10 уроков 2022 года: мир должен измениться

Во-первых, война между странами, которая, как считают в академических кругах, ведется устаревшими методами, но это не так. То, что разворачивается в Европе, это старомодная имперская война, в которой президент России Владимир Путин стремится уничтожить Украину как суверенный, независимый субъект. Его цель — сделать так, чтобы демократическая, ориентированная на рынок страна, стремящаяся к тесным связям с Западом, не могла процветать у границ России, и подать пример, который может показаться привлекательным для россиян.

К своему сожалению, вместо того чтобы одержать быструю и легкую победу, на которую он рассчитывал, Путин обнаружил, что его собственная армия не так сильна, а его противники гораздо более решительны, чем он и многие на Западе ожидали. Десять месяцев спустя война продолжается, и конца ей не видно.

Во-вторых, идея о том, что экономическая взаимозависимость — это надежный оплот против войны (поскольку ни одна из сторон не заинтересована в том, чтобы разрушить взаимовыгодные торговые и инвестиционные связи), утратила свою убедительность. Политические соображения стоят на первом месте. В действительности, вероятно, на решение Путина о вторжении повлияла сильная зависимость Евросоюза от поставок энергоносителей из России, что привело его к выводу о том, что Европа не будет ему противостоять.

В-третьих, интеграция, которая десятилетиями воодушевляла западную политику в отношении Китая, также потерпела неудачу. Эта стратегия также основывалась на вере в то, что экономические связи — наряду с культурными, научными и другими обменами — будут стимулировать политическое развитие, а не наоборот, что приведет к появлению более открытого, ориентированного на рынок Китая, который станет более умеренным во внешней политике.

Ничего этого не произошло, хотя можно и нужно поспорить о том, связан ли этот недочет с концепцией интеграции или с тем, как она была реализована. Однако очевидно одно: политическая система Китая становится все более репрессивной, его экономика движется в более государственном направлении, а его внешняя политика становится все более напористой.

В-четвертых, экономические санкции, которые во многих случаях являются предпочтительным инструментом Запада и его партнеров в ответ на нарушения правительствами прав человека или на внешнюю агрессию, редко приводят к значимым изменениям в поведении. Даже такая вопиющая и жестокая агрессия России против Украины, не смогла убедить большинство правительств мира изолировать Россию дипломатическим или экономическим путем, и, хотя санкции под руководством Запада могут подорвать экономическую базу России, они даже близко не приблизились к тому, чтобы убедить Путина изменить свою политику.

В-пятых, фразу «международное сообщество» нужно отправить в утиль. Этого сообщества нет. Право вето РФ в Совете Безопасности сделало ООН бессильной, а недавняя встреча мировых лидеров в Египте для борьбы с изменением климата потерпела фиаско.

Более того, мало что можно сказать о глобальном реагировании на COVID-19 и мало что сделано для подготовки к борьбе со следующей пандемией. Мультилатерализм по-прежнему имеет важное значение, но его эффективность будет зависеть от формирования более узких договоренностей между правительствами-единомышленниками. Мультилатерализм по принципу «все или ничего» в основном ни к чему не приводит.

В-шестых, демократии, очевидно, сталкиваются со своими проблемами, но проблемы, с которыми сталкиваются авторитарные системы, могут быть еще более серьезными. Идеология и выживание режима часто определяют принятие решений в таких системах, а авторитарные лидеры часто противостоят отказу от неудачной политики или признания ошибок, чтобы это не выглядело как проявление слабости и не подпитывало общественные призывы к большим переменам. Такие режимы должны постоянно считаться с угрозой массовых протестов, как в России, или с реальностью, как мы недавно видели в Китае и Иране.

В-седьмых, потенциал Интернета в расширении возможностей отдельных лиц бросить вызов правительству гораздо выше в демократических странах, чем в закрытых системах. Авторитарные режимы, как в Китае, РФ и Северной Корее, могут изолировать свое общество, отслеживать и подвергать цензуре контент или и то, и другое.

Появилось нечто похожее на «сплинтернет» — несколько отдельных интернетов. Между тем, социальные сети в демократических странах подвержены распространению лжи и дезинформации, которые усиливают поляризацию и значительно затрудняют управление.

В-восьмых, по-прежнему существует Запад (термин, основанный скорее на общих ценностях, чем на географии), и альянсы остаются важнейшим инструментом для укрепления порядка. США и их трансатлантические партнеры по НАТО эффективно отреагировали на российскую агрессию против Украины. США также наладили более тесные связи в Индо-Тихоокеанском регионе для противодействия растущей угрозе, исходящей от Китая, главным образом посредством активизации Четверки (Австралия, Индия, Япония и США), AUKUS (Австралия, Великобритания и США) и расширения трехстороннего сотрудничества с Японией и Южной Кореей.

В-девятых, лидерство США по-прежнему имеет важное значение. Если США хотят оставаться влиятельными они не могут действовать в мире в одностороннем порядке, но мир не объединится для решения общих проблем безопасности и других проблем, если США будут пассивны или отодвинуты на второй план. Зачастую требуется готовность Америки быть на переднем крае, нежели позади.

Наконец, весьма прискорбно отмечать, что год назад некоторые из уроков, которые преподнес нам 2022, были предсказуемы. Однако, мы поняли не только то, что история повторяется, но и то, что к лучшему или к худшему, она сохраняет свою способность нас удивлять. С учетом этого, смотрим с оптимизмом в 2023 год!

Ричард Хаас (Richard Haass)