Российско-украинский конфликт ставит Израиль перед трудным выбором
Как о стране, где находится Умань, в которой каждый год тысячи харедим собираются, чтобы почтить память малоизвестного раввина XIX века. И как о стране, президент которой, еврей по национальности — бывший актер и комик в явно несмешные времена.
В новостях на израильских телеканалах украинскому кризису посвящают самые краткие сюжеты — в промежутках между освещением умопомрачительной череды бытовых преступлений, случаев коррупции и сексуального насилия.
Однако, в отличие от Лас-Вегаса то, что происходит в Киеве, не остается внутренним делом. События на Украине имеют огромное значение не только для международной системы, но и для Израиля и Ближнего Востока в целом. Трудно представить, как может кризис закончиться без того, чтобы Россия не вышла вперед, а США и Запад не стали слабее. Россия заняла позиции, с которых она, вероятно, не сможет отступить и которые Запад не может принять.
Президент России Владимир Путин, осмелевший после фиаско США в Афганистане и своей успешной интервенции в поддержку режима в Казахстане, похоже, твердо намерен восстановить мировой порядок, существовавший после окончания холодной войны, и вернуть России ее статус на международной арене и сферу влияния. Америка, поглощенная своими внутренними противоречиями, пыталась посвятить свое первоочередное внешнеполитическое внимание не возрождающейся России, а сдерживанию Китая.
В реакции Запада на возможность того, что Байден назвал "крупнейшим вторжением со времен Второй мировой войны", не видно решимости и силы. Байден стремился сплотить НАТО, но он исключил прямое военное вмешательство и ограничил ответные действия США жесткими санкциями, скромной военной помощью Украине и боязливой угрозой разместить в соседних с ней государствах 8500 военнослужащих. Слабая реакция Германии оказалась еще менее соответствующей ожиданиям.
Российско-украинский конфликт это победа Китая, доставшаяся ему практически даром. так как у Китая общая с Россией цель покончить с "американской гегемонией" в международном порядке и интересам которого отвечает падение статуса США. Правда, стремительное возрождение России, может оказаться большим, чем то, на что рассчитывал Китай — полностью трехполярным мировым порядком, а не преимущественно двухполярным, на который он рассчитывал и в котором Россия играла бы вспомогательную роль зависимого партнера стороны. Почти никогда будущее мирового порядка, сложившегося после холодной войны, и западного альянса не подвергалось такой опасности.
Успех в противостоянии с Украиной и Западом придаст России смелости в достижении ее стратегических целей, общих с Ираком и заключающихся в том, чтобы вытеснить США с Ближнего Востока и стать доминирующей сверхдержавой в регионе, это цели, которые она разделяет с Ираном.
Россия уже сделала большие шаги в этом направлении. Она успешно вмешалась в дела Сирии и спасла режим Асада; подписав долгосрочные соглашения о создании там военно-воздушных и военно-морских баз, она обеспечила себе возможность проецировать силу в регионе; и поставила усилия Израиля по сдерживанию иранского проникновения в Сирию в зависимость от своей доброй воли. Она продала ядерные реакторы и современное оружие Турции, тем самым создав раскол между ней и США, а теперь пытается сделать то же самое в Египте, используя те же инструменты. Россия приобрела влияние в Ливии и еще больше укрепила свои стратегические отношения с Ираном.
Для Ирана время украинского кризиса, как раз в тот момент, когда ядерные переговоры должны были достигнуть критической точки, не могло быть более благоприятным. Как минимум, кризис отвлекает внимание от Ирана и ядерной проблемы, делает США и страны «большой тройки» еще менее способными занять сильные позиции и дает Ирану дополнительное время для затягивания переговоров и продолжения развития ядерной программы. Большой Сатана слабеет.
Одной из жертв украинского кризиса могут стать перспективы новой ядерной сделки. И без того ограниченная готовность нового жесткого иранского правительства идти на уступки еще больше снижается, а его решимость вытеснить США из Ирака, Сирии и всего региона усилится. Обиженная Россия, ожесточенная введением дополнительных тяжелых санкций со стороны США, будет еще менее склонна оказывать давление на Иран с целью достижения ядерного компромисса. Последствия для национальной безопасности Израиля и безопасности региона будут далеко идущими.
Причины напористого воздушного патрулирования Россией Голанских высот в последнее время неизвестны: это может быть единичный случай, часть решения по сдерживанию атак Израиля против иранских целей в Сирии, сигнал о том, что Россия ожидает нейтралитета Израиля в украинском кризисе, или какая-то их комбинация.
Каковы бы ни были намерения России, увлечение на европейский театр военных действий еще больше снизит и без того незначительное желание США участвовать в происходящем в Сирии, усилит роль России в этой стране и в еще большей степени поставит способность Израиля противостоять иранскому укреплению в Сирии в зависимость от России.
