Почему израильтяне перестали голосовать за левых?

Производный вопрос, часто задаваемый американскими евреями: кто такие израильские либералы и где они находятся? Не либералы в американском политическом смысле, а либеральные демократы.

Одни спрашивают об этом со злорадством, другие – в отчаянии, третьи – из политического любопытства и удивления. Как могли исторические израильские левые, политическое движение, которое успешно основало и возглавило страну вопреки всем трудностям, так быстро распасться и быть низведенным до политического ничтожества?

Единственное в истории социал-демократическое движение, которое основало страну и создало функционирующую и прочную демократию, находится на грани забвения. Партии «Авода» и МЕРЕЦ (потомок «рабочего движения» в третьем поколении) – остатки политической силы, которая строила Израиль и управляла им. Вместе они имеют 13 мест в уходящем кнессете – и это число вряд ли увеличится в ноябре.

Для политической партии, укоренившейся в истории, очень тяжело, удручающе, подавляюще и часто политически смертельно перейти от доминирующей политики, определяющей повестку дня и формирующей общественное мнение, к маргинальному участнику с минимальным влиянием на национальную политику, уменьшающейся привлекательностью и резко сокращающимся влиянием на электорат.

По целому ряду устранимых и неумолимых причин именно это произошло с израильскими левыми.

Существуют исторические и политические причины, объясняющие этот упадок и падение. Без особого порядка важности или степени влияния – вот пять тенденций, которые определили политическую судьбу израильских левых.

Политика идентичности

Ярлык «левые» стал политическим кодовым словом, культурным эвфемизмом и своего рода собачьим свистком для описания, в общем-то, «всего, чем я не являюсь» и, следовательно, «всего, против чего я выступаю».

Это началось с падения влияния и уменьшения доминирования израильского WASP (но не White Anglo Saxon Protestant – белый англосакс-протестант, а белый ашкеназ-сабра-десантник).

Именно эти люди основали Государство Израиль и занимали большинство, если не все, ключевые позиции в оборонном, разведывательном и политическом истеблишменте, а также в экономике и культуре.

Этот упадок, вызванный как демографическими и этническими тенденциями, так и победой лидера «Ликуда» Менахема Бегина на выборах 1977 года, впоследствии превратился в гораздо более резкую тенденцию разграничения: различие между «евреем» и «израильтянином».

Консультируя Биньямина Нетаниягу, американский политтехнолог Артур Финкельштейн выразил это в форме чисто политического уравнения: «Спросите кого-нибудь, кто он в большей степени, еврей или израильтянин». Если вам ответят «израильтянин», то это – левые, а мы – «евреи».

Это было бы грубым эквивалентом тех «настоящих американцев», которые, конечно же, любят Америку, в сравнении с теми «либеральными элитами с Побережья», которые постоянно критикуют свою страну и поэтому на самом деле Америку не любят.

Согласно этому разделению, евреи безоговорочно любят Израиль, всегда будут считать, что Израиль прав, имеют общинное чувство единства и общей судьбы, уважают еврейские традиции, близки к «религиозному свету», всегда будут с подозрением относиться к арабам и не любить весь мир.

«Израильтянин» – это, как правило, «проснувшийся», светский, космополитичный ашкенази (т. е. европейского происхождения), который одинаково чувствует себя дома в Тель-Авиве, Берлине или Нью-Йорке, заботится о сообществе ЛГБТК и палестинцах, готов в любой момент критиковать свою страну, а с культурной точки зрения – снисходительный сноб, от которого попахивает скрытым расизмом.

С распространением терминологии Нетаниягу и ярлыков Трампа «левые» перестали быть политическим направлением с набором ценностей или политических принципов. Вместо этого они стали культурной группой. Принадлежащие к мейнстриму израильтяне, которые всегда голосовали за левые партии, нашли убежище в огромном, пустынном, но предлагающем комфортные условия пространстве под названием «центр». Там, по их мнению, удобная точка синтеза левых и правых идей и личностей будет политически привлекательной.

Антиэлитарность

По природе и по определению элиты – «левые». Израильские «левые», по европейским понятиям, экономически и социально «правые» – но из-за циничной политики идентичности это не имеет значения.

Высшее военное командование, судебная система и научные круги – все они «левые». Если вы начальник Генштаба ЦАХАЛа, судья окружного суда, директор банка, разработчик или генеральный директор компании высоких технологий, профессор истории или физики в университете или заведующий кардиологическим отделением в больнице, вы – элита. А элита – это «левые». Элита дискриминировала наших родителей, бабушек и дедушек, к которым относились как к вечным гражданам второго сорта, никогда не разделяя с ними власть, – таков аргумент. Мы голосуем против элиты, все просто.

