Черные годы. Советское еврейство между Гитлером и Сталиным, 1939–1953 гг.
Прочитав многие сотни документов и воспоминаний (потому и сносок в работе – две сотни…), мне всё больше кажется, что истерика о якобы имманентно присущем Сталину антисемитизме во многом надумана, и что кампания репрессий против еврейской интеллигенции в СССР, начавшаяся в конце 1940-х годов, изначально не планировалась в качестве таковой: «борьба фракций» сторонников Фадеева и Симонова, с одной стороны (литераторы и театральные критики еврейского происхождения в массе своей поддержали проигравшего Симонова), и антизападническая автаркическая линия Сталина, с другой (вождя в этой связи крайне бесили достаточно массовые проявления чувств солидарности с Израилем, никакой «второй родины» он никому из своих подданных не позволял), раскрутили маховик, который, в общем, раскручивать особо никто не собирался: советские власти депортировали полтора десятка народов, от корейцев до карачаевцев и от калмыков до крымских татар, но евреев как таковых никто не трогал больше, чем всех остальных.
Нашему народу свойственна излишняя виктимность, и сегодня она, на мой взгляд, вредит нам больше, чем помогает. Пора, в конце концов, постараться понять, что и когда имело место быть на самом деле, а не множить новые и новые страшилки о том, как весь мир против нас. Сталин был чудовищным тираном, но по крайней мере, до самого конца 1940-х годов эта чудовищная тирания не имела антисемитского лица.
Кстати, о депортациях – в ту же книгу включена наша с Олей Линец большая работа «Планировалась ли в 1953 году депортация евреев СССР?». В этой работе нами высказана гипотеза, которая, насколько мне известна, никогда прежде не звучала, и я приведу, поэтому, заключительную страницу статьи целиком:
«Значит ли, что, повторяя слова Г.В. Костырченко «депортация – мистификация»? Представляется, что, несмотря на, по всей видимости, сфальсифицированный характер многих приводимых З. Шейнисом, Я. Этингером, Ф. Ляссом и другими «документальных свидетельств», обилие однотипных воспоминаний современников событий, слышавших о том, что евреев скоро будут выселять, видевших вагоны и бараки, не может быть случайным.
Осмелимся предположить в этой связи, что в январе – начале февраля 1953 года И.В. Сталин на самом деле серьезно взвешивал возможность депортации евреев, но не тотальной, а ограниченной, жертвами которой стали бы «социально чуждые элементы» из их среды. Опыт подобных «селективных» этнических депортаций в сталинском Советском Союзе был накоплен большой: так, в марте–апреле 1930 года из 22-километровой приграничной полосы на Украине, в Белоруссии и Ленинградской области в Западную Сибирь и на Дальний Восток были выселены поляки и финны; в 1935–1936 годах из пограничных районов Украины выселялись немцы и поляки, а из Ленинградской области – финны-ингерманландцы; в 1940–1941 годах, в связи с реализацией пакта Молотова–Риббентропа, западные границы СССР сдвинулись, и с новых приграничных территорий Литвы, Латвии, Эстонии и Западной Украины депортировали «контрреволюционеров и националистов» – всего с начала 1940 года и до нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года было депортировано преимущественно в Сибирь и Казахстан около четырехсот тысяч человек.
Вероятно, о подобной социально-этнической депортации некоторой части евреев СССР и думал И.В. Сталин в самом начале 1953 года. Возможное возражение о том, что евреи в 1953 году не жили в приграничных районах, что самым «еврейским» городом страны была столица – Москва, откуда так-то просто не депортируешь десятки или даже сотни тысяч людей, не представляется справедливым: вспомним о том, как «очищали» Ленинград от так называемых «бывших» после убийства С.М. Кирова, как в сентябре – октябре 1941 года высылали из Москвы и всех других городов СССР живших в них немцев – ведь численность немцев, проживавших за пределами Автономной республики немцев Поволжья была примерно такой же, как и численность жителей в ней; депортировали, однако, всех. Тот факт, что советским евреям, вероятно, не грозила тотальная депортация, никак не означает, что, проживи И.В. Сталин подольше, судьба многих из них не могла сложиться крайне трагично. К счастью, история не знает сослагательного наклонения».
Как и многие другие свои работы, и эту книгу я посвятил памяти своей единственной и неповторимой бабушки Софьи Исааковны Смородинской (1913–2003), на полвека пережившей Сталина; я никогда не забуду ее реакцию, когда 5 марта 2003 года я сказал ей об этом. Прошло пятьдесят лет, но в то, что его больше нет, бабушка, кажется, так и не смогла поверить.
Историкам трудно говорить о прошлом с теми, кто пережил его; впрочем, с теми, кто прошлое не пережил, разговаривать о нем зачастую еще труднее.
Алек.Д.Эпштейн
Источник: