You are here

Зачем религии наука?

Самопроизвольное возникновение жизни и человеческого разума — процесс настолько маловероятный, что нет смысла его даже рассматривать. Физические и астрофизические свойства Вселенной должны быть взаимно согласованы с такой тщательностью и вероятность случайного совпадения всех условий так мала, что для возникновения на Земле человечества потребовалось бы время на много порядков большее, чем время реальной жизни нашей Вселенной.

Но мы-то существуем и можем задать сакраментальный вопрос: каким же образом случилось это крайне невероятное событие? Возможны два объяснения.

Первое. Вселенную создал бесконечно муд­рый Конструктор, иными словами — Бог, который всё продумал заранее. Вселенная такова, потому что такой ее создал Бог-творец. Это путь теологический.

Второе: существует не одна Вселенная, а огромное их количество (не исключено, что бесконечно большое!). Но если вселенных почти бесконечно много, то с вероятностью, практически равной единице, существует и такая вселенная, где выполнены все условия для возникновения жизни и разума. В этой Вселенной мы и живем. В многомирии появление такой Вселенной неизбежно.

Физическое многомирие решает парадокс «антропного принципа». А возможно ли совместить представления о многомирии с догматами монотеистических религий?

В Канаде, в Университете Альберты, работает физик-теоретик, профессор Дон Н. Пейдж, который наряду с разработкой современных идей квантовой механики пытается примирить их с положениями христианства, будучи христианином-евангелистом по вере своей. В своих статьях «Теологический аргумент для эвереттовского мультиверса» [1], «Бог так любит мультиверс?» [2] Пейдж аргументирует, что существование многомирия не противоречит Божественному плану, как не противоречит ему эволюционная теория, против которой выступают многие церковные (и не только церковные) деятели.

«Эволюция, — отмечает Пейдж, — не опровергает существование Бога или некоего общего проекта… До Дарвина некоторые христиане представляли чудо человека как доказательство отдельного и индивидуального плана. Сейчас некоторые христиане представляют чудо точной подгонки мировых постоянных как доказательство теизма и также отдельной и индивидуальной программы создания Богом этих постоянных».

По мнению Пейджа, оба представления ошибочны. Ошибка заключается в том, что в обоих случаях замысел Творца бесконечно более грандиозен, нежели это полагают традиционные религии. Бог всемогущ и всеведущ, и ничто не могло помешать Ему создать не одну Вселенную — нашу, — а великое (возможно, бесконечное) множество вселенных, в одной из которых и возникло человечество как естественный результат выполнения Божественного плана.

Антропный принцип здесь уживается с теизмом, а на вопрос, зачем было Богу создавать так много вселенных, если для создания человека достаточно одной, Пейдж отвечает встречным вопросом: «А почему вы думаете, что создать многомирие — задача для Творца более сложная, чем создание единственной Вселенной?»

«Поскольку, — продолжает Пейдж, — Бог может создать всё, что логически возможно и что согласуется с Его природой и целями, то, видимо, для Него не существует трудностей создать так много вселенных, сколько Ему угодно. Возможно, Он предпочитает элегантность и принципы, с помощью которых Он создает огромный мультиверс, а не единственную вселенную, то есть экономит принципы, а не материалы».

Иными словами, когда1 Бог решил создать материальную Вселенную (или огромный набор вселенных — мультиверс), то руководствовался принципом красоты и совершенства. Но красоты и совершенства не материальных сущностей, которые ему предстояло создать, — «думал» Он о красоте и совершенстве физических законов и математических идей, в основу этих законов положенных. Прежде чем создавать Вселенную (или мультиверс), Бог сконструировал законы природы, сообразуясь с которыми мироздание и было создано.

И тогда Пейдж, будучи, с одной стороны, физиком, а с другой — христианином, приходит к двум важным выводам. Первый: если выбирать между двумя вариантами физической картины мира, то в одной картине волновая функция квантовой системы при взаимодействии коллапсирует, оставляя единственный вариант мироздания. В другой — волновая функция не коллапсирует, и тогда создается не вселенная, а мультиверс: эвереттовская многомировая интерпретация — коррелированные вселенные с разными квантово-механическими исходами. С точки зрения красоты, элегантности, простоты и совершенства предпочтительнее, конечно, вариант мироздания без коллапса волновой функции, порождающего трудноразрешимые философские и физические противоречия.

