Бахрейн: революция, короли и капуста

СПАСТИ СЕМЕЙНЫЙ БИЗНЕС

Протесты начались в Бахрейне в феврале прошлого года. Местные власти тогда заявили, что, в отличие от Египта и Туниса, то, что происходит у них дома, это не революция, а шиитский заговор, разжигаемый Ираном. В качестве доказательство указывалось на то, что большая часть бахрейнских демонстрантов – шииты.

В отношении первого постулата есть немало сомнений. Многие бахрейнские правозащитники, например, утверждают, что не имеют никакого отношения к Ирану, и совершенно не желали бы, чтобы и в их стране была создана 2-я Исламская Республика. Ну, а что касается второго утверждения – тут все верно. Шиитов среди демонстрантов на самом деле большинство, потому в стране их, по самым скромным оценкам, 67%. Поэтому когда речь идет о массовых демонстрациях протеста, без шиитов никак не обойтись. Тем более, огромное большинство государственных синекур и львиная часть бюджета аккуратно поделена между правящей суннитской прослойкой.

Бахрейнские шииты живут не то чтобы так, как жители Города мусорщиков в Каире, но все же намного хуже, чем бахрейнские же сунниты. Поэтому, когда они, подобно своим собратьям в Египте, Тунисе и Ливии, выходят на улицы с требованием перемен и реформ, за этим необязательно стоят происки Ирана. Просто людям захотелось найти свое собственное место в этом уютном семейном бизнесе.

Но правящая элита в Манаме подозревает, что, когда их народ повторяет на тысячи голос «реформы и перемены», это может закончиться, как в Тунисе, Египте, Ливии или Йемене. То есть сменой правящего монархического режима на законно избранный большинством бахрейнцев. Избранный шиитским большинством. Поэтому на помощь бахрейнскому монарху еще в прошлом году пришла Саудовская Аравия, которая расположена через дорогу, вернее через мост над Персидским заливом. С позволения бахрейнского короля в стране началась военная саудовская интервенция, которая официально так до сих пор и не завершилась. Потом лидеры Бахрейна и Саудовской Аравии решили упрочить родственные связи и поженили бахрейнского принца на саудовской принцессе. А теперь, когда выяснилось, что всего этого все равно недостаточно, страны всерьез заговорили об объединении.

ЖИЛИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО

Поскольку запасы нефти в Бахрейне были истощены еще в 90-х годах прошлого века, а других источников дохода, кроме туризма и банковского дела, в стране нет, то перспектива объединения с саудитами действительно выглядит привлекательно. Саудовский король поспешил заверить маленькую, но гордую страну в том, что она сохранит полный суверенитет и останется членом ООН, а сотрудничать страны станут только по таким вопросам, как подавление шиитских повстанцев и борьба против происков Ирана. Но, помня исторический опыт разнообразных арабских объединений и союзов – например, объединение Египта и Сирии в 1958 году – многие бахрейнцы уже заранее переживают, понимая, что вмешательства более сильной и богатой Саудовской Аравии во внутренние дела страны неизбежно.

По сравнению с консервативным Эр-Риядом, Манама кажется Лас-Вегасом, где женщины могут сидеть в ресторане вместе с мужчинами, и не обязательно в глухой чадре, в кинотеатрах идут популярные американские фильмы, а известные арабские певцы и певицы обязательно наведываются туда несколько раз в год. А еще в Бахрейне разрешена торговля алкоголем. Поэтому в конце недели толпы страждущих граждан Саудовской Аравии, измученных сухим законом, отправляются к более либеральным соседям через мост.

Что станет с бахрейнскими свободами после объединения? И не начнет ли действовать саудовская полиция нравов и в бахрейнской столице? Против объединения выступают и саудовские защитники прав человека. По странной случайности многие из них – тоже шииты, из неспокойной восточной части королевства.

Но, конечно же, больше всех переживает Иран, который убежден в том, что Бахрейн и Саудовская Аравия собрались дружить и объединяться исключительно против него. Иранцы уже сегодня предупреждают, что «после слияния бахрейнский кризис лишь обострится», и объясняют, что выйти из этого кризиса можно, только «предоставив гражданам Бахрейна полные права и выполнив их требования». Хотя выполнять демократические требования молодых иранцев, выдвинутые во время неудавшейся «зеленой революции» в 2009 году в Иране, Тегеран пока не собирается. Потому что это совсем другое дело, и вообще эти демонстрации – результат происков Запада и Израиля. А вот в Бахрейне – это спонтанная, народная революция.

Однако тем, кто теперь переживает из-за слияния Саудовской Аравии и Бахрейна, а также остальных арабских стран Персидского Залива, можно утешиться, посмотрев на предыдущие попытки арабской интеграции. Вопрос объединения и создания единой экономической зоны обсуждается в Эр-Рияде, Дохе, Кувейте, Дубае, Манаме и Маскате уже много лет. До сих пор лидеры так и не смогли достигнуть взаимопонимания ни по одному серьезному вопросу, в том числе и о введении единой валюты и создании объединенного центробанка.

Очевидно, что Саудовская Аравия продолжит оказывать существенную военную и финансовую помощь Бахрейну (в конце концов, речь идет о родственниках) в рамках того или иного союза. Это необходимо и Манаме, и Эр-Рияду, где боятся последствий возможного падения режима в островном государстве. Но сохранится ли этот союз после того, как минует опасность? Захотят ли другие, более стабильные страны, такие как Катар и Кувейт, присоединиться к этому союзу, учитывая затяжные конфликты и претензии друг к другу? Да и поможет ли объединение решить главные проблемы Бахрейна, где привилегированное меньшинство руководит враждебным и бедным большинством?

Пока монархи арабских стран Персидского залива продолжают спокойно беседовать «о ситуации» в роскошных конференц-залах. Оттуда арабские революции с их кровью, потом и слезоточивым газом кажутся малозначительной фантазией. Тем более, что Запад полностью поддерживают местные семейные бизнесы, которые по воле случая контролируют львиную долю запасов нефти в районе Персидского залива. Пока можно не торопиться.

Ксения Светлова