«Ловушка 67»: восемь шагов для разрешения конфликта

Часть первая

Пролог

В первой книге, “Ловушка 67”, я анализировал разногласия между правыми и левыми. Вторая книга, “Возвращение без ответа”, увидит свет в следующем месяце. Она посвящена вечному спору между религиозными и светскими.

В “Ловушке 67” я пытался разобрать и объяснить идеи и аргументы как правых, так и левых. Пытался показать глубину и мощь обеих идеологий одновременно. В “Возвращении без ответа” я занялся тем же самым с религиозными и светскими. Я погрузился в глубины религиозной мысли и светской идеологии, и попытался представить обе стороны наиболее ясным и убедительным образом. Две эти книги предназначены пошатнуть мировоззрение читателей, ослепленных идеологией лишь одной стороны.

Вначале я считал, что разногласия между религиозными и светскими намного глубже и интереснее, чем разногласия политические. Поэтому относился ко второй книге “Возвращение без ответа”, как к кульминации всего проекта. Но когда “Ловушка 67” вышла в свет, она обрела собственную жизнь. Я отвечал на критику бывшего премьер-министра Эхуда Барака, выступал в Кнессете, давал интервью “Нью-Йорк Таймс” и очень много ездил по стране, встречаясь с людьми из всех слоев общества. Книга, которая должна была быть первым этапом на пути к основному произведению, стала центральным проектом в моей жизни.

Благодаря публикации “Ловушки 67”, я встречался с американскими дипломатами, палестинскими общественными деятелями и, в основном, вел множество долгих бесед с различными ключевыми фигурами израильских органов безопасности. Благодаря этим встречам, я осознал многое из того, чего не понимал, когда писал свою книгу. Эти мысли я изложил в данной статье.

“Ловушка 67” не пытается разрешить конфликт, а лишь анализирует израильскую полемику о конфликте. Но в данной статье я перешел к размышлениям о его сути.

В нынешней политической обстановке создается яркое и процветающее политическое пространство, называемое “центром”. Однако какова идеология этого центра? Существует явная асимметрия между его мощью и ясностью. Поддержка центра постоянно растет, но его суть непонятна и неясна. В данной статье я попытаюсь объединить эти составляющие и сформулировать негласную идеологию израильского политического центра.

Миха Гудман

__________________________________

Две войны

Политическое сознание Израиля сформировалось после двух решающих войн – Шестидневной и Войны Судного дня. В первой ЦАХАЛ нанес сокрушительный удар и разбил три вражеские армии за шесть дней, а во второй нашу армию застали врасплох, ЦАХАЛ был атакован с двух фронтов и, как утверждают некоторые, нам удалось спастись в самый последний момент лишь благодаря массивной американской помощи.

Победа в Шестидневной войне воспринимается, как выражение всех прекрасных качеств Израиля. Провал Войны Судного дня рассматривается, как проявление всех наших слабостей. Победа стала результатом смелости, творческого подхода и находчивости; провал — результатом высокомерия, презрения и небрежности. Это два разных состояния сознания нации, и оба они характерны для Израиля.

Комиссия, пытавшаяся разобраться в провале израильской разведки после Войны Судного дня, во главе с судьей Шимоном Агранатом, обнаружила, что проблем со сбором информации не было. Все сведения о масштабной подготовке противника к войне были заранее обнаружены наблюдателями, прослушкой и агентами. Ошибка таилась не в сборе информации, а в ее интерпретации.

Тот провал был назван комиссией Аграната “концепцией”. Это определение глубоко проникло в израильское коллективное сознание. Согласно общепринятой оценке разведки, египетские и сирийские власти не собирались начинать войну против Израиля. И к этой оценке, к этой “концепции” все израильское руководство адаптировало информацию, накопленную разведывательной системой. Таким образом, наши лидеры пришли к выводу, что сирийские и египетские военные маневры, происходящие вблизи нашей границы, являются не подготовкой к войне, а лишь учениями.

У “концепции” есть и психологическая подоплека — она связана с той огромной эйфорией, которая доминировала в израильском сознании после Шестидневной войны. Благодаря той блестящей победе израильское общество чувствовало себя непобедимым. Чрезвычайная национальная гордость привела к пагубному презрению к врагу, к убеждению, что арабские страны не посмеют начать полномасштабную войну. Таким образом, победа в Шестидневной войне создала обстановку, породившую Войну Судного дня. 6 октября 1973 года Израиль стал жертвой собственного успеха.

