Диалог вокруг закона
В. Тоже мне сравнил: детские игры, разборки – и вполне взрослые дела, даже государственной важности. Да ведь, помимо прочего, бойкот на продукцию поселенцев может привести к немалым экономическим потерям для многих производителей и их семей, вся вина которых в том, что они живут и работают за «зеленой чертой». Разве это справедливо?
А. Да не о справедливости тут речь. Вот скажи: когда группы потребителей стали объединяться и призывать к бойкоту производителей «коттеджа», это не просто могло, а должно было причинить финансовый ущерб этим самым производителям. А ведь они всего-навсего хотели максимизировать свои прибыли – законное стремление в рамках рыночной экономики. Однако тогда никому не приходило в голову требовать законодательного запрета бойкота.
В. Опять ты запутываешь дело и сравниваешь несравнимое. Там вся игра шла на экономической площадке. Там сталкивались интересы некой корпорации и интересы рядовых граждан-потребителей. Естественно, потребители вправе защищать свои интересы любыми ненасильственными средствами. А за призывами к бойкоту поселенцев стоят узкие политические и идеологические соображения левых радикалов.
А. Это вы, сторонники закона, все время передергиваете, перебегаете от одного аргумента к другому. То бьете на недопустимость причинения экономического ущерба, то, когда выясняется, что в других случаях причинение такого ущерба не является преступлением, начинаете вещать об идеологии, об экстремизме. А суть проста – с формальной, юридической точки зрения призыв к бойкоту одной группой населения другой группы населения является одним из жизненных проявлений гражданского общества и свободы слова. Кому-то могут не нравиться те или иные следствия такого положения дел, но в условиях демократии с этим приходится мириться. А не пытаться набрасывать платок на каждый «враждебный» роток.
В. Да наслушались мы уже демагогии насчет демократии, прав человека и власти закона. Почему-то на практике левые всегда норовят повернуть эти красивые лозунги себе на пользу, и против большинства, которое всего-то и хочет, что жить в покое и безопасности, зарабатывать себе на хлеб насущный, растить детей и не опасаться взрывов бомб и ракетных обстрелов. Правительство национального лагеря и стремится обеспечить им эти условия нормального существования. Левые же проиграли борьбу за электорат, за общественное мнение и держатся только за счет своего доминирования в СМИ и в юридических учреждениях.
А. Старая конспирологическая сказка: левые устроили заговор и подмяли под себя радио, телевидение, газеты и судебную систему. Насчет средств массовой информации это вообще ерунда – легко увидеть, насколько они сместились вправо за последние лет семь. А что касается судов, прокуратуры и пр. – тебе не приходило в голову, что тут все наоборот: не люди «левых взглядов» захватили органы правопорядка и влияют на их позиции и решения, а сами эти органы - в силу самой универсальной природы права и концепции равенства людей перед законом – побуждают работающих там людей принимать решения, которые с точки зрения обыденного сознания представляются «левыми»?
В. Мне это не приходило в голову. Скорее всего, ты не прав, но над этим стоит подумать. Но вернемся к теме. Я считаю, что закон о «запрете на бойкот» совсем не драконовский и вполне отвечает демократическим нормам. Авторы закона говорят, что в Кнессете прошла его сильно смягченная версия – первоначальный вариант предусматривал уголовное наказание за призывы к бойкоту.
А. Ну, это само по себе многое говорит о намерениях наших законодателей. Поначалу-то они требовали свирепых санкций, и только мнение Вайнштейна, юридического советника правительства, их несколько отрезвило. Вообще они разрываются между желаниями с одной стороны поиграть мускулами, потешиться своей силой, а с другой – представить себя людьми демократичными и цивилизованными. Отсюда всякие уловки: дескать, отдельные граждане, конечно, вправе покупать или не покупать все что им вздумается, закон запрещает только «групповуху», призывы к организованному, коллективному бойкоту. Ну, а если люди вздумают договариваться о совместных акциях шифрованными посланиями или условными знаками – полиция займется расшифровкой или толкованием символов? Ерунда какая-то!
В. И все-таки ты же не возьмешься отрицать, что призывающие к бойкоту играют на руку нашим врагам и способствуют делегитимации Израиля. Патриотизм – не сильная сторона наших левых. Коренные интересы Израиля для них менее важны, чем мнение «просвещенного мира», заранее и всегда настроенного против нас.
А. Да, это главный пароль «национального лагеря»: мы в опасности, нам со всех сторон грозят делегитимацией, а потом и уничтожением, весь мир против нас, давайте же мобилизуемся в патриотическом порыве, выстроимся по струнке, а смутьянов и предателей – вон из наших рядов. Густое облако слезоточивой пропаганды. Пойми: что мировое сообщество действительно категорически не принимает, так это не право Израиля на существование, а нашу политику по отношению к палестинцам, и поселенческую политику в первую очередь. Факты, установленные нами «на местности», не признала ни одна страна. Если бы не поселенческий «якорь», который держит нас на месте, уже давно можно было бы договориться с палестинцами по другим спорным вопросам.
В. Ты меня не убедил. А проблема беженцев? А признание Израиля в качестве еврейского государства?
А. Ну, это уже темы для другого разговора. И где ж ты видел, чтобы в наших израильских дискуссиях кто-то кого-то убеждал? Но поговорили откровенно и, по крайней мере, согрелись.
Марк Амусин