В поисках первого петуха
Этот расистский привкус хейердаловских конструкций надолго отбил у серьезных ученых желание заниматься поиском связей между Америкой и Полинезией. Впрочем, среди историков, археологов и лингвистов, изучавших процесс заселения самой Америки, как Южной, так и Северной, глобальная гипотеза Хейердала тоже не нашла поддержки, поскольку противоречила всей совокупности собранных ими научных фактов. Тем не менее отголоски гипотезы Хейердала можно порой услышать и сейчас - например, в разговорах о «солутреянцах», как называют неких древних пришельцев из Испании, которые якобы уже 13-14 тысяч лет назад заселили всю Америку от Кловиса (в центре США) до Монтеверде (на юге Чили).
Тем не менее справедливость требует сказать, что Хейердал сыграл и определенную положительную роль. В полемике с ним сторонники азиатской теории заселения Тихого океана неожиданно осознали, что у них тоже не очень-то много доказательств, и бросились их искать. И нашли. Сначала в раскопках на разных тихоокеанских островах была обнаружена керамика одного и того же типа (он получил название «лапитянский»), анализ возраста которой позволил заключить, что предки современных полинезийцев пришли со стороны Новой Гвинеи, как и утверждал Хироа, но не через Микронезию, а через Меланезию, и что им потребовалось всего несколько сот лет, чтобы, передвигаясь от острова к острову, достичь Самоа и Фиджи.
Раскопки последующих лет еще более детализировали эту картину. Оказалось, что почти все главные продовольственные культуры островов Тихого океана - таро, бананы, тростниковый сахар и т. п. - и такие важные виды домашних животных, как свиньи и собаки, пришли с азиатской стороны Тихого океана, причем пришли с людьми, явно имевшими целью колонизацию этих островов. (Если бы каких-нибудь мореплавателей занесло сюда случайно, в их лодках вряд ли оказался бы весь этот «обязательный колонизационный набор».) Более того, новые находки дали возможность установить и грубую датировку этой колонизации: Маркизские острова, а также острова Кука и Сообщества были заселены примерно к 200-300 годам, Гавайи и остров Пасхи – к 400-500 годам и Новая Зеландия – около 1000 года.
В то же время ни одного свидетельства американского заселения Полинезии эти поиски не дали. Впрочем, в перечне находок было одно исключение – сладкий картофель, или батат. Этот плод, если верить данным археолога Патрика Кирша, был распространен на островах Кука уже в 1000 году. Сегодня он встречается в Полинезии повсеместно. Но как было доказано исследованиями новозеландского молекулярного биолога Эндрю Кларка, батат был акклиматизирован один-единственный раз в истории, и это произошло примерно 8000 лет назад в предгорьях Перуанских Анд. Какой-нибудь кокосовый орех мог бы, конечно, и сам приплыть в Полинезию, покачиваясь на океанской волне, - но не сладкий картофель! Сладкий картофель кто-то должен был туда завезти. Более того, генетические исследования последних лет показали, что бататы Полинезии ближе всего бататам Перу.
Этот факт снова поставил исследователей перед забытым, казалось бы, вопросом о возможных связях Южной Америки и Полинезии, только ответ на него, каким он вырисовывался из новых исследований, был прямо противоположен хейердаловскому. История батата вернула научную мысль к азиатской гипотезе Хироа: не древние перуанцы на своих плотах заселили Полинезию, а, напротив, мореплаватели солнечного восхода установили морские связи с Перу, открыв, таким образом, Южную Америку за 300 с лишним лет до Колумба и его продолжателей (оттуда же и батат). В пользу этого тезиса говорили определенные антропологические факты (сходство черепов древних полинезийцев и чилийцев, определенные языковые совпадения, общность некоторых ритуалов и т. п.). Впрочем, южноамериканские свиньи и собаки не полинезийские - генетический анализ показал, что собаки и другие домашние животные появились в Южной Америке уже после Колумба. И вот как раз во время этих животноводческих розысков появился на сцене и петух.
В 2007 году появилась сенсационная весть, что группа Алисы Стори из Австралии сумела датировать три древние куриные косточки, найденные на побережье Чили, и эта датировка показала, что соответствующие куры (или петухи) были съедены между 1300-м и 1450 годом. Размах датировки, конечно, большой, но в любом случае сие куриное пиршество явно закончилось до Колумба. И поэтому перед учеными встал вопрос: как эти куры появились в Чили? Ибо своих, коренных, кур в Южной Америке, как это твердо доказано всеми раскопками, никогда не было. Оставалось вроде бы только одно – признать, что они были завезены полинезийцами, у которых куры и петухи наряду со свиньями и собаками издавна были одними из трех главных домашних животных. И действительно, генетический анализ, проделанный Стори, показал, что ДНК древних чилийских кур является точной копией ДНК, извлеченной из куриных костей такой же древности, найденных на тихоокеанских островах Тонга и Самоа (почти в 9000 км от Чили).
На основании своих находок Стори выдвинула новый сценарий связей между Южной Америкой и Полинезией. По этому сценарию, полинезийские мореплаватели уже в 1200-1300 годах, после колонизации острова Пасхи, получили благоприятную возможность, двинувшись отсюда на восток, достичь побережья Чили. Возможно, они даже основали здесь полинезийскую колонию, жители которой впоследствии смешались с коренными туземцами этих мест, - это объяснило бы упомянутое выше сходство черепов. Отсюда мореплаватели затем могли плыть, пользуясь прибрежным течением, на север, достичь тех мест (вблизи побережья Перу), где это течение поворачивает на запад, и вместе с ним вернуться домой. При этом здесь они имели возможность контактировать с жителями прибрежных предгорий Перу, где издавна возделывался сладкий картофель. Если такие плавания были частыми, это могло привести к довольно широким культурным контактам, что в свою очередь могло бы объяснить сходство некоторых предметов и ритуалов.
Так куриные косточки сыграли важную научную роль прямого доказательства того, что первыми (в нашу эпоху) в Южную Америку пришли полинезийцы со своими курами и петухами. В связи с этим напрашивается небезынтересный вопрос: а откуда к самим полинезийцам пришли первый петух или первая курица?
Это отдельная и тоже любопытная история. Вопрос о происхождении домашних кур давно занимал естествоиспытателей, и первый ответ на этот вопрос дал Эразм Дарвин (дед великого Чарлза), который предположил, что все современные куры произошли от красного джунглевого фазана – небольшой пугливой и робкой птицы, что по сей день водится в лесах, покрывающих предгорья Гималаев. Образ жизни и скромная диета этих птиц сделали их одомашнивание довольно простым, и куры, однажды появившись в человеческих поселениях, оказались самым удобным в разведении и уходе, самым продуктивным в смысле мяса и яиц и самым «портативным» в смысле перевозки видом домашнего животного. Не случайно ареал их раннего распространения так широк, что сегодня ученые затрудняются назвать место их первого приручения. Все же большинство специалистов считают, что это произошло в Индии около 2000 лет до н. э. Правда, в 1998 году китайские исследователи объявили, что нашли куриные кости древностью 6000 лет до н. э. Но десять лет спустя тщательная проверка немецкого зоолога Петерса показала ошибочность китайской сенсации. Оказалось, что в силу своей легкости древние куриные кости легко смещаются из одного слоя отложений в другой, а это приводит к ошибке в определении возраста. Вот и китайские ученые, как показал Петерс, ошиблись на целых 6000 лет: найденные ими куриные кости относились к тем временам, когда куры уже были распространены во всей Азии и Европе.
А что касается первых полинезийских кур, то их путь вроде бы был прослежен вполне надежно: Индия – Малайзия – Индонезия – Новая Гвинея – Полинезия. И судя по данным Стори, эту цепочку можно было продолжить: Полинезия – Южная Америка. Но тут прозвучало очередное «но» в этой полной противоречий истории. Как мы уже сказали в начале заметки, данные Стори были в свою очередь опровергнуты. Вики Томсон и ее коллеги из университета Аделаиды заново и много более тщательно проанализировали те куриные кости, которые нашла Стори, и пришли к выводу, что Стори ошиблась, потому что ее образцы были загрязнены сторонними включениями. Затем аделаидские ученые провели собственный анализ ДНК из 22 древних куриных костей и 122 современных куриных перьев, собранных на островах Тихого океана и в Юго-Восточной Азии, и показали, что на самом деле ДНК древних южноамериканских кур не имеет никакого сходства с ДНК древних полинезийских кур. Это разные виды. А значит, рушится важное свидетельство посещения полинезийцами Южной Америки до Колумба. По данным Томсон, самое восточное место, где существуют ДНК древнеполинезийских кур, – это архипелаг Бисмарка. Ближе к берегам Южной Америки этих ДНК нет.
Такой вот неожиданный поворот – пусть и не совсем «назад к Хейердалу», но во всяком случае несколько «назад от Хироа». Как я и предупреждал, это запутанная история. И мне почему-то кажется, что и это еще не конец. Думается мне, что поиски первого южноамериканского петуха еще не раз взволнуют научную общественность.
Рафаил Нудельман
"Окна", 24.04.2014