Человек, который выступает за прекращение оккупации, – левый. Но и тот, кто ходит в оперу, кто читает «ХаАрец», и тот, кому не нравится, что ультраортодоксы не служат в армии и получают значительные государственные пособия, тоже левый.

Популистский, демагогический и намеренно подстрекательский дискурс времен Нетаниягу – подобно Трампу в США и другим подобным во всем мире – способствовал созданию непреодолимой пропасти между «левыми» и израильтянами, принадлежащими к мейнстриму. Эта пропасть никогда не была реальной, но она была эффективно и искусно сработана.

Не имеет значения, что «Ликуд» находился у власти большую часть последних 45 лет. Привилегированные «элиты» контролируют страну, пытаются навязывать и диктовать ценности. Другими словами, «левые» по-прежнему правят. Самое меньшее, что мы можем сделать, – не голосовать за них.

Второе и третье поколение потенциальных левоцентристских избирателей не хотят ассоциироваться с негативной коннотацией, которую имеет слово «левые», поэтому они голосуют за центристскую, что дает им ощущение сделанного выбора.

Мирный процесс

Израильские левые всегда отождествлялись с «мирным процессом». Критики и недоброжелатели правильно укажут на причастность израильских левых к оккупации, поселениям и неспособности найти решение. Однако политические грехи, ошибки и просчеты левых меркнут по сравнению с таковыми политических и националистических правых.

Но левые совершили колоссальную стратегическую ошибку, когда пытались донести до израильтян идею необходимости отмежеваться от палестинцев. Смешав понятия «мир» и «конец оккупации», они совершили две основные ошибки: пообещали недостижимое; и отождествили себя больше с правами палестинцев, чем с бедственным положением и страданиями израильтян в эпоху «мирного процесса», изобилующего чудовищными и убийственными терактами.

На фоне неудачного и разваливающегося мирного процесса, вместо того чтобы пересмотреть и переписать внешнеполитический и оборонный нарратив, перекалибровать его и внести необходимые коррективы, реакцией левых стало удвоение важности палестинского вопроса. Именно премьер-министр Ариэль Шарон, которого трудно назвать «левым», но который всегда был прагматиком, разработал карту прекращения оккупации без цветистой политической поэтики мира. Как только он покинул политическую сцену в 2006 году, курс был определен. Жизнеспособных «левых» больше не существовало.

Зона комфорта

Израильтяне в большинстве своем центристы. Они занимают среднюю позицию: «Я не доверяю палестинцам и не хочу контролировать, а тем более аннексировать территории». Со времен Шарона эту магическую формулу им предлагал «центр»: ряд партий от «Кадимы» Шарона и Эхуда Ольмерта до «Кахоль-лаван» в 2019-2021 годах и «Еш атид» нынешнего премьер-министра Яира Лапида, которые обещали зону комфорта, ничего не дали, но измученные и разочарованные израильтяне нашли в них успокоение. Нам глубоко не нравится националистическое правое крыло, мы презираем Нетаниягу, мы больше не верим в левых. А что есть левые? Невзрачный центр.

Послание и посланники

Существует распространенный миф о том, что «Израиль резко сдвинулся вправо». Он основан на двух простых определениях: израильтяне больше не верят в мирный процесс; и если вычесть арабских избирателей (20 процентов населения), то получится явное правое, крайне правое и религиозное большинство. Даже без заблуждения о вычитании арабских голосов это неверно. Если взять правые элементы в коалиции против Нетаниягу и добавить их к общему числу правых, получится правое большинство. Это правда.

Но если вы проведете референдум по следующим вопросам: аннексия Западного берега (Иудеи и Самарии), единое двунациональное государство для израильских евреев и палестинских арабов и разрушение израильского государства всеобщего благосостояния, включая всеобщее здравоохранение (созданное, кстати, «левыми»), вы, скорее всего, получите не менее 60 процентов голосов «нет».

Израильтяне не отвергли послание левых, но они полностью отвергли политических посланников левых. Израильские левые сделали очень мало, чтобы изменить это, а когда попытались, то уперлись в кирпичную стену «антиэлитаризма».

Итак, около 50 процентов или более израильтян в целом придерживаются «левых» позиций по вопросам войны и мира и социал-демократии, но только 11 процентов голосуют за левые партии. Такова реальность современной израильской политики, и она не собирается меняться.

Алон Пинкас (Alon Pinkas), Haaretz