Социология смерти
Социологи Ансельм Стросс и Барри Глезер обратили внимание на странный парадокс. С одной стороны, они увидели, что если мы начинаем говорить о смерти, то тему смерти избегаем. Самые печальные примеры связаны с тем, что, когда умирает какой-то ближайший родственник, он очень хочет поговорить о смерти – эта тема для него чрезвычайно важна. Но когда он начинает об этом заговаривать, то, как правило, даже ближайшие родственники, сопереживающие ему, начинают говорить какую-то невнятную нелепицу: что, мол, «да ты будешь жить вечно», «да ты еще поживешь», «рано тебе говорить о смерти».
Таким образом, не только в общественном сознании, но и в наших личных коммуникациях мы блокируем эту тему, мы не готовы к разговору о ней. С другой стороны, Глезер и Стросс увидели, что телевидение заполнено темами насилия, сюжетами об убийствах, о катастрофах и так далее. И это связано не с тем, что журналисты у нас – народ падший. Это связано с тем, что публика реально горит желанием смотреть на эти катастрофы. Мертвое тело притягивает не меньше, чем живое.
Вплоть до 90-х годов прошлого века исследователи, занимающиеся изучением смерти, работали в секулярной парадигме. Всячески декларировалось, что если мы хотим заниматься наукой, то всевозможные религиозные мистические интерпретации, бытующие в обществе, должны быть отстранены, а концептуальный аппарат исследователей должен строиться на секулярной традиции. Современные подходы к изучению смерти направлены на преодоление этого секуляризма. Их можно назвать постсекулярными исследованиями. Это в первую очередь связано с тем, что тематика смерти неразрывно связана с религиозным сознанием. Мы не можем начать говорить об этом предмете, не задав предельные вопросы, не размышляя о собственных представлениях либо о том, что будет после смерти, либо о том, что связано со смертью. Если ставить вопрос о том, как будут развиваться исследования, связанные с бытованием смерти в социальном мире, то в первую очередь они будут связаны с постановкой религиозных вопросов.
Дмитрий Рогозин