У «концепции» есть и другие стороны. В ней была глубокая внутренняя логика, согласно которой можно было понять намерения врага, исследуя его возможности. Израильская разведка следила за сирийскими и египетскими закупками оружия, приняла за данность, что у этих стран нет возможности победить Израиль, и сделала вывод, что они не намерены развязывать войну.

Аналогия между возможностями и намерениями проста и элегантна: если враг неспособен победить и захватить Израиль, он не намерен этого делать. Это звучит очень убедительно. Так почему же подобный подход оказался неверен?

Объяснение в том, что внутри данной «концепции» была скрыта еще одна концепция — предположение, что целью любой инициированной войны арабских государств против Израиля является его уничтожение. Во время Войны за независимость они провозгласили своей задачей уничтожение молодого государства, а перед Шестидневной войной лидеры арабских стран объявили, что намерены утопить его в море. И в этом случае многие полагали, что целью новой войны будет также конец сионизма — но поскольку у арабских стран нет военной возможности победить ЦАХАЛ и уничтожить Израиль, то они не собираются вступать с нами в войну.

А как насчет войны с более скромными претензиями? Например, война, целью которой является не завоевание всего Израиля, а лишь оккупация нескольких километров Синайского полуострова или Голанских высотах? Ведь для достижения этих ограниченных территориальных задач у Египта и Сирии были все необходимые средства и возможности. А раз у них есть возможности, то, вероятно, могут быть и намерения? Эти вопросы не возникли у руководителей израильской разведки и системы безопасности. Фактически, именно эта, более глубокая концепция, и подвела Израиль: предположение, что целью любой войны против нас является уничтожение Израиля. Парадоксальным образом, именно этот пессимизм создал оптимистическое предположение, что войны вообще не будет.

Здесь произошел двойной идейный провал: с одной стороны — эйфория, с другой — катастрофа. Наша сторона способна только побеждать, а их сторона стремится только уничтожать. Это дихотомический образец мышления — все или ничего. Для человека он является естественным и соблазнительным, но неудачен и вводит в заблуждение. Вера в то, что у нас есть только два варианта, имеет тенденцию скрывать множество других присущих реальности возможностей.

Дихотомический тип мышления подвел Израиль в прошлом и продолжает влиять на нас в настоящем. Раньше он нарушал наши представления о войне, сейчас он извращает наши представления о мире.

Идеологическая эйфория

Великая эйфория Шестидневной войны нашла свое отражение не только в военной области, но и в идеологическом поле. После грандиозной победы возникли два типа мировоззрения, придающие действиям Израиля значение спасительной силы. Оба они предполагали, что с помощью некоторых инициированных шагов еврейская история может быть изменена и спасена.

Одной из этих утопических идеологий была идеология мира. Миротворческие движения растут по всей земле в знак протеста против войн, но в Израиле их вдохновила победа в войне.

Новые границы государства богаты дипломатическими активами: Голанские высоты находятся под контролем Израиля, но эта территория принадлежала Сирии, которая безусловно захочет ее вернуть. Иудея и Самария в наших руках — иорданцы наверняка захотят вернуть эти земли; Синайский полуостров также стал частью Израиля — Египет будет стремиться вернуть его. Именно так многие восприняли новую и неожиданную ситуацию: желание побежденных арабских стран — это возможности для победившего Израиля! Впервые у нас в руках оказались настоящие козыри, и если мы поступим разумно, то сможем обратить их в мирное соглашение. Таким образом, наша победа в войне может стать победой над войной.

Мир изменит израильскую историю. Страна перестанет быть государством-крепостью, изолированным от окружающих, и станет органической частью Ближнего Востока. И когда мы окончательно тут интегрируемся, то, согласно этой теории, нас раз и навсегда примут в Европе, и на Западе в целом. Евреи станут членами семьи народов. Таким образом, изменится не только история Израиля, но и еврейская история — 1900 лет ощущения чужеродности придут к концу. Провозглашение государства положило конец изгнанию евреев из Земли Израиля, а мирное соглашение покончит с более глубоким изгнанием из человечества в целом.

Но был и другой способ, другая утопическая идеология, как воспользоваться плодами победы: мы не будем отдавать территории, мы начнем их заселять. В соответствии с этой системой, чужеродность, испытанная евреями в диаспоре, происходила не от других народов, а от нас самих. Когда народ не живет на своей земле, он не может быть цельным. Если настоящее народа не происходит в пространстве, где протекало его прошлое, в национальной психике рождается чувство чужеродности. Основополагающие воспоминания еврейского народа связаны со Шхемом, Хевроном, Иерусалимом и Бейт-Лехемом, а победа в войне позволила ему вернуться на библейскую родину. Таким образом, между прошлым и настоящим будет создан живой мост, а израненная душа еврейского народа начнет исцеляться.

