Наука и смерть

Этот случай, согласно легенде, произошел в 13 веке, что, кстати, показывает, как мало продвинулась научная криминалистика за полторы тысячи лет. Однако в последующие века ее развитие явно пошло много быстрее, о чем свидетельствует, к примеру, Артур Конан-Дойль, описывая методы разгадки преступлений, применявшиеся Шерлоком Холмсом. Сначала ученые разработали подлинно научные методы изучения ран и внутренних повреждений, затем были созданы научная токсикология и баллистика с ее методами определения траекторий пуль, а в 19 веке к этому списку добавились еще антропометрия, разработанная Бертильоном, и дактилоскопия, основы которой заложили Пуркинье, Гальтон и Вучетич.

Очередная легенда истории криминалистики утверждает, что парижский полицейский комиссар Бертильон, фанатично увлеченный возможностями своего метода, недооценил возможности дактилоскопии и потому проморгал виновника знаменитого похищения Джиоконды из парижского Лувра, хотя тот оставил отпечаток своего пальца на раме картины. Ну, а двадцатый век обогатил научную криминалистику методами опознания преступников с помощью расшифровки найденных на месте преступления органических следов, содержащих ДНК.

Но прогресс, как известно, не стоит на месте (иначе он не был бы прогрессом), а потому нам придется теперь сказать несколько слов о человеческом волосе, который притязает сегодня стать очередным героем этой криминалистической саги. Наш волос, как тоже известно, настолько тонок, что удостоился, благодаря этому, стать постоянным объектом сравнения (например, «тоньше волоса»), но тем не менее поговорка: «Где тонко, там и рвется», - для него обидно несправедлива, ибо любой человеческий волос выдерживает нагрузку до 100 граммов, а это значит, что наша шевелюра, которая, в среднем, содержит 120 тысяч волос, могла бы выдержать нагрузку в 120 тонн (!). Если бы, конечно, выдержала кожа нашей головы.

Этой огромной прочностью волос обязан своему основному веществу – кератину. Клетки-кератиноциты, специализировавшиеся на производстве этого белка, входят в состав нашей кожи и некоторые из них продолжают эту специализацию еще дальше, превращаясь в волосяные клетки и выращивая из себя – каждая – одну волосинку. На срезе любого волоса видно, что он состоит из пучков волокон, идущих вдоль его длины; каждое из таких волокон в свою очередь состоит из 11-ти скрученных вместе микроволокон; а каждое такое микроволокно состоит из 4-х скрученных вместе спиралевидных цепей белка кератина.

В состав кератина входят 18 разных аминокислот, среди которых важнейшую роль играет аминокислота цистеин, потому что она богата серой, атомы которой, находящиеся в разных цепях, жадно соединяются друг с другом, и именно эти мостики химических связей придают кератиновым волокнам их высокую прочность. У разных людей конкретный набор аминокислот в кератине несколько разный, поэтому разными являются и связи в волокнах, и это определяет форму волос. Тот или иной цвет им придает гормон меланин. Он образуется к клетках-меланоцитах, находящихся в корнях волос, и бывает двух видов. А поскольку соотношение этих видов у каждого человека свое, то и цвет волос становится такой же индивидуальной приметой, как и их форма.

Сальные железы поставляют волосам необходимые им жиры, и это определяет сухие или жирные у нас волосы, а вода, которая составляет 12-15% вещества волос, снабжает их различными нужными для жизни элементами. Свои питательные элементы приносит к клеткам в корнях волос и кровь, идущая по капиллярам, и так получается, что, в конечном счете, соотношение всех этих элементов, влияющих на свойства наших волос, специфически зависит как от генетических причуд каждого конкретного организма, так и от особенностей окружающей среды в том месте или в тех местах, где этому организму пришлось побывать.

Все эти зависимости делают понятными притязания волоса войти в один ряд с другими орудиями научной криминалистики. И потому мысль об использовании волос в научной криминалистике давно уже бередит воображение некоторых ученых. Увы, количество ДНК в волосе недостаточно для точного анализа, а другие индивидуальные параметры того или иного волоса недостаточно тонко различаются от индивида к индивиду, и это не позволяет однозначно привязать найденную на месте преступления волосинку к той или иной конкретной голове. По крайней мере, таков оказался суровый вывод американских юристов, которые не так давно произвели детальный анализ результатов многих судебных попыток применить волос в качестве решающего вещественного доказательства. «Ненадежен» - коротко заявили они прямо волосу в лицо.

Эта обидная дискриминация уязвила сердца ученых-криминологов, и они, поднатужившись, нашли для любимого волоса новое место в инвентарном списке криминалистических орудий. Они предложили использовать его индивидуальные характеристики (прежде всего – детальный аминокислотный состав кератина) для опознания пола и возраста былого обладателя этого волоса, а также региона, в котором сей обладатель родился, и даже – опираясь на изотопный анализ – тех регионов, в которых он побывал в последние месяцы (или годы – в случае достаточно длинных волос).