Конечно, Бог выбрал красоту и совершенство и создал не Вселенную, а многомирие — мультиверс. К тому же, избрав такой сценарий, Творец решил попутно еще две, казалось бы, неразрешимые (но ведь не для Него!) задачи:

1) в мультиверсе нет необходимости в точной подгонке мировых постоянных, чего требует антропный принцип;

2) исчезает противоречие со свободой воли, извечная тема дискуссий богословов и философов. Да, человек обладает безусловной свободой выбора: все варианты осуществляются — каждый в своей вселенной. И Бог, будучи всеведущим, конечно, знает, какой выбор сделает человек, что нисколько не ущемляет свободы воли, поскольку Бог никак не влияет на выбор человеком той вселенной, в которой он в результате выбора окажется.

Существует, однако, возражение, о котором ведут речь христиане — противники идеи многомирия. «Если, — говорят они, — мультиверс достаточно велик для существования других цивилизаций, согрешивших и нуждавшихся в том, чтобы Христос пришел и искупил их грехи чем-то похожим на Его смерть на кресте здесь, на Земле, то Его смерть может оказаться вовсе не уникальным явлением. Между тем, в Библии в Послании к Римлянам сказано (6:10): “Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога”».

«Что ж, — отвечает Пейдж на этот аргумент, — Библия дана людям на Земле, и потому неразумно требовать, чтобы в ней было описано всё, что Бог может или не может сделать с другими существами, которые Он, возможно, создал где бы то ни было. Мы можем лишь интерпретировать Библию в том смысле, что смерть Христа здесь, на Земле, уникальна для нашей человеческой цивилизации».

Что получается, если принять аргументацию Пейджа? Наука вполне совместима с религиозными положениями и текстами. На мой взгляд, сопоставления религиозных текстов с современными научными данными наносят вред как религии, так и науке.

Попробую обосновать свою точку зрения на примере статьи Б. Циммермана «Созвездия и галактики в Талмуде», опубликованной некоторое время назад в израильском журнале «Ницоцот» («Искорки»). Приведу довольно пространную цитату:

«Сходство между данными современной науки о числе галактик и звезд во Вселенной и их числом согласно Талмуду просто поразительно. Тем, кто читал Талмуд, хорошо знаком отрывок из трактата “Берахот”:

“Я создал (речь, конечно, идет о Боге. — П. А.) двенадцать созвездий Зодиака, и в каждом созвездии тридцать армад, и в каждой армаде тридцать легионов, и в каждом легионе тридцать скоплений, и в каждом скоплении тридцать когорт, и в каждой когорте тридцать групп, и в каждой группе триста шестьдесят пять сотен миллионов звезд, по сто миллионов звезд на каждый из дней года”.

В этом отрывке можно найти интереснейшие научные данные. Прежде всего, в нем содержится число звезд во Вселенной. Перемножив числа, входящие в состав звездной иерархии, согласно отрывку из Талмуда, мы получим единицу с девятнадцатью нулями.

Современная астрономия, пользуясь данными наблюдений и подсчетов звезд, галактик и их скоплений, тоже дает довольно точную оценку числа звезд во Вселенной, и число это достигает единицы с девятнадцатью нулями! Соответствие между данными Талмуда и современной астрономии более чем поразительно.

Весьма примечательна и научная классификация звездных систем во Вселенной:

1 — звезды, 2 — шаровые звездные скопления, 3 — рассеянные звездные скопления, 4 — галактические рукава, 5 — галактики, 6 — локальные скопления галактик, 7 — крупномасштабные скопления галактик.

Но ведь и рабби Шимон бен Лакиш в Талмуде разделил звездные системы на те же семь классов (звезды, группы, когорты, скопления, легионы, армады и созвездия Зодиака). Еще одно поразительное сходство!»

Логика рассуждений Циммермана понятна. Рабби Шимон бен Лакиш знал то, до чего наука дошла лишь сейчас. Следовательно, сам Бог говорил с рабби и сообщил ему истину.

Между тем, популярные в наши дни попытки сопоставления известных сегодня научных (в частности — астрономических) данных с каноническими библейскими текстами играют, вообще говоря, дурную роль.

Во-первых, потому что принижают священные тексты. Религиозный человек изначально знает, что Ветхий Завет есть Божественное откровение. Никакой математик, к примеру, не станет доказывать постулат Евклида о том, что между двумя точками можно провести прямую линию и притом только одну. Так зачем доказывать другую аксиому, столь же очевидную для любого религиозного человека?

Второе. Наука развивается. То, что сегодня считается точно известным, завтра может быть подвергнуто сомнению и даже отвергнуто, как были отвергнуты в свое время идеи теплорода и мирового эфира — казалось бы, подтверждавшиеся опытом.

Вернусь к тексту рабби Шимона бен Лакиша. Если перемножить числа, упоминаемые рабби, то получится 1019. Когда статья Циммермана вышла из печати, астрофизики действительно оценивали число звезд в видимой части Вселенной примерно таким же числом. Что из этого следует? Да ровно ничего! Это, к сожалению, было лишь временное совпадение, поскольку астрономы не пересчитывают миллиарды миллиардов звезд (как это, возможно, представляется неспециалистам). Они оценивают число звезд, пользуясь косвенными данными. Например, данными о том, сколько во Вселенной темной материи. Прошло полтора десятилетия после публикации статьи Циммермана, и оценка числа звезд увеличилась в сотню раз — потому, что все более далекие от нашей Галактики области пространства стали доступны для изучения в телескопы. И что сейчас сказал бы Циммерман о рабби Лакише?..

А что относительно числа семь? Семь уровней звездной иерархии описал рабби Шимон бен Лакиш, и семь уровней звездной иерархии известны современной астрофизике. Нет, и это сравнение не пошло на пользу ни религии, ни науке. Творец (в тексте рабби Лакиша) говорит: «Я создал двенадцать созвездий Зодиака», и именно в этих созвездиях оценивает затем число созданных Им звезд. Циммерман, вслед за рабби Лакишем, одну из ступеней звездной иерархии так и называет: ­созвездия Зодиака.

Но на современных звездных картах насчитывается 88 созвездий, из которых только 12 — зодиакальные. Как быть с остальными? Считать дополнительной, восьмой, ступенью иерархии или включить звезды из «лишних» созвездий в общий список? Кстати, ведь и оценка числа звезд, судя по отрывку из Талмуда, тоже относится только к 12 созвездиям Зодиака, а не ко всему небу. Как тогда можно сопоставлять это число с данными современной астрономии?..

Беда рассуждений Циммермана еще и в том, что приводимые им сведения о числе ступеней в современной научной звездной иерархии попросту неверны! Семь ступеней описывает Циммерман, не упоминая, например, такие образования, как ассоциации звезд, отличающиеся как от шаровых, так и от рассеянных звездных скоплений. Это восьмая ступень иерархии, и она ломает построенную Циммерманом конструкцию. И еще: почему автор остановился на крупномасштабных скоплениях галактик? Существуют «сверхскопления» и, например, такая гигантская «конструкция», как Ланиакея. Между тем иерархия должна содержать семь и только семь ступеней, чтобы ее можно было сопоставить со сведениями из Талмуда.

Попытки сопоставления канонических религиозных текстов с научными сведениями (я привел в пример физика Пейджа и религиозного автора Циммермана — на деле сейчас таких работ очень много!) начались не так давно. Представьте, что такая идея пришла бы в голову выдающемуся астроному лет 150 назад. Он находит текст рабби Лакиша, обнаруживает семиступенчатую иерархию, сверяет с современными сведениями и не находит ничего общего! Ведь астроном XIX века понятия не имел даже о галактиках, не говоря об их скоплениях и сверхскоплениях. А число известных в то время звезд ограничивалось Млечным Путем, ни о каких миллиардах миллиардов и речи не было. Что должен был сказать честный ученый, попытавшийся примирить науку и религию? «Господа, — должен был сказать он, — то, что написано в Талмуде, не имеет ничего общего с тем, что мы видим на небе. И значит…»

Хорошо, что полтораста лет назад никто не пытался искать научные подтверждения религиозных текстов. Скольких беспредметных дискуссий удалось избежать в то время! Хорошо бы и в наши дни обойтись без таких дискуссий.

Павел Амнуэль