Амос Оз

В возрасте пятнадцати лет Амос Оз поселился в кибуце Хульда. Во время прохождения действительной армейской службы служил в бригаде "Нахаль". В 1961 году, после демобилизации из армии, возвратился в кибуц, где работал сельскохозяйственным рабочим. Первые короткие рассказы он опубликовал в двадцать лет. В первые годы Оз публиковался в основном в журнале "Кешет". Уже первый авторский сборник молодого писателя, "Земли шакала" (1965), был встречен критикой и читателями с большим интересом.

Амос Оз изучал философию и литературу в Еврейском университете и в Оксфордском университете. В течение двадцати пяти лет он работал учителем в кибуцной школе и писал прозу. В 1986 году писатель покинул кибуц и переселился в Арад. 

Амос Оз принимал участие в Шестидневной войне в составе танковых войск на Синайском полуострове и в войне Судного дня на Голанских высотах. Со времени Шестидневной войны 1967 года он опубликовал множество статей и эссе о палестино-израильском конфликте.

Амос Оз преподавал в университете имени Бен-Гуриона в Беэр-Шеве, в Оксфордском университете, в Еврейском университете в Иерусалиме и в Колледже Колорадо. Последние годы писатель жил в Тель-Авиве.

Произведения Амоса Оза были изданы на 47 языках в 45 странах мира. Его роман "Мой Михаэль" (1968) включен Международной ассоциацией издателей в список ста лучших романов XX века. В 1997 году президент Франции Жак Ширак наградил Оза орденом Почетного легиона. С 1991 года Оз был действительным членом Академии языка иврит. Он лауреат Премии имени Бялика (1986), Премии Израиля по литературе (1998), Премии Гёте (2005), премии Кафки (2013).

В 2018 году Оз стал лауреатом российской премии "Ясная поляна" за роман "Иуда". Амос Оз неоднократно выдвигался на Нобелевскую премию по литературе.

Наиболее известные произведения Амоса Оза: "Мой Михаэль", "Черный ящик", "Познать женщину", "Чужой огонь", "Пути ветра", "Не говори ночь", "Пантера в подвале", "То же море", "Повесть о любви и тьме", "Рифмы жизни и смерти".

__________________

В 6-летнем возрасте он объявил себя писателем. Он был одним из революционеров, который осмеливался писать о жизни индивидуума в израильском коллективистском обществе. С годами он стал пророком, но немногие в Израиле хотели его слышать.

Глубокая скорбь лежит на сердце, и в ней нет никакой логики. Невозможно расстаться с Амосом Озом (1939 — 2018), который скончался 28 декабря. Только рациональный анализ его творчества и общественной деятельности, либо пустые комплименты от поклонников, которые сопровождали его на протяжении всей жизни, падая на него тяжелой тенью всякий раз, когда в свет выходила его книга. Это прощание с идеальным образом ивритской литературы, который долгие годы был ее вечным юношей. Признание конца эпохи, которая, как казалось, будет с нами вечно, пока Амос Оз пишет.

Началась эта эпоха в маленькой стране, которая боролась за свой язык и гомогенность своего населения. Ее герои были красивы собой, с пышной челкой на лице, и они самоотверженно погибали за родину. Именно на этой почве в 1960-е годы началось восстание в израильской литературе, во главе которого стоял Амос Оз. До него главным героем всех книг было еврейское государство, оно играло самую главную роль, а люди отходили на задний план. Но появились Амос Оз, А.Б. Йехошуа и другие, которые вновь открыли индивидуума, отдельную личность с ее переживаниями, страхами и надеждами. Индивидуум, который в фантазии и реальном мире, в жизни и литературе стремится к какой-то нормальной жизни, где между войнами у него появляется время для себя, чтобы позаботиться о своем духовном мире, который был еще таинственной страной, напоминающей сны Ханы Гонен из книги «Мой Михаэль». Ее основополагающая честность была присуща многим героям Оза в его последующих книгах.

