Украина и Израиль сегодня: стратегическое партнерство
Например, в свое время отношения Израиля и России строились так: мы будем у вас (у России) покупать газ, если вы не будете продавать оружие Ирану. Был некий период взаимоотношений Израиля с Украиной, когда, например, Израиль жестко возражал против поставок украинских ядерных технологий в Тегеран. И когда на эту тему не договорились, насколько я знаю (хотя не уверен, что это было главной причиной), отголоском этого стал тот факт, что переговоры об активном израильском участии в развитии малого предпринимательства в Украине закончились ничем. Я не уверен, что это было главной или единственной причиной, но фоном это мелькало.
Мы сегодня уже не там. Это хорошая новость. Наши отношения являются безусловными. Иными словами, есть некий пакет вопросов, по поводу которых у нас есть интерес, а есть вопросы, по которым мы можем не договориться, но они вынесены за скобки. То, что мы там не договариваемся, не является причиной не разговаривать по другим темам.
Эту пропорцию я бы определил в соотношении 90/10. То есть, по 90% вопросов у нас есть не просто взаимопонимание, а интерес сотрудничества и потенциал, который, наверное, во многом еще не реализован. Но это вопросы уже технического характера. По поводу 10% вопросов, наверное, есть тематика, по которой мы не договорились. Из этих 10% восемь процентов – это не договорились пока, а по двум процентам, скорее всего, мы не можем договориться в принципе. Потому что в каждой из стран есть своя система ценностей, хотя они во многом общие, свои интересы, свои стратегические представления. Да просто потому, что украинцы – это не евреи, а евреи – это не украинцы.
Одной из таких тем, на мой взгляд, является понимание Холокоста и Голодомора. Израильтяне пока, наверное, не готовы к тому, что мы называем тривиализацией катастрофы. То есть, не готовы согласиться с тем, что у каждого есть своя катастрофа. Что африканская работорговля – это катастрофа африканская, что создание государства Израиль – это такая же катастрофа для палестинского и арабских народов. Как Холокост для евреев, и так далее, и так далее.
При этом Голодомор воспринимается как величайшая трагедия, как этноцид, как геноцид, как ужасная вещь. Но при этом как инструмент достижения некой политической цели со стороны некой власти. Отвратительный, неправильный, некорректный, неприемлемый никогда и ни при каких обстоятельствах, но такой, за которым стояла некая извращенная логика. Советская власть хотела этим достичь неких целей.
Холокост же – это результат деятельности некоего идеологического представления, не инструментального, а идеологического – уничтожить народ, потому что он не должен существовать. Вот только поэтому. И если бы за этим стояла хоть какая-то, хоть извращенная, неприемлемая, непонятная, антигуманная, но логика… Гитлер в последние годы войны, например, больше думал не о том, как остановить англичан на западном фронте, а о том, как уничтожить последних евреев, заключенных в концентрационных лагерях. Он считал, что его миссия – уничтожить евреев, а не, к примеру, обеспечить величие германской нации. Логику здесь найти довольно сложно.
Вот это разное понимание ситуации. Украинская сторона понимает, что Холокост, что Голодомор – это явления одного уровня. Наверное, это можно обсуждать, но обсуждать должны историки. Это не должен быть фактор наших двусторонних отношений. Это та тема, по которой нам, как двум народам, наверное, надо созреть, дойти до определенного понимания. И, естественно, учитывая позиции друг друга.
Хорошая новость заключается в том, что мы можем это обсуждать спокойно, войдя в ментальную систему друг друга. Мы можем представить себя украинцами, вы можете представить себя евреями. Вот когда мы обсуждаем израильско-арабский конфликт с нашими арабскими соседями или с персами (которые считают, что Израиль не имеет права на существование, в отличие от Израиля, который считает, что персидское государство имеет право на существование), мы просто не готовы положиться на рациональность мышления аятолл. Что если они получат ядерное оружие, они им не воспользуются. У нас нет такой убежденности. А вот эту тему Голодомора, мы считаем, следует обсуждать как некую страницу истории, в которой два народа должны понять друг друга, но это ни в коей мере не должно быть фактором выстраивания двусторонних отношений сегодня.
Зеэв Ханин