Китай перед выбором

Вторжение российской армии в Украину и наметившаяся динамика кризиса неожиданно сделали Китай единственной страной, способной заставить Путина изменить курс. Однако кризис и война ставят перед Китаем тяжелые дилеммы: как себя вести и как найти себе место в новой системе международных отношений.

Военный провал России, очевидный на данном этапе, беспрецедентные экономические санкции, наложенные на нее США и десятками других стран и грозящие огромными потерями для российской экономики, почти полная изоляция ставшей прокаженной России – все это чрезвычайно затрудняет Китаю продолжение поддержки Путина.

Может показаться, что Китай способен нарушить режим санкций, проигнорировать последствия и поддержать Россию. Но он этого не сделает, потому что поддержка России сделает Китай соучастником путинского режима, нанесет ущерб его положению в мире и вызовет серьезное беспокойство относительно его намерений.

Да на самом деле Китай этого и не может сделать. Санкции введены странами, а значит, банками, концернами и компаниями, от которых зависит экономика Китая. Китай – единственная страна в мире, которая теоретически может купить золотой запас России, оцениваемый в 132 миллиарда долларов. Она этого не сделает. Российское золото может подвергнуться вторичным санкциям против компаний, торгующих российским золотом, которые в настоящее время вводит конгресс США.

Председатель КНР Си Цзиньпин обладает властью, рычагами влияния и возможностью сильнейшего политического и экономического давления на Путина, может быть, только он единственный обладает ими. Отсюда его гипотетическая на данный момент возможность изменить динамику войны и остановить Путина.

Для этого он должен отправить Путину недвусмысленный сигнал, например: «Хватит. Остановитесь сейчас, немедленно вступайте в переговоры с США и НАТО, иначе вы еще долго не будете получать известия от Китая». В этом отношении можно утверждать, что ключ к выживанию Путина находится в руках Си.

Все это хорошо знают в Вашингтоне. Но Соединенные Штаты и Китай не координируют свои действия, поэтому инициатива должна исходить от самого Пекина. Китай должен рассмотреть политические возможности, а также оценить соотношения прибыли и убытков при каждом выборе.

На практике Китай находится в точке, где впервые с тех пор, как он стал сверхдержавой, он может проецировать мощь и быть позитивной силой в международной системе. В этом и заключается дилемма: чтобы Китай так действовал, он должен вступить в определенное противоречие со своей стратегией – использованием России как инструмента постепенного изменения мирового порядка.

С другой стороны, и это вторая возможность, дальнейшая тихая поддержка России или бессмысленная болтовня о том, что «необходимо проявлять сдержанность», определят статус Си как лидера экономической сверхдержавы, неспособного понять историческую важность момента, и посеет страх перед его намерениями.

Китайский интерес

4 февраля в Пекине состоялась церемония открытия зимних Олимпийских игр. По данным американской разведки, Китай попросил Россию не начинать войну до окончания Игр. В тот же день между Китаем и Россией было подписано «всеобъемлющее соглашение о сотрудничестве». На ужине, посвященном этим двум событиям, Си рядом с улыбающимся Путиным заявил, что «дружба между Китаем и Россией не имеет границ». Си добавил, что поддерживает требование России не допустить вступления Украины в НАТО.

Си прекрасно понимал, что о вступлении Украины в НАТО нет речи, также маловероятно, что он действительно интересуется Украиной и идеями Путина. Си видит геополитическую параллель в Тихом океане. Если путем угроз и давления на Украину, используя желание Запада остановить кризис и войну, Путину удастся добиться от США и НАТО заявления о том, что Украина «никогда не вступит в НАТО», и признания оккупации Крыма, то Китай может сформулировать аналогичное требование относительно союзов США в Восточной Азии. Китай сможет требовать прекращений военного присутствия США в Японии и Южной Корее посредством давления и угроз Тайваню.

Если архитектура безопасности Европы изменится в результате российского давления, то можно будет изменить модель в Восточной Азии, где нет сильного и стабильного альянса вроде НАТО, а Китай сильнее по всем параметрам, чем Россия в Европе.

Вероятно, пророссийские заявления Китая, его заверения в дружбе укрепили решение Путина. Для него это не локальная политика, а китайско-российский союз, который стремится бросить вызов американской гегемонии и изменить структуру мирового порядка.

Через 20 дней Россия вторглась в Украину. Сейчас, спустя 35 дней, после двух недель безуспешной войны русской армии, можно сомневаться, что Си повторил бы свои заявления. Особенно после того, как увидел решимость и единство позиций США и стран НАТО и увидел Японию, Тайвань и Сингапур в качестве полноправных партнеров по санкциям.

Укрепление отношений с Россией было для Китая разумной политической стратегией. Здесь нет речи о дружбе, культурном партнерстве, любви и симпатии. Здесь есть политические и экономические интересы.

Громкие обвинения, антикитайские настроения, определение Китая как «противника» и политика США в отношении Китая рассматривают в Пекине как американское высокомерие и стремление к господству. Китай считает, что американская политика – стремление не допустить превращения Китая в политическую и военную сверхдержаву, что было бы законным выражением его экономической мощи.

Поддержка Си Цзиньпином Путина уменьшила пространство для маневра Китая, сузила доступные ему политические альтернативы. Это поднимает вопрос о том, знал ли Си о точных намерениях Путина или только об общей политике.

Эксперт по Китаю и бывший директор китайского отдела Совета национальной безопасности США Пол Хэнли резюмировал этот вопрос следующим образом: «Если Си знал о намерении России вторгнуться в Украину и никому об этом не сказал, то он соучастник. Если он не знал, потому что Путин решил не делиться с ним этим, то это политическое оскорбление Китая и личное оскорбление Си».

На международной арене Си будут оценивать не по его заявлению от 4 февраля, а по политике, которую Китай примет в ближайшие недели. Таким образом, Китай оказался на серьезном перепутье с точки зрения своего статуса и продолжения отношений с США.

Он может служить посредником при ведении переговоров напрямую с США. Это непростая задача, но если он остановит Путина – если это возможно – то в обмен Китай получит такой статус и может попросить у США такое, что Вашингтону будет трудно дать.

Так или иначе Китай оказался в таком месте, где он не ожидал оказаться, и в этом месте его не ожидали увидеть США.

Алон Пинкас (אלון פנקס), Haaretz