Идет речь не просто о возвращении к прошлому. Оздоровление души народа исцелит и будущее. Каким образом? Раввин Цви-Йехуда Кук объясняет, что ТАНАХ содержит ряд пророчеств о том, что в будущем народ Израиля вернется на свою землю и поселится на ней. Поэтому, если евреи заселят Иудею и Самарию, они воплотят в жизнь эти пророчества. Затем воплотятся следующие пророчества и те, которые следуют за ними. Таким образом, заселение Иудеи и Самарии вызовет причинно-следственную цепь, которая приведет к мессианской эре.

Так как же нам воспользоваться великой победой? Одни говорили, что мы должны обменять территории на мир и, таким образом, положить конец расколу между евреями и человечеством. Другие говорили, что следует заселить Иудею и Самарию и покончить с расколом внутри еврейского народа. Некоторые думали, что это — отличная возможность влиться в семью народов, другие считали, что это шанс органически соединить душу народа.

Разногласия были велики, но за ними скрывалось согласие: обе группы мечтателей полагали, что правильное использование достижений войны способно изменить еврейскую историю. Короче говоря, эйфория Шестидневной войны лишила скромности не только военное, но и идеологическое мышление.

Окончание эйфории

Обе стороны были убеждены, что с годами большинство израильтян узрят свет, присоединятся к их движению и будут поглощены той великой политической утопией, которую они предлагают. Есть еще одно схожее качество между двумя движениями — оба они были ошибочными. За последние 50 лет большинство израильтян отвернулось от обоих.

В книге “Ловушка 67” я рассказал эту историю краха политических идеологий — и сейчас мы сосредоточимся только на XXI веке. С начала этого столетия правый и левый лагерь в Израиле разительно изменились, претерпев два захватывающих поворота.

Правый лагерь прекратил говорить о святости поселений, исполнении пророчеств и ожидании спасения. Главной темой большинства правых стала безопасность. А левый лагерь уже не касается нового Ближнего Востока, примирения народов и ожидания мира. Теперь левые говорят об оккупации.

Если говорить более подробно, то, согласно преобладающей среди левых позиции, если Израиль останется на территориях и продолжит управлять гражданским населением военными методами, это приведет к трем очень дурным последствиям: он будет морально разрушаться, потерпит демографическое поражение и окажется в дипломатической изоляции.

Более того: большинство демографов считают, что недалек тот день, когда в районах, находящихся под контролем Израиля, евреи перестанут быть большинством — а когда они станут меньшинством в своей стране, она перестанет им принадлежать. Но есть и другие демографы, которые уверены, что такой день никогда не наступит. Даже если они правы, и палестинцы будут составлять “лишь” 40 процентов населения страны, трудно будет называть ее национальным государством еврейского народа. Без явного большинства Израиль станет двунациональным государством, и сионистскому проекту придет конец.

Отсюда следует, что желание удержать весь Эрец Исраэль угрожает самому определению государства Израиль. Как это ни парадоксально, стремление править всеми землями времен ТАНАХа не усилит еврейский характер государства, а может полностью его нивелировать. Следует признать, что это очень мощный аргумент.

С другой стороны, аргументы безопасности правых также претерпели изменения в последние годы. Раньше было принято утверждать, что создание палестинского государства в Иудее и Самарии поставит под угрозу Израиль. Считалось, что палестинское государство сможет заключать военные союзы, наращивать военную мощь, чтобы потом вторгнуться в Израиль, зажатый внутри плохо защищаемых границ, и победить его внезапным нападением.

Этот устаревший довод основан на сценарии фильма ужасов и, по мнению многих, больше не актуален. Но сегодня у правых есть гораздо более веский аргумент. С начала «арабской весны» Ближний Восток переживает серьезную встряску. Некоторые сравнивают ее с сильнейшим землетрясением, во время которого разрушается все, что недостаточно сильно и устойчиво. Когда на Ближнем Востоке дрожит геополитическая основа, все нестабильные режимы рушатся один за другим. Ливия распалась, Сирия разрушена, Йемен и Ирак тоже.

