Чарльз Лидбитер: “Образование – это вообще не школа”
Я очень рад находиться здесь. Для меня огромное удовольствие выйти на сцену после Брайана Кокса из ЦЕРНа. Насколько я знаю, ЦЕРН – это дом Большого адронного коллайдера. А что случилось с Малым адронным коллайдером? Где Малый адронный коллайдер? Когда-то Малый адронный коллайдер был великим проектом. Но теперь его сдали в архив, им пренебрегли, и он забыт. Знаете, когда начался запуск Большого адронного коллайдера и процесс не пошел, все пытались понять, почему. Так вот, его саботировали участники проекта Малого коллайдера из чистой зависти. А внимания заслуживает все семейство адронных коллайдеров.
Урок, который можно извлечь из презентации Брайана, – картины просто фантастические, – заключается в следующем: все, что мы видим, зависит от точки обзора. Брайан, в сущности, сказал, что наука последовательно находит одну за другой новые точки обзора, с которых мы можем смотреть на себя. Это очень важно, и вот почему. Точка обзора, которую вы выбираете, определяет буквально все, что вы увидите. Вопрос, который вы зададите, определит ответ, который вы получите.
И когда вы спрашиваете, где искать будущее системы образования, традиционный ответ на этот вопрос очень прост, по крайней мере в течение последних 20 лет: “Поезжайте в Финляндию. В Финляндии – лучшие в мире системы школьного образования. Пусть финны скучноваты, подвержены депрессиям и у них высокий уровень самоубийств, но, честное слово, их квалификации позавидуешь. И у них просто поразительная система образования. И мы топаем в Финляндию и начинаем восхищаться социально-демократическим чудом, культурной однородностью и всем прочим, после чего ломаем голову над тем, как использовать полученный у них опыт.
Но получилось так, что в течение последнего года благодаря помощи компании „Сиско”, выступившей моим спонсором по каким-то не вполне ясным причинам, я искал ответ на этот вопрос в других местах. Поскольку действительно радикальные инновации можно найти у лучших специалистов, но вы нередко встретите их и там, где есть огромная потребность в образовании, потенциальный, но не удовлетворенный спрос, – и нехватка ресурсов на то, чтобы работали традиционные решения, – решения, которые требуют больших затрат и которые зависят от профессионалов, такими решениями являются школы и больницы.
Так я попал в эти края. Это место называется Обезьяний холм. Таких фавел в Рио-де-Жанейро сотни. В ближайшие 50 лет прирост населения Земли будет происходить в основном в городах. Каждый год у нас будет появляться шесть городов с населением в 12 миллионов человек каждый. Таков прогноз на ближайшие 30 лет. И почти весь прирост будет приходиться на развивающиеся страны. Почти весь прирост населения будет происходить в таких местах, как Обезьяний холм. Именно здесь вы найдете самое быстро увеличивающееся молодое население в мире. Так что, если вы хотите, чтобы рецепты работали, – в какой угодно области – здравоохранении, образовании, осуществлении политики правительства, и в образовании тоже, – вы должны ехать вот в такие места. И если вы приедете вот в такое место, вы встретите вот таких людей.
Этого парня зовут Жуандерсон. В 14 лет, как и многие другие 14-летние учащиеся бразильской системы образования, он бросил школу. Там было скучно. Вместо этого Жуандерсон взялся за то, что давало ему какие-то возможности и надежду там, где он жил, и это была торговля наркотиками. Быстро продвигаясь в ирархии системы, к 16 годам он уже возглавлял торговлю наркотиками в 10 фавелах. Оборот операций превышал 200 000 долларов в неделю. На него работало 200 человек. Ему не удалось бы дожить до 25 лет. Добрый случай свел его с этим парнем, Родриго Бажио, владельцем первого лэптопа, появившегося в Бразилии. В 1994 году Родриго создал группу, которая называлась CDI, они брали компьютеры, полученные в дар от крупных корпораций, устанавливали их в общинных центрах в фавелах и создавали такие места образования. Жуандерсона заставила изменить свою жизнь технология обучения, которая делает образование интересным и доступным.
Вы можете посетить и другое место. Это – Кибера, самые большие трущобы Восточной Африки. Здесь живут миллионы людей. Кибера простирается на много километров. Здесь я встретил этих двоих людей, слева – Эзра, справа – Морин. Они только что получили свидетельства об окончании кенийской средней школы. Это название должно подсказать вам, что кенийская система образования почти все переняла у британской системы периода 1950-х годов, но ухитрилась сделать ее еще хуже.
Итак, в этих трущобах есть школы. И они выглядят вот так. В эту школу ходила Морин. Это – частные школы. В трущобах нет государственных школ. И образование, которое здесь получают, достойно жалости.
Есть и другие места. Эту школу основали монахины в трущобах Накуру. У половины детей в этом классе нет родителей, так как они умерли от СПИДа. У другой половины – только один родитель, так как второй умер от СПИДа. Так что задача, стоящая перед образованием в таком месте, – не зубрить имена королей и королев Кении или Британии. Задача в том, чтобы выжить, зарабатывать на жизнь и не стать ВИЧ-инфицированным. В таких местах действует единственная технология, она одинакова и для богатых, и для бедных, не имеет ничего общего с промышленностью, не требует ни электричества, ни воды. Это – мобильный телефон. Если вы собираетесь на пустом месте создать в Африке какое угодно обслуживание, вам придется начать с мобильного телефона.
Вы можете заглянуть и сюда. Поселок называется сеттельмент Мадангири. Это очень развитые трущобы, они находятся примерно в получасе езды от Нью-Дели. Там я встретил этих двоих. Они показали мне поселок. Примечательно, что эти девушки не замужем – и это признак социальной революции, охватившей развивающиеся страны. 10 лет тому назад их наверняка уже выдали бы замуж. Сегодня они незамужние, они хотят учиться дальше и приобрести профессию. Их вырастили неграмотные матери, не знавшие, что такое учить дома уроки на завтра. Повсюду в развивающихся странах живут миллионы родителей, десятки, сотни миллионов, у которых впервые выросли дети, которые делают дома уроки и являются на экзамены. И они продолжают учебу не потому, что посещали вот такую школу. Это – частная школа. Это школа, за которую платят. Это хорошая школа. Это лучшее, что предлагает в Хайдарабаде индийское образование. Причина,по которой они продолжают учиться, следующая.
Это – компьютер на входе в их трущобы. Его поставил социальный предприниматель-революционер, которого зовут Шугата Митра. Он проделал самые радикальные эксперименты и доказал, что в подходящих условиях дети могут самостоятельно учиться с помощью компьютера. Эти девушки никогда не соприкасались с Гуглом. Они ничего не знают о Википедии. Представьте себе, какой была бы их жизнь, если бы они это получили.
Так что, если вы увидите то, что увидел я во время этой поездки, и потом просмотрите сотню исследовательских отчетов социальных предпринимателей, работающих в таких, чрезвычайно экстремальных, условиях, увидите рецепты обучения, которые они разработали, вам покажется, что это вообще не школа. Тогда что же это? Образование – глобальная религия. А образование плюс технологии – мощный источник надежды.
Приезжайте сюда. Эта школа находится в трех часах езды от Сан-Паулу. У большинства детей родители неграмотны. У многих дома нет электричества. Но для них в порядке вещей пользоваться компьютером, просматривать сайты, снимать видеоролики и т. д., и т. п. Попадая в такое место, вы видите: в таких условиях образование работает потому, что к нему не толкают – к нему тянутся. Большинство наших систем образования – подталкивание. Меня буквально затолкали в школу. Вы попадаете в школу, и вас начинают напихивать всякой всячиной: информацией, экзаменами, системами, расписаниями. Если вы хотите привлечь к учебе таких ребят, как Жуандерсон, кто мог бы вместо этого, к примеру, купить себе пистолет, носить золотую цепь, гонять на мотоцикле и кадрить девочек на деньги от наркотиков, а вам хотелось бы, чтобы он учился, от обязательного учебного плана толку не будет. Этим вы его не привлечете. Вы должны сделать так, чтобы его потянуло заниматься. Словом, к образованию нужно притягивать, а не толкать.
Концепция учебного плана совсем не соотносится с такими обстоятельствами. Вам надо начинать обучение с того, что как-то изменит жизнь детей, живущих в таких местах. Что это может быть? Ключом является мотивация, а у нее два аспекта. Один – предложить внешнюю мотивацию. Объяснить, что образование принесет свои плоды. Все наши системы образования работают на принципе: дело того стоит, но плодов придется долго ждать. Но это слишком долго, если вы бедны. 10 лет ждать, чтобы образование принесло пользу, – это слишком большой срок, если вам необходимо удовлетворять ежедневные потребности, присматривать за младшими братьями и сестрами или помогать в лавке или мастерской. Значит, образование должно быть привязано к повседневной жизни и помогать зарабатывать на жизнь здесь и сейчас. Кроме того, вы должны сделать его интересным по сути.
Время от времени я встречаю людей, которые умеют это делать. Этот потрясающий парень, Себастьяо Роша, живет в Белу-Оризонте, третьем по величине городе Бразилии. Он выдумал более 200 игр для виртуального обучения по любому предмету, какие только существуют под солнцем. В школах и общинах, где работает Тайо, день всегда начинается в кругу и всегда начинается с вопроса. Представьте себе систему образования, которая начинается не с того, что наделяет вас знаниями, а с того, что задает вопрос. Или начинает с игры, а не с урока, или с предпосылки, что необходимо овладеть вниманием людей прежде, чем вы начнете обучать их. В наших системах образования вы делаете это потом, если удастся. Спорт, театр, музыка, – вот через что обучают эти люди. Они привлекают детей к учебе, так как в сущности предлагают танцевальный проект, или цирковой проект, или, – и это лучший пример из всех, – „Эль Система” в Венесуэле, – музыкальный проект. Через все это вы привлекаете людей к образованию, вместо того, чтобы прибавить все это впоследствии, когда все прочее уже выучено и обязательная порция полезных знаний поглощена.
Итак, „Эль Система” в Венесуэле использует в качестве инструмента учебы скрипку. Тайо Роша использует как средство учебы производство мыла. И когда вы видите эти проекты в действии, вы понимаете, что они используют людей и обстановку невероятно творчески и созидательно. Массово используется обучение ровесниками. Как передать знания ученикам, когда нет учителей, когда учителя не идут к вам, когда вам нечем им платить, и даже если учителя находятся, но то, чему они учат, никак не связано с действительностью в районах, где они работают? В этом случае вы сами создаете себе учителей - организуете обучение детей силами их ровесников, создаете пара-учителей или привлекаете преподавателя конкретных навыков и умений. Так или иначе, вы находите способ дать людям знания, которые имеют смысл для них, используя нетрадиционные методы, людей или места.
Это школа в автобусе на стройплощадке в Пуне, самом быстрорастущем городе Азии. В Пуне 5 000 строек. На этих стройках 30 000 детей. И это – только один город. Представьте себе демографический взрыв, который произойдет в развивающихся странах, и подумайте, сколько тысяч детей проведут свои школьные годы на стройках. Это очень простой способ – донести до них знания при помощи автобуса. Для каждого из них учеба – не некая академическая, аналитическая деятельность, а нечто продуктивное, что вы создаете, с чем можете справиться и на чем, возможно, даже можно заработать.
Я познакомился с этим парнем, его зовут Стивен. Он прожил три года в Найроби на улице, так как его родители умерли от СПИДа. Он вернулся в школу не потому, что ему посулили диплом, а потому, что ему предложили выучиться на плотника, приобрести практические знания. Самые передовые учебные заведения мира, такие, как High Tech High в США и подобные им, исповедуют философию образования как производительной деятельности. Здесь же вариантов нет: чтобы иметь смысл, образование должно быть продуктивным.
И более того, у них своя шкала, совсем другой модели. Она заимствована у китайского ресторана. Она показывает, как оценивать ситуацию. Это мне объяснил совершенно потрясающий парень, пожалуй, самый удивительный в мире социальный предприниматель в области образования. Его зовут Мадав Чаван и он создал организацию, которую назвал "Пратам". Он организует в Индии группы для дошкольников, которые сегодня посещает уже 21 миллион детей. Это самая большая в мире НПО в деле образования. Кроме того, он оказывает поддержку детям рабочих, которые учатся в индийских школах.
Этот человек - абсолютный революционер, в прошлом был профсоюзным организатором. Вот как он учился создавать свою организацию. На каком-то этапе "Пратам" выросла настолько, что могла рассчитывать на некоторую безвозмездную помощь от „Маккинси”. Представители „Маккинси” приехали, ознакомились с его моделью и сказали, „Мадав, знаешь, что тебе надо сделать с этим? Превратить это в „Макдональдс”. Когда затеваешь дело на новом участке, надо выкинуть что-то вроде франшизы. Так делается везде. Это надежно, люди точно знают, что к чему, И не будет ошибок”. Мадав ответил: „Зачем нам делать это таким образом? Почему не сделать так, как делают китайские рестораны?”.
Китайские рестораны есть где угодно, но нигде нет сети китайских ресторанов. При этом все знают, что такое китайский ресторан, и что от него ожидать, хотя будет известная разница с соседним рестораном, и оформление будет другое, и название будет другим, но при этом вы сразу понимаете, что перед вами китайский ресторан. В "Пратаме" работают по модели китайского ресторана: принципы одни, но детали и обстановка разные. Не по модели „Макдональдса”. И шкала модели „Макдональдса” здесь не в ходу - здесь работает модель китайского ресторана.
Напомним, что массовое образование началось с социальным предпринимательством в ХІХ веке, и мы вновь крайне нуждаемся в нем в глобальном масштабе. Какие же уроки мы можем извлечь из всего этого? Множество, так как наши системы образования катастрофически не справляются со своей задачей во многих отношениях. Они не доносят знания до учащихся, которым должны бы служить в первую очередь. Они часто попадают в цель, но упускают смысл. Становится все труднее и труднее внести в них какие-то улучшения. Наша вера в эти системы все больше гаснет. А здесь перед нами очень простой способ понять, какие же инновации, какие новые схемы нам необходимы.
Существует два основных типа инноваций. Есть поддерживающие инновации, которые будут поддерживать существующий институт или организацию, а есть разрушительные инновации, которые сломают их и создадут иные методы работы. Есть официальные структуры – школы, колледжи, больницы – где можно осуществить инновацию, а есть неформальные структуры – кварталы, семьи, сети социального обслуживания. Почти все наши усилия уходят сюда – в поддерживающие инновация в официальных структурах, и все затем, чтобы получить улучшенную версию системы школьного образования, созданной по инициативе Бисмарка и разработанной в ХІХ веке. Как я уже сказал, проблема в том, что в развивающихся странах нет учителей, которые смогли бы заставить эту модель работать. Вам понадобятся миллионы и миллионы преподавателей в Китае, Индии, Нигерии и в остальных развивающихся странах, чтобы удовлетворить спрос. Но мы знаем, что сколько бы мы ни прилагали усилий в одном и том же направлении, мы не преодолеем глубокое неравенство в образовании, в особенности в глубинке и бывших промышленных регионах.
Поэтому нам необходимы еще три вида инноваций. Нам необходимы решения, изобретенные заново. Вы видите, что сейчас во всем мире все больше и больше школ изобретают себя, находят себя заново. Они остаются школами, но они выглядят иначе. В США и Австралии есть сеть школ, которая называется „Широкая картина”. В Швеции есть сеть школ „Кунскап”. Их всего 14, но только две из них размещаются в школьных зданиях. Остальные находятся в зданиях, не построенных как школы.
Удивительная школа есть в Северном Квинсленде (Австралия), она называется „Джаринган” („сеть”). У всех этих учебных заведений сходные черты: тесное сотрудничество, индивидуальный подход, во многих случаях используются технологии широкого охвата. Обучение начинается с вопросов, проблем и проектов, а не с информации и учебного плана. Нам, безусловно, нужно больше таких моделей образования.
Но поскольку многие проблемы образования связаны не только со школой - они появляются в семье, в квартале, в районе - нам также нужно проявлять больше активности. Нужно что-то делать, чтобы дополнять школьный курс образования. Самая известная из таких моделей – система „Реджио-Эмилия” в Италии - учебная модель, использующая семью для поддержки и поощрения учащихся.
Но самая волнующая модель образования – „Зона детей Гарлема”, действующая под руководством Джэффри Канады уже более десяти лет. Комбинируя учебную подготовку с семейными и общинными проектами, эта система стремится преобразовать не только образование в школах, но также культуру и интересы десятка тысяч гарлемских семей.
Нам необходимо больше проявлений такого мышления - совершенно нового и радикального. Вы можете найти места, на расстоянии всего лишь часа пути от этого зала, если не меньше - совсем рядом. И в этих местах это также очень необходимо, нужен радикализм такого типа, о котором мы и не задумывались.
И наконец, нам необходимы преобразующие инновации, которые изменят возможности донесения знаний до учащихся совершенно новыми и разными методами. Мы подходим к порогу удивительного достижения – „школофикации” мира. В 2015 г. каждый ребенок младше 15 лет, который хочет ходить в школу, получит место в школе. Это изумительно. Однако, в отличие от производства автомобилей, которое развивалось быстро и точно, система школьного образования перегружена наследием ХІХ века, присущим модели немецкой школы Бисмарка, которую взяли на вооружение английские реформаторы, а потом и многие религиозные миссионеры. В Соединеных Штатах ее подхватили как форму социальной интеграции, а позже она перебралась в Японию и Южную Корею в период их развития.
Очевидно, что корни этой модели уходят в ХІХ век. Конечно, эта модель школьного образования является огромным достижением и даст великие результаты. Она дает навыки, знания и начитанность. Но она также опустошает воображение, убивает аппетит к знаниям, лишает социальной уверенности в себе. Эта модель стратифицирует общество в той же мере, в какой способствует его либерализации. Именно такую систему школ мы передаем в наследство развивающимся странам, и им придется потратить столетие на попытки реформировать ее. Вот почему нам необходимо воистину радикальное мышление - и сегодня радикальное мышление в сфере образования необходимо, возможно, более, чем когда-либо.
Благодарю за внимание.
Перевод и публикация - Анатолий Шперх