Оз пришел в эту революцию не как знаменосец, а как любовник. Еще в 6-летнем возрасте он повесил на двери своей комнаты табличку: «Амос Клаузнер, писатель». Во времена его поколения «Оз» звучало лучше, чем «Клаузнер». «Оз» означало коренной, местный, не имеющий никакого отношения к галутному прошлому. Он пошел по этому пути, но лишь для того, чтобы спустя много десятилетий оживить этот образ с присущим ему литературным даром. Никогда не было возможности узнать, что породило его историю. Образы, которых он создал из фрагментов воспоминаний и созерцания; язык, который ему импонировал, был навязчивым и почти эротичным, компетентным и снисходительным в своем богатстве и в своих одеяниях; или великая драма души, которая всегда была в его романах на авансцене, скрывала и затемняла реализм, в зависимости от тайных помыслов сердца.

Неразгаданную тайну души всегда представляли его герои, которые, как и автор, хотели покинуть заезженную колею, бесконечную гонку, и отправиться в новое безопасное убежище, которое принадлежало бы только им. И они знали, что такого места не существует, и оно никогда не будет найдено.

Их приговорили искать «что-то». Один за другим, как величайшие литературные герои, они потерпели неудачу. В книге «Вечный покой» вместе с ними неудачу терпит мечта об элитарном израильском коллективе в образе кибуца. В «Черном ящике» побеждают страсти и первородное зло, а белая элита «строителей земли» и ее правителей прогнивает изнутри. Они больше не могут защищать себя от «других», на которых они всегда смотрели свысока. В книге «Познать женщину» и страсть побеждена — сомнениями и раздумьями о многочисленных неудачных любовных связях, и только рвение к языку приносит победу, но это пиррова победа. Критики таяли от красоты его языка, который играл на руку их идеологии «высокой литературы». Но Оз не слушал их, и абсолютно оправданно. Он оставался верен своей внутренней потребности в проницательной эстетизации ума: подобно С. Изхару, он был в восторге от чарующих пейзажей, и хотел передать их красоту не менее прекрасными словами. Все это родилось из полной, безоговорочной и непостижимой любви к этой стране.

Любовь, как и у многих его современников, сопровождалась чувством ответственности, которое постепенно отделялось от чувства мастерства и становилось упорядоченной политической доктриной. Он часто существовал вместе с его литературным произведением, а не внутри него, и вызывал больше полемики и меньше согласия, чем мог ожидать.

Когда он писал книгу «Здесь и там в Стране Израиля» (1983), в которой стремился представить «несколько мест и несколько человек», он уже мог позволить себе сказать, что мечта плавильного котла по созданию израильтянина общего стандарта потерпела неудачу. Народ распался на этнические и религиозные общины, а племенной формат угрожал мечте стать «нормальным» народом. В Офре и Бейт-Шемеше он издалека разглядел первые признаки зарождавшегося мессианства, которое невозможно остановить, и этнический раскол, который не поддается никакому плавильному котлу. Он разглядел элементы палестинской самобытности, которые будут продолжать расти среди арабских граждан Израиля, и болезненное для него и всего его поколения осознание, что государство выпало из их рук. И все, что остается, это битва за лучшее будущее, в котором умеренные побеждают радикалов. Без оккупации корабль сионизма приходит, наконец, в безопасную гавань – для израильтян и культурной жизни на иврите.

Оз знал, что его литературное «Я» — это не человек, который ищет просветления, но тот, кто уже нашел его в словах… Его настоящее «Я», которое читатели стремятся обнаружить, не живет среди его слов. Даже его общественное «Я», блистательного оратора на площадях, пропитанного пылом и тревогой, где он говорил о старении израильского сионистского левого лагеря. Именно это Оз пытался сказать своей аудитории.

В последние несколько лет он не получил того внимания, на которое надеялся: «Шалом, фанатики», его последняя прекрасная книга очерков, почти призыв к искоренению экстремизма, но в культурной войне, в которой Оз больше не участвовал, его голос исчез. Его любили приглашать за океан, где хотели увидеть и услышать умеренный и вменяемый Израиль. Но дома его хотели слушать все меньше. Последняя отчаянная битва за душу читателя – это книга «Из чего сделано яблоко», которая была опубликована в этом году.

Слава и восхищение, почести и культовый статус были для него менее важны, чем преданный читатель. Возможно, их тоже становилось все меньше, но придет время и они появятся. Чтобы прикоснуться к этой литературной глыбе.

Ариана Меламед (Ariana Melamed), Haaretz