Доктор Генри Киссинджер задал недавно очевидный вопрос: “Неужели сейчас настало подходящее время для создания нового национального арабского государства? Ведь страны с давней политической традицией разваливаются – так выживет ли новая и слабая Палестина? Что произойдет, если она не продержится? Что будет, если созданное государство не окажется стабильным, не сможет нормально функционировать? Кто, в таком случае, займет вакуум суверенитета в Иудее и Самарии? «Исламское государство»? ХАМАС? «Хизбалла»? Или все они вместе?

Вот вам страшный сценарий: если радикальные силы Ближнего Востока вторгнутся в вакуум, созданный слабой Палестиной, Израиль может оказаться в ситуации, когда ближневосточный хаос подберется к окраинам Тель-Авива и Кфар-Сабы. Иными словами, если устаревший аргумент правых заключался в том, что слишком сильная Палестина будет для нас угрозой, то современный, обновленный аргумент правого лагеря говорит о том, что слишком слабая Палестина может представлять для нас опасность. Следует признать, что и этот аргумент тоже очень силен.

Воображаемое столкновение

Правые изменились, левые изменились. Читатели “Макор ришон” не найдут в последние годы на страницах этой газеты разговоров о мессианстве и спасении — они прочтут о экзистенциальной необходимости не быть наивными, об обязанности оставаться сильными и властвующими. Читатели газеты “ХаАрец” уже не так много рассуждают о мире и новом Ближнем Востоке — они говорят о страшном и непоправимом ущербе, нанесенном военным правлением на территориях.

Интересно наблюдать, как правые и левые становятся зеркальным отражением друг друга. Оба лагеря пережили один и тот же процесс в одно и то же время: правые больше не верят, что заселение территорий приведет к спасению, но считают, что уход с них приведет к катастрофе; левые уже не уверены, что уход с территорий станет спасением, но думают, что пребывание на них приведет к катастрофе. Оба лагеря перешли от мечтаний — к тревогам.

Двойной поворот левых и правых полностью изменил характер их противостояния. Однако истина заключается в том, что идеологически и концептуально нет уверенности в том, что оно вообще существует. Вполне возможно, что сегодня противостояние между правыми и левыми — иллюзия. Пока левые предлагали утопию мира, а правые предлагали утопию спасения, нужно было выбрать один путь и отвергнуть другой. Но сейчас, когда основная идея правых — это не утопия спасения, а катастрофа ухода, а идея левых — не утопия мира, а катастрофа оккупации, противостояние сторон уже перестает реально существовать или, по крайней мере, не является столь насущным. Почему? Потому что утопии способны лишь сталкиваться, а вот тревоги могут сливаться.

Такова психологическая природа беспокойства. Любой, страдающий тревожным расстройством, знает об этом. Человек, боящийся высоты, может развить в своей душе страх перед закрытыми помещениями или пауками. В отличие от мечтаний, которые множат друг друга, страхи объединяются друг с другом. Именно это и произошло со многими израильтянами: они приняли и поняли великую тревогу правых, и великую тревогу левых. Они уверены, что мы не можем гарантировать национальное большинство, если Израиль продолжит контролировать Иудею и Самарию, однако нам трудно будет обеспечить безопасность Израиля, если мы уйдем из Иудеи и Самарии. Таким образом, изменения в правом и в левом лагере подорвали политическую уверенность большинства израильтян.

От путаницы к апатии

Это явление, которое многие в мире не понимают и не осознают. Большинство израильтян утратили свою уверенность в вопросе, который годами был самой горячей темой всех споров. На смену уверенности пришла путаница. Ловушка проста: если мы останемся на территориях, то подвергнем угрозе наше будущее, а если уйдем с территорий, тоже подвергнем угрозе наше будущее. Что же нам делать? Не знаю. Крах уверенности создал новое идейное пространство.

В определенном смысле это пространство можно назвать “центром”, где находится большинство израильтян. Данное утверждение имеет одну важную оговорку: идеологический центр не полностью покрывает партийный центр карты. Люди центра не всегда выбирают центристские партии, потому что многие голосуют в соответствии с их личностной идентификацией, секторальной принадлежностью, а не в соответствии со своими позициями.

С точки зрения позиций, а не идентичности, центр — это огромное пространство израильского согласия. Мы даже сами не заметили, как конфликт, который когда-то разделил нас на два пылающих и конфликтующих идеологических лагеря, сегодня нас объединяет. Большинство израильтян заняли сейчас схожие позиции в отношении конфликта. Интересно, что широкое и новое израильское согласие касается не того, что следует делать, а того, чего делать нельзя. Это не согласие о пути, а понимание его потери. Можно сказать, что политическая путаница — это новое израильское согласие.

