Десять вопросов и ответов о хасидизме
Еврейский мир к тому времени уже тоже не был однороден, как прежде. Из Турции в Подолию приходили саббатианцы — последователи лжемессии Шабтая Цви. Из соседней Галиции долетали ветра грядущей эпохи еврейского Просвещения. А по еврейским общинам Подолии бродячие проповедники — магиды, народные лекари и чудотворцы — «бааль шемы» разносили весть о появлении нового мессии, Якоба Франка. В такой обстановке в одном из уголков Подолии, между склонами Карпатских гор и городком Меджибож, появился человек по имени Исраэль бен Элиэзер. В узком кругу своих последователей он начал проповедовать учение, которое век спустя станет самым распространенным направлением иудаизма – сначала в Восточной Европе, а затем и во всем мире.
Кто такой Бешт?
Этот человек – Исраэль бен Элиэзер (1700–1760) – и известен нам как Бааль-Шем-Тов, или Бешт. Он был ученым-каббалистом и принадлежал к распространенному в Подолии типу «бааль-шемов», что можно перевести как «владельцы доброго имени». «Бааль-шемы» были известны как религиозные мистики и чудотворцы, применявшие полученные в результате изучения каббалы знания для физического и духовного исцеления людей и для защиты их от разных напастей.
Как гласит хасидское предание, Бешт долгое время изучал каббалу отшельником в Карпатских горах. Там он пришел к выводу, что истинная религиозность заключается не в талмудической учености и аскетизме, а в горячей вере и постоянном чувственном стремлении к Всевышнему. В 1740 году он поселился в городке Меджибож и собрал группу последователей из полутора десятка человек, по форме напоминавшую обычные для того времени кружки каббалистов.
Однако с самого начала в деятельности Бешта было много необычного. Он не публиковал книг и не разрешал записывать свои беседы. Сохранилось лишь единственное письмо, написанное им самим. В излагаемом им учении Тора и Талмуд оказывались не помощниками, а препятствием между читателем и Всевышним. Его же путь постижения Всевышнего базировался не на тексте, а на личном прочувственном высказывании, которое стало и главным средством передачи учения. Таким образом, при жизни Бешта хасидизм распространялся лишь изустно, от учителя к ближайшим ученикам, а от них дальше — в города, местечки и села, где существовали еврейские общины.
Что нового привнес хасидизм в традицию евреев Восточной Европы?
Важным нововведением хасидизма стало развитие представлений об особой роли в жизни евреев праведников и учителей — «цадиков». В соответствии с учением Бешта, цадик — это тот, кто не ограничивается личным духовным совершенствованием, цель его жизни — раскрывать пути Торы и заповедей ближним, помогать им в повседневной жизни, стремиться возвысить их до собственного уровня. Можно заметить, что это отличается от основных обязанностей, возлагаемых на раввинов, которые являются прежде всего хранителями знаний о традиции и блюстителями галахических законов. Появление цадиков было прямым вызовом старой элите.
Кроме того, хасиды начали вносить изменения и в молитвенную практику. Во-первых, они отказались от принятого в Восточной Европе порядка молитв и начали использовать литургическую традицию, принятую у каббалистов — нусах Ари. Кроме этого, они стали применять разные необычные практики молитвы. Например, они раскачивались или даже подпрыгивали. Все это выглядело крайне необычно и радетелей старого уклада несказанно раздражало.
Чем еще хасиды раздражали старую элиту?
В самом слове «хасид» не было ничего необычного. Со времен Второго храма оно использовалось для обозначения ревностного иудея, да и по сути своей учение Бешта не противоречило основам иудаизма. Почему же хасидизм заставил обеспокоиться ученую элиту еврейского общества?
Во-первых, в то время еврейский мир уже пережил два крупных раскола, связанных с религиозно-мистическими движениями саббатианцев и франкистов, нанесшими серьезный урон единству еврейских общин. Во-вторых, в хасидизме действительно был ряд новаций, более серьезных, чем просто подпрыгивание во время молитвы.
