Новые цели и амбиции российских университетов

В дополнение к этому тяжелому наследию, поводом для беспокойства является демографический фактор. Из-за низкой рождаемости в 1990-х, число молодых людей в возрасте от 14 до 19 лет сократилось с 11 миллионов в 2007 году до 7,6 млн. в 2012 году. В краткосрочной и среднесрочной перспективе эта демографическая ситуация создает немалую проблему для университетов. Для управления избыточными мощностями в сфере высшего образования с необходимостью требуются закрытие отдельных вузов, поглощение одних другими (слияние), реорганизация и т.д. Эти процессы уже начались: между 2008 и 2012 годами исчезло 88 учебных заведений, а численность студентов сократилась на 1 460 000 чел. Очевидно, что конкуренция между университетами за студентов в ближайшие годы будет усиливаться.

Многое меняется…

Начиная с 2005 года правительство предприняло ряд усилий, чтобы переломить негативные тенденции в сфере образования и модернизировать образовательную систему. Государственное финансирование высшего образования увеличилась с 119 млрд рублей в 2005 году ($4 млрд) до 402,4 млрд рублей в 2011 году ($13 млрд). В октябре 2012 года премьер-министр Дмитрий Медведев пообещал, что к 2020 году расходы на образование будут равны оборонному бюджету. Впервые в истории России образование и оборона получили одинаковый уровень приоритета. Тем не менее средние затраты на одного студента остаются крайне низкими даже в ведущих вузах ($8000 против $14 000 в среднем по Организации экономического сотрудничества и развития или $30 000 в среднем по США).

Были предприняты три инициативы с целью отбора наиболее перспективных вузов. Появились новые знаки качества: «Национальные исследовательские университеты» и «Федеральные университеты» (возникшие в результате слияний в регионах), представляющие 5 процентов всех вузов России. Эти вузы получили значительное дополнительное финансирование, а некоторые оснащены столь современным оборудованием и лабораториями, что и западным университетам впору позавидовать. Были осуществлены различные меры с целью преодоления разрыва между преподаванием и научными исследованиями, налаживания связей вузов с производственным сектором, а также поощрения их к созданию стартапов и бизнес-инкубаторов. Правительство России явно ориентируется на модели Массачусетского технологического института и Стэнфордского университета.

…но этого не достаточно?

Некоторые факторы были упущены из виду, поэтому успех реформ был поставлен ​​под угрозу. Во-первых, должны быть пересмотрены взгляды на человеческий капитал профессий преподавателей и научных работников. Это потребует соответствующей оплаты труда – в настоящее время повышение зарплат остается обещанием для большинства вузов – и роста социального престижа, чтобы привлечь наиболее талантливых преподавателей/профессоров. Такое привлечение должно прийти на смену набору через кооптацию: в некоторых университетах 90% преподавателей набираются из числа бывших студентов. Следует распрощаться с курсами, которые переписываются из старых статей и друг у друга, с раздробленностью между дисциплинами и старыми методами обучения. Научная репутация каждого исследователя должна стать столь же важным делом, как и достойная зарплата. Недавние скандалы по поводу плагиата в диссертациях продемонстрировали не только степень коррупции в системе высшего образования, но также общий низкий уровень научных исследований в России. Барьеры между научными исследованиями и преподаванием должны быть уничтожены: так, преподаватели имеют статус и зарплату, весьма отличающиеся от таковых у научных работников, а количество учебных часов у них в три или четыре раза больше, чем в западных странах.

Это традиционное разделение между преподаванием и научными исследованиями является вторым основным препятствием на пути к достижению новых национальных и международных миссий для вузов. В 2010 году на вузы приходилось лишь 15% всех научных исследований и 6,4 % персонала, занятого научными исследованиями, в то время как доля затрат на научные исследования в них составляла 8,4%. Средний показатель по странам ОЭСР за тот же период составил 26,6%. Ясно, что университетам есть куда двигаться.

В-третьих, государство стремится создать идеальную модель в сжатые строки. Такой механистический подход не принимает во внимание многочисленные препятствия: длительность естественных процессов, взаимосвязь с рядом социально-экономических факторов, интересы сторон, инерцию системы и сопротивление институтов. Это ведет к механическому и поверхностному выполнению «назначенных норм», фабрикации количественных показателей с целью удовлетворить министерства и тем самым сохранить объемы государственного финансирования. Так, число стартапов может впечатлять, но их оборот часто невелик, продукция неконкурентоспособна, и их выживаемость в реальных экономических условиях сомнительна.

В-четвертых, несмотря на вновь созданный статус автономных учреждений, даже ведущие вузы России ощущают доминирующую роль и подавляющий контроль со стороны министерства, которое решает все вопросы – от числа «бюджетных» (бесплатных) мест для студентов по регионам и специализациям до заработной платы и использования финансирования. Поскольку амбициозные программы развития не сопровождаются соответствующими механизмами реализации, существует риск, что в краткосрочной и среднесрочной перспективе реформа образования России будет буксовать. Учитывая жесткую конкуренцию на мировой арене, российские университеты рискуют оказаться вытесненными на периферию мирового образовательного пространства, причем всерьез и надолго.

Татьяна Кастуева-Жан