Египет, Иордания, Марокко и особенно страны Персидского залива, чья безопасность во многом зависит от США, будут все чаще задаваться вопросом, могут ли они и дальше на них полагаться. Доверие арабских стран к США уже сильно пошатнулось из-за их «сдачи» Мубарака, ограниченной готовностью примириться с Саудовской Аравией, разворота на Дальний Восток и бесславного ухода из Афганистана. Дальнейший удар по их доверию к США, вероятно, придаст дополнительный импульс двум существующим и противоречивым тенденциям.
С одной стороны, интерес стран Персидского залива к дальнейшему расширению связей с Израилем будет расти, как часть региональной ребалансировки, направленной на противодействие Ирану и растущей оси Россия-Иран-Турция.
Это особенно касается ОАЭ и других стран Персидского залива, которые после неоднократных ударов по ним со стороны хути могут уже быть заинтересованы в расширении сотрудничества в области противоракетной обороны. Продолжит наращивать темпы также гражданское и коммерческое сотрудничество, особенно с ОАЭ, которые пошли на все, чтобы отношения с Израилем были не только формальными, но и сердечными.
С другой стороны, Израиль не может заменить США в том, что касается обеспечения безопасности этих стран, и, учитывая фундаментальные различия, вероятно, есть пределы того, насколько далеко могут развиваться наши отношения. Поэтому страны Персидского залива, вероятно, будут стремиться к улучшению отношений с Россией и удвоят усилия по деэскалации напряженности в отношениях с Ираном, хотя перспективы успеха в последнем начинании сомнительны.
Украинский кризис еще больше снизит и без того слабый международный и региональный интерес к палестинской проблеме. Это облегчит жизнь Израилю в краткосрочной перспективе, но, конечно, не будет способствовать прогрессу в решении его главной проблемы национальной безопасности.
ХАМАС и «Палестинский исламский джихад», разочарованные отсутствием внимания, но воодушевленные ощущаемой слабостью Запада, могут вновь заявить о своем присутствии, наращивая перспективы военных действий в Газе и за ее пределами.
Если, как ожидается, Россия еще до фактического вторжения начнет масштабную кибер-кампанию против Украины, чтобы ослабить ее или в рамках самого вторжения, Израилю будет чему поучиться для своих будущих кибер-операций, как наступательных, так и оборонительных. Россия неоднократно предпринимала кибератаки против Украины, используя ее в качестве испытательного полигона.
На связи Израиля с Украиной, одной из девяти стран, с которыми заключено соглашение о свободной торговле, и важным офшорным источником рабочей силы для израильских высокотехнологичных компаний, это окажет негативное влияние. Более позитивным моментом может стать увеличение алии из Украины. Четверть миллиона евреев из Украины уже приехали в Израиль в 1990-х годах, вдобавок к предыдущим поколениям: в начале 20-го века в Украине 30 процентов городского населения составляли евреи.
Для Израиля, чья национальная безопасность неразрывно связана с безопасностью США, любое снижение американского авторитета негативно отражается на его собственном. Израиль также имеет более тесные связи с НАТО, чем любое другое государство, не входящее в альянс, и растущие военные связи с отдельными членами альянса, включая Великобританию, Францию, Италию и Грецию.
Расширение связей с суннитскими странами и странами Персидского залива может отчасти компенсировать ослабление западного альянса, но когда «родная команда», с которой Израиль разделяет основные культурные и нормативные ценности, а не только стратегические интересы, получает удар, Израиль оказывается в меньшей безопасности.
Украинский кризис ставит Израиль в безвыигрышную ситуацию. Недавнее решение не допускать китайские компании к тендеру на строительство новой системы легкорельсового транспорта в Тель-Авиве еще раз продемонстрировало почти полную зависимость Израиля от США. На практике и по духу Израиль не может не поддерживать США.
Однако Израиль также не может позволить себе отчуждать Россию, которая способна серьезно ограничить его воздушные операции в Сирии и за ее пределами, и чье хотя бы частичное сотрудничество по ядерному вопросу остается крайне важным. С 2014 года Израиль в отношении Украины ходит по тонкому дипломатическому канату, и ему придется и впредь двигаться по нему столь же осторожно.
Боевые действия в Крыму и Донбассе, занимающих в совокупности почти 70 000 квадратных километров, уже привели к гибели 14 000 человек, в том числе 3000 мирных жителей. Оккупация этих, а теперь, возможно, и других частей Украины, вряд ли окажет влияние на давнюю зону разногласий между Россией и Израилем: оккупацию Израилем Западного берега реки Иордан, площадь которого составляет менее 6 000 квадратных километров. Медведи играют по другим правилам.
Чак Фрейлих (Chuck Freilich), Haaretz