Так, одной из центральных идей Бешта стал пересмотр каббалистического понятия «двекут», которое можно дословно перевести как «приклеивание». Традиционно это слово понималось как особый и редкий мистический опыт общения с Б-гом, доступный в финале жизненного пути лишь тому, кто всю свою жизнь посвятил изучению Торы – то есть, как правило, раввинам. Бешт же описывал «двекут» как постоянное ощущение присутствия высшей силы в своей жизни, доступное каждому еврею. Достижению этого состояния должно способствовать не столько соблюдение религиозных правил, и даже не знания и ученость, сколько радостное, искреннее служение Всевышнему и любовь к ближнему. Этот аспект придавал учению Бешта дополнительную привлекательность для представителей низших социальных слоев, которые не имели возможность посвятить свою жизнь изучению Торы и Талмуда. Одновременно это нивелировало значение традиционной учености и ставило под сомнение авторитет раввинов.
Когда появилась первая хасидская книга, и какова была ее судьба?
Возможно, по причине столь специфического отношения последователей Бешта к текстам, первая печатная хасидская книга вышла лишь через двадцать лет после его смерти, в 1780 году. Она была издана в одном из главных центров раннего хасидизма — городе Корец на Волыни, входившем тогда в состав Польши. Автором книги был ученик Бешта — р. Яаков-Йосеф Коген (1710–1784) из местечка Полонное, и называлась книга «Толдот Яаков-Йосеф». Это было первое издание, в котором содержалось детальное изложение учения Бешта, что, несомненно способствовало распространению хасидизма.
Книга содержала резкие нападки на традиционное общинное руководство – в первую очередь, на раввинов. За это, а также за то, что в книге отсутствовали обязательные рекомендации «гаскамот» религиозных авторитетов, большая часть первого тиража была, по настоянию раввинов, сожжена. Однако в том же 1780 году вышло еще одно издание сочинения р. Якова-Йосефа, а в 1783-м — еще одно, и дальше переиздания пошли одно за другим, сделав эту книгу одной из популярнейших в хасидском мире.
Как к хасидам отнеслась российская власть?
С 1772 по 1795 гг. большая часть территории Польши с Подолией и Волынью была аннексирована Российской империей. Власть в России никогда не любила сектантов и жестоко их карала вне зависимости от конфессиональной принадлежности, и если польские правители, в силу необходимости решать более насущные проблемы, так и не успели обратить внимание на хасидов, то в Российской империи религиозный раскол в еврейском мире не мог остаться незамеченным.
В официальных российских документах, где впервые упоминается о хасидах, они часто именуются «карлинерами». Дело в том, что в эпоху, когда это учение попало в поле зрения властей, огромным авторитетом в хасидской среде пользовался ученик Магида р. Аарон из Карлина (1737–1772), известный как «Аарон Великий». В среде его противников стало принято называть хасидов «карлинерами». Молодой ученик Магида был одним из наиболее активных пропагандистов хасидизма на территории нынешней Белоруссии и стал основателем крупного карлин-столинского течения. Р. Аарон отличался очень экспансивным поведением во время молитвы – не стесняясь чувств, он молился громко, часто переходя на крик. Такое поведение считается каноническим для его последователей и поныне.
В силу недостаточного опыта общения с евреями, которым до правления Екатерины Великой было вообще запрещено пребывать в империи, российские власти не сразу составили свое представление о хасидах. Важными событиями здесь стали доклад сенатора Гавриила Романовича Державина, сделанный им по результатам поездки по белорусским губерниям, а также арест одного из выдающихся хасидских лидеров, ученика Магида из Межирича р. Шнеура-Залмана из Ляд. Он был дважды заключен в Петропавловскую крепость в 1797 и 1801 гг. по наветам его противников из среды раввинов, которых уже в то время стало принято именовать «миснагидами» (противниками).
В тюрьме российские чиновники вели со Шнеуром-Зелманом беседы, в ходе которых этот умный и дальновидный человек сумел убедить представителей власти в том, что хасидское учение не противоречит традиционному иудаизму. В итоге это позволило внести в подготовленное к 1804 году «Положение о евреях» пункт, позволяющий представителям разных течений иудаизма создавать собственные общины и открывать свои синагоги. Так была устранена возможная преграда для широкого распространения хасидизма в Российской империи.
Как хасидские цадики стали новой еврейской аристократией?
Одним из наиболее авторитетных цадиков после смерти Магида стал р. Элимелех из Лиженска (Лежайска) (1717–1787), главная книга которого «Ноам Элимелех» («Благость Элимелеха») была впервые опубликована через год после его смерти, в 1788 году во Львове. Эта книга до сих пор пользуется огромной популярностью во многих хасидских общинах, где ее принято читать в шабат, а раньше ее использовали и в качестве амулета. «Ноам Элимелех» выстроена традиционно, в виде развернутых комментариев к недельным главам Торы, но предмет обсуждения в ней оказался очень значим для углубления специфики хасидского движения.
Дело в том, что особое внимание в книге уделялось фигуре цадика и вопросу посредничества между его последователями и Богом. Р. Элимелех определял это посредничество как обоюдный процесс: цадик несет хасидам благодать, исходящую от Бога, а его последователи, в свою очередь, должны обеспечивать цадика земными благами, чтобы позволить ему полностью отвлечься от земных забот. Кроме того, в книге р. Элимелеха впервые в истории хасидизма глубоко рассматривался вопрос о том, как святость цадика передается от отца к его прямым потомкам. Он был убежден, что способности цадика наследуются, и это мнение в дальнейшем стало теоретической основой для появления хасидских династий, таких, например, как династия Шнеерсонов. До этого своего рода аристократией в еврейской среде считались только коэны — потомки храмовых первосвященников. Теперь хасиды сформировали собственную «аристократическую» элиту, состоящую из детей и внуков выдающихся цадиков, как таковые они должны были и одеждой подчеркивать свой высокий статус.
Так появились известные всем меховые головные уборы — «штраймлы», подобные тем шапкам, что носили польские шляхтичи. Вначале их надевали только цадики и их дети, но со временем «штраймл» превратился в обязательный праздничный головной убор всякого хасида.
Как двор цадика стал административной организацией?
Не все наследники первых хасидских цадиков становились равными своим предшественникам. Так сын Магида из Межирича р. Авраам Малах пользовался большим авторитетом среди хасидов, но так и не стал цадиком. Его сын — р. Шалом-Шахна (1769‒1802) возглавлял хасидскую общину в местечке Погребище, но тоже не мог похвастаться столь же большим влиянием, как его дед. Однако, наследовавший ему в 1813 году младший сын р. Исраэль Фридман (1797‒1850), переехав в местечко Ружин, в полной мере использовал положение, доставшееся ему от предков. В Ружине он очень скоро привлек большое число новых сторонников, особо обращая их внимание на практическую роль цадика, отмеченную р. Элимелехом.
Р. Исраэль старался молиться отдельно от других хасидов, формируя вокруг себя особый загадочный ореол, вел роскошный образ жизни, держал большой двор и множество слуг. Однажды его спросили, почему он живет во дворце со слугами, катается в золоченой карете и ест с золотых тарелок, в то время как Бешт вел очень скромный образ жизни. Исраэль ответил: «Во времена Бешта разбойники жили в лесах, и Бешт жил в лесу. Теперь разбойники живут во дворцах, вот и я живу во дворце». Подобный ответ вполне удовлетворял его последователей, толковавших аристократизм своего лидера в каббалистическом ключе.