Правда, немало для крохотной волосинки ?! И представьте – идея оказалась плодотворной! И на сегодняшний момент «волосяная криминалистика» уже имеет в своем послужном списке материал для еще одной криминалистической легенды (которую будущие поколения наверно назовут «Историей загадочной женщины из Юты»). Она рассказывает о трупе неизвестной женщины, найденном в 2000 году в американском штате Юта и долгих 8 лет не поддававшемся опознанию, пока за дело не взялась детективная фирма «Изофоренсик», которая провела вышеописанный изотопный анализ волос этой женщины и на основании результатов этого анализа пришла к выводу, что, судя по составу найденных изотопов, она регулярно совершала переезды из штата Юта в штат Вашингтон и обратно (ибо именно для воды в этих регионах характерны набор и соотношение найденных в ее волосах изотопов). И этот вывод позволил - еще через 4 года – наконец-то идентифицировать погибшую.
Однако и эта «волосяная эпопея» - еще не самая последняя новость в истории научной криминалистики. Потому что на подходе уже маячит новое возможное орудие детективной техники завтрашнего дня, кажущееся даже более невероятным, чем тот же волос. Речь идет о микробах, и не о каких-нибудь микробах вообще, а о «микробах-трупоедах». Дерзновенная научная мысль заглянула в глубины трупов, с которыми так часто имеют дело детективы, и обнаружила нижеследующее. Поскольку в теле умершего человека, понятно, нет уже никакой иммунной защиты, оно быстро становится добычей различных микробов.

Первыми там начинают бурно размножаться те бактерии, которые были в организме и при жизни, но успешно контролировались иммунной системой, в частности Ацинетобактер (очень часто обнаруживаемая в открытых ранах) и Ризобии (специализирующиеся на расщеплении азотистых соединений). Их размножение приводит к обильному образованию газов, которые раздувают и порой даже разрывают тело, открывая доступ в него кислороду, который способствует размножению других бактериальных видов, специализирующихся на разложении клеток тканей.

Этот макабрический процесс имеет свою хронологию, и вот некоторые ученые-криминологи, ухватившись за этот факт, предложили использовать различные стадии такого процесса разложения для датировки времени смерти. И опять-таки, представьте, сработало! Генетик из университета штата Колорадо Джессика Меткаф, работая с мышами показала не так давно, что, пользуясь данными о нарастании бактериального заражения трупа, можно определить время смерти мыши с точностью до 3 дней, даже если со времени смерти прошли уже недели. Это существенное уточнение прежних методов.

Но еще более вдохновляющими оказались результаты такого микробиального post-mortem в случае человеческих трупов, которые Меткаф получила из мертвецкой специально для проверки своего метода. В статье, опубликованной в начале 2016 года в журнале Science, она сообщила, что через 25 дней (!) после смерти ошибка ее метода датировки не превысила 2-4 дней. Теперь она готовится к проверке на 36 трупах сразу, относящихся ко всем четырем сезонам года, надеясь таким манером уточнить калибровку своих «микробиальных часов», чтобы представить их на суд юристов-специалистов.

Большое, скажу вам, будущее у этих новых методов научной криминалистики, потому что, как вы сами понимаете, сказав: «Микробы», - нельзя не продолжить: «Микробиота», каковой термин означает, если помните, всю гигантскую совокупность бактерий, которые сожительствуют с нами не после нашей смерти, а пока мы еще живы и пока еще ярок свет. И если с помощью волос можно выяснять, когда человек родился, а с помощью посмертных бактерий - когда он умер или был убит, то почему бы не попробовать с помощью бактерий прижизненных опознавать, кто его убил, этого человека?

И вот уже биолог Хозе Лопес из университета в Чикаго производит уникальный следственный эксперимент: предлагает кому угодно из коллег «ограбить» его квартиру и берется потом, по анализу их микробиоты, т.е бактерий, оставленных их руками, ногами и прочими частями тела на предметах ограбленной квартиры, опознать, кто из коллег оказал ему такое научное одолжение. Ведь микробиота любого человека, напоминает Лопес, не менее уникально-индивидуальна (по набору бактерий), чем отпечатки наших пальцев (напомню, вслед за Лопесом, что внутри нас обитает несколько миллионов разных бактериальных видов, так что число комбинаций здесь действительно огромно – на всех хватит).

Лопес своих «грабителей» нашел (сопоставив состав оставленной ими микробиоты с образцами оной, взятой у всех коллег по лаборатории). Но юристов он этим не убедил. Они по-прежнему считают, что характеристика человека по набору бактерий в организме пока еще в таком зачаточном состоянии, что принять микробиоту в качестве доказательства причастности к преступлению будет само по себе преступлением. И действительно, на данный момент единственным убийством, которое было раскрыто с помощью этого ультрасовременного метода является убийство одного персонажа недавнего американского мультфильма другим персонажем того же мультфильма. Не очень убедительная иллюстрация, увы. Так что пока микробиотная революция в криминалистике, о которой твердят энтузиасты, пока, увы, не совершилась.

Но ведь все еще впереди у нас с вами, не так ли? И об этом приятно думать. Ибо чем больше научных методов раскрытия преступлений, тем больше шансов, что наш будущий убийца не уйдет безнаказанным. А что еще человеку нужно для счастья?!

Рафаил Нудельман
"Окна" 21.7.2016