшое количество людей государство не в состоянии нормально принять и интегрировать, не мучая их и не забирая последние накопления – то что оно, государство, вообще может?
На будущее: люди, способные рассказать о процессах, происходящих с новыми репатриантами, есть. Они готовы это сделать на любой подобной социально значимой конференции. Но непохоже, чтобы их беды и в самом деле были интересны израильским чиновникам, которые – как давно известно – любят репатриацию, но не любят репатриантов.
Алла Борисова