Ружинский хасидизм получил название «Путь царства» или «царственный хасидизм». Именно благодаря р. Исраэлю закрепилось понятие «двор цадика», которым вначале именовалось только его окружение, но вскоре и у других хасидских лидеров появились свои дворы, которые к середине XIX века окончательно приобретают характер самостоятельных административных организаций с собственной казной, налоговой службой и продуманной финансовой политикой. Формирование этого института позволило хасидским династиям стать полностью независимыми от лидеров традиционных общин и еще больше расширить свое влияние.
Первая страница сборника «Ликутей Якарим» («Собрание драгоценностей»), 1857, Лемберг: напечатано Д.Х Шрензелем
Что такое ХаБаД?
Легенд и мифов об основателе ХаБаДа Шнеуре-Залмане (1745‒1812), существует едва ли меньше, чем о самом Бааль-Шем-Тове, хотя биография его гораздо более реальна. Известно, что он родился в семье ученика Бешта — раввина Боруха Познера, который, как утверждают, несколько раз возил сына к основателю хасидизма. Будущий основатель династии Шнеерсонов учился в местечке Любавичи, где получил почетное прозвище «илуй» (выдающийся ученый), имея все перспективы стать выдающимся раввином. Но в двадцать лет он увлекся хасидизмом и примкнул к Магиду из Межирича, став одним из самых молодых его учеников.
Впоследствии он переехал в Лиозно, где в возрасте пятидесяти лет написал и издал в хасидской типографии в Славуте самый свой известный труд «Тания», или «Ликутей Амарим» (Собрание изречений). Эта книга, ставшая основой мировоззрения, созданного Шнеуром-Залманом движения ХаБаД, переиздавалась с тех пор около 5000 раз и переведена на множество языков.
ХаБаД — аббревиатура ивритских слов «хохма» (мудрость), «бина» (понимание), «даат» (знание). В основе учения ХаБаДа лежит идея о том, что хасидизм — это прежде всего интеллектуальное течение, и главная задача праведника, лидера движения, не демонстрировать «чудеса», а помогать своим последователям в познании Бога, учить их правильно следовать путями Торы. При этом сам лидер ХаБаДа вовсе не чурался магических практик.
Именно так Шнеур-Залман, ненавидевший Наполеона за его стремление эмансипировать евреев (то есть, по мнению хасидов, лишить их традиции), пытался помочь русской армии победить французов в войне 1812 года. На мотив походного марша знаменитой наполеоновской «старой гвардии» он сочинил легкомысленный хасидский «нигун», чтобы лишить французскую армию боевой силы.
Как появилась династия Шнеерсонов?
После освобождения из-под второго ареста Шнеур-Залман поселился в местечке Ляды, где устроил свой хасидский двор. Но во время войны с Наполеоном он был вынужден покинуть дом и вместе с русской армией отступить к Москве. В Ляды он уже не вернулся, завершив свой жизненный путь в Курской губернии. В сентябре 1813 года его наследник р. Дов-Бер (1773–1827) перенес резиденцию в местечко Любавичи, где когда-то учился его отец.
Второй глава ХаБаДа и первый Любавический ребе, р. Дов-Бер позже был прозван хасидами «Мителер Ребе» (Средний Ребе), т.е. Ребе, занимающий место между «Алтер Ребе» (Старым Ребе — р. Шнеуром-Залманом) и р. Менахемом-Мендлом, прозванным по названию своей главной книги — Цемах Цедек. Так началась династия потомков Шнеура-Залмана, принявших по имени ее основателя фамилию Шнеерсон.
Менахем-Мендел, или Цемах Цедек(1789–1866) с детства заслужил репутацию исключительно талантливого человека, и во главе движения проявил себя как способный организатор и активный общественный деятель. Он сумел примириться с лидерами «миснагидов», а также с некоторыми хасидскими дворами. Его наследники пользовались не меньшим авторитетом в хасидском мире, но в начале XX века были вынуждены покинуть Россию и переселиться в Нью-Йорк, где и теперь находится главный центр движения ХаБаД.
Илья Баркусский