Будущему США угрожает невежество граждан
Но мир изменился. И, к сожалению, он становится все более и более негостеприимным к нелюбопытным «ничегонезнайкам» — таким, как мы.
Чтобы оценить связанные с этим риски, важно понимать причины американского невежества. В марте 2009 года «Европейский журнал коммуникаций» провёл опрос граждан Великобритании, Дании, Финляндии и США по вопросам, относящимся к международным отношениям. Европейцы выиграли у американцев с разгромным счётом: 68% датчан, 75% британцев и 76% финнов и только 58% американцев смогли определить, что такое талибан — хотя мы возглавили атаку на талибов в Афганистане. Это только последний из множества опросов, которые показывают наше отставание от населения стран "первого мира".
Большинство экспертов соглашаются, что относительная сложность политической системы США затрудняет ее понимание американцами. Во многих европейских странах парламенты имеют пропорциональное представительство, и партия большинства правит, не будучи вынуждена «делиться властью со множеством субнациональных властных структур», — отмечает йельский политолог Джейкоб Хэкер (Jacob Hacker), соавтор книги «Политика "победитель получает всё"».
Мы обременены непропорциональным Сенатом; запутанным клубком бюрократии штатов, местных и федеральных органов; почти постоянными выборами во все мыслимые учреждения (судья, шериф, член школьного совета и тому подобное). «Никто не обладает достаточной компетентностью, чтобы понять всё это, — что вы осознаёте всякий раз, когда голосуете, — пишет Майкл Шудсон (Michael Schudson), автор книги «Добропорядочный гражданин». — Вы знаете, что обречены на неудачу, и это отвращает вас от того, чтобы узнать больше».
Не способствует делу и то, что в Соединённых Штатах один из самых высоких показателей разрыва в доходах: 400 самых богатых семей загребают больше денег, чем 60% тех, кто находится внизу социальной лестницы. Как объясняет Дэлтон Конли (Dalton Conley), социолог из Нью-Йоркского университета, «это всё равно что сравнивать яблоки и апельсины. В отличие от Дании, у нас множество очень бедных людей, не имеющих доступа к хорошему образованию, и огромное количество иммигрантов, которые даже не говорят по-английски». «Когда исследования проводятся среди обеспеченных респондентов, родившихся в США, они могут постоять за себя в интеллектуальном соревновании с жителями Европы».
Положение усугубляется и другими факторами. Один из самых значительных, как утверждает Хэкер, это децентрализованная система образования, которая осуществляется каждым штатом отдельно: «Когда действует централизованная программа образования, у вас больше знаний и сильнее гражданская культура».
Другое препятствие — то, что мы надеемся на медийные программы, которые диктует рынок, а не на общественное вещание, которое, по данным "Европейского журнала коммуникаций", "больше внимания уделяет общественным вопросам и международным новостям, а также содействует расширению знаний в этих областях"».
Более двух столетий американцам сходило с рук то, что они совсем немного знали об окружающем мире. Но времена изменились — и невежество граждан становится большой проблемой с будущими последствиями. Изоляционизм хорош для изолированного общества, но мы не можем больше позволить себе интерес только к собственным делам. То, что происходит в Китае и Индии (или на японской АЭС), влияет на сборщика автомобилей в Детройте; то, что происходит в законодательном органе штата или в Белом доме, влияет на конкуренцию в Китае и Индии.
До появления Интернета было достаточно силы мускулов; информационная экономика требует вместо этого силы интеллекта. Там, где мы когда-то полагались на политические институты (такие как профсоюзы), чтобы обучить средние классы и дать им рычаги влияния, сейчас у нас нет ничего. «Проблема не в том, что люди в прошлом знали намного больше, а сейчас знают меньше, — пишет Хэкер. — Она в том, что раньше их невежество было сбалансировано более выраженной политической организованностью». В результате мы имеем общество, в котором в дебатах доминируют спаянные активисты, представляющие разные полюса политического спектра — и они в самый неподходящий момент сбивают с пути политиков.
Нынешний конфликт по поводу государственных расходов демонстрирует новые опасности невежества. Каждый экономист знает, как бороться с долгом: провести реформы с целью сокращения расходов на дорогостоящие правительственные программы; урезать раздутый оборонный бюджет; и (если рост по-прежнему медленный) провести налоговую реформу, чтобы пополнить доходы оскудевшей казны. Однако опрос за опросом показывает, что избиратели не имеют понятия о том, что такое бюджет на самом деле.
В 2010 году, согласно исследованию организации World Public Opinion, выяснилось, что американцы предпочитают решить проблему дефицита за счёт сокращения помощи другим странам - с текущего уровня, который, по их мнению, составляет 27% бюджета, до более скромных 13%. Однако реальная цифра иностранной помощи США составляет менее 1%.
В то же время опрос CNN от 25 января 2011 года показал, что хотя 71% избирателей заинтересованы в сокращении роли государства, огромное большинство граждан против сокращения программ Medicare (81%), соцстрахования Social Security (78%) и Medicaid (70%). Вместо этого они предлагают сократить "неэффективные расходы", которые, по их фантастическим представлениям, составляет не менее 50% расходов.
Нет необходимости говорить, что невозможно сбалансировать бюджет, если прислушиваться к некомпетентным гражданам. Но политики всё равно им потворствуют и даже поощряют их заблуждения. В результате мы сейчас спорим о том, как сократить краткосрочные расходы, что обойдется в 700 000 рабочих мест в государственном секторе, подвергнув опасности шаткое восстановление и нанеся ущерб нашей способности конкурировать в глобальном масштабе. В то же время мы ничего не делаем для решения долгосрочных финансовых проблем, которые угрожают... нашей способности конкурировать в глобальном масштабе.
Учитывая нашу историю, трудно представить, что положение изменится в ближайшее время, хотя это не означает, что изменения бесполезны. В течение многих лет профессор из Стэнфорда, Джеймс Фишкин (James Fishkin), специалист в сфере коммуникаций, проводит эксперименты в области совещательной демократии.Условия просты: граждане голосуют по главным проблемам, затем проводится наблюдение за тем, как эволюционируют их мнения, когда они противостоят фактам и реальным обстоятельствам. Ученый обнаружил, что хотя люди начинают с глубоких ценностных расхождений по поводу, скажем, правительственных расходов, они склонны соглашаться с рациональными политическими решениями, когда узнают о доходах и расходах бюджета. «Проблема в невежестве, а не в глупости, — пишет Хэкер. — Мы страдаем от недостатка информации, а не от недостатка способностей».
Является ли это излечимым недугом или безнадёжной болезнью, ещё предстоит узнать. Но сейчас самое время начать поиск лекарства.