Путаница может привести к параличу, но это не обязательно. Она может стать основой нового мышления и действий. Философ Карл Поппер уже заметил, что новые мысли рождаются не в идеологических пространствах, парализованных уверенностью, а там, где сомнение наполняет разум любопытством и открытостью.

Но на практике все происходит иначе. Новый центр — не пространство любопытства и инноваций, в основном, это — место апатии. В центре сменили тему разговоров. Теперь она касается дороговизны жизни и других важных вопросов, но не нашего конфликта. Фактически, это главная характеристика центриста: он не предлагает промежуточную позицию по конфликту — он им просто больше не занимается.

Молчание центра может повлечь за собой роковые последствия. Это молчание оставляет дискуссию о будущем территорий радикалам левого и правого лагеря. В результате укоренилась вера в то, что есть всего два варианта: окончание конфликта или управление конфликтом.

Левые говорят, что статус-кво не может существовать вечно, со временем он развалится и это приведет к катастрофе, поэтому конфликт должен быть решен раз и навсегда; правые же уверены, что невозможно положить конец конфликту и разделить страну на два государства, поскольку невозможно достичь постоянного урегулирования на бурном Ближнем Востоке, где есть все, кроме постоянства. На первый взгляд, обе стороны правы: сегодня невозможно положить конец конфликту, однако сохранять существующую ситуацию тоже невозможно. С другой стороны, оба лагеря неправы: эти варианты не являются единственными. Эта ложная дихотомия. Мы должны были услышать третий вариант от центристов — но центр молчит, он впал в апатию и занимается другими вопросами.

Третий вариант

Мы попали в ловушку дихотомического мышления, которое является религиозным. Представьте себе два случая: человек впервые в жизни решает поститься в Йом Кипур. Ему удается продержаться без еды вечер, следующее утро он также проводит без еды и питья. Но в середине дня он на мгновение сдается и выпивает стакан холодной воды. Затем он продолжает пост до окончания священного дня. Другая женщина не соблюдала пост, за день она трижды вкусно и сытно поела.

Не вызывает сомнений, что опыт двух этих людей совершенно различен. Психологически они прожили абсолютно разные дни, как в социологическом, так и в духовном плане. Но с точки зрения Галахи, они никак не отличаются: оба не постились. По Галахе человек или постится, или нет. Частичного поста не бывает. Религия основана на дихотомии. Существует разрешенное и запретное; есть грязное, а есть чистое; есть священное, и есть светское.

Искусство, с другой стороны, не основано на дихотомии. Если в религиозной сфере альтернативой святости является светскость, альтернативой красоте в искусстве будет не безобразие, а возможно, только меньшая степень красоты.

В религии есть дихотомия, в искусстве есть преемственность. Это две очень разные формы мышления. Какую же из них приложить к нашей политической полемике? Думаем ли мы о конфликте так, как мы думаем о религии? Или об искусстве? Мне кажется, что ответ нам известен.

Мысль о том, что есть только два варианта — управление конфликтом, т.е. сохранение существующей ситуации, или прекращение конфликта, т.е. трансформация существующей ситуации — является двоичной и, следовательно, ложной. Мысль о том, что есть только две возможности, одна утопическая, а другая пассивная, — это перенос религиозной мысли в политику. Управление конфликтом — не единственная альтернатива его прекращению. Есть еще один вариант: сокращение конфликта.

Оккупация без оккупации

Первый шаг к резкому сокращению конфликта начинается с избавления от очередного концептуального провала — очень популярного в Израиле мнения о том, что мы попали в игру с нулевым результатом между “оккупацией” и “безопасностью”.

Чтобы это объяснить, нужно обратить внимание на очень весомое слово “оккупация”.

Одна из главных исторических ошибок израильских левых — утверждение, что территории оккупированы. Это не так. Территории не были агрессивно отобраны у другого народа аморальным и незаконным образом. Это — не украденная земля. Вместе с тем, одной из величайших исторических ошибок правых является игнорирование того факта, что палестинский народ оккупирован. Оккупация — это военное управление гражданским населением, и это именно то, что происходит на территориях в течение последних 52 лет. Это очень сложная ситуация и, следовательно, очень запутанная: земля не оккупирована, но люди, которые на ней живут, оккупированы.

Многