День памяти

Поэтому необходимо, чтобы День памяти, посвященный нашим детям, был бы не только данью воспоминаниям. Нужно, чтобы в нем присутствовали не только боль и тоска; не только любовь, которая была оборвана в самом начале. Нам нужна, в первую очередь, надежда на лучшее будущее. Надежда на лучшую реальность, которая будет ждать нас и будущие поколения. И наш долг, это ясно как день — сделать все, что в наших силах, чтобы предотвратить тихий топот армейских ботинок в ночи по лестнице, и стук в двери, который поутру будет назван в утренних новостях одной безликой фразой: «семьи погибших получили сообщения».

Мы, именно мы, в первую очередь, обязаны сделать все, чтобы прервать страшную рутину, снова и снова приводящую к новым некрологам, с которых смотрят на нас лица молодых. Рутину газетных сообщений о поминках по погибшим молодым людям, которым в момент гибели едва исполнилось 20, которым могло бы сегодня исполниться 30, 50, даже 70 — но этого не случилось. Мы, именно мы, можем засвидетельствовать, своим ежедневным существованием, что слова нашего премьер-министра, убитого за то, что боролся за мир: «Лучше боль мира, чем страдания войны» — истинная правда.

Наше право и обязанность защищать себя не противоречат обязанности заключения мирных соглашений с нашими врагами. Понимание ценности и святости каждой жизни не должно позволить нам отличать «своих» убитых мальчиков от «чужих». Потому я выбираю, именно в этот день, во имя и от имени национального здравомыслия, несущего в себе боль и память, заклинать вас: откажитесь от мести, помиритесь с врагом, давайте сохраним надежду на будущее, на то, что жизни мальчиков и девочек будут сохранены, их любовь будет цвести, и их вера в лучшее в человеке не будет разбита о горькую реальность.

В моем багаже личных воспоминаний «лежат» все прекрасные моменты, которые принадлежат к прошлому, к «до того, как» — рядом с невыносимой болью утраты. К этому я хочу добавить надежду на другое будущее, в котором каждый из нас станет сидеть «под виноградником своим и под смоковницей своей», как сказано в Танахе, вместо того, чтобы каждый сидел «под надгробием своим и под могилой своей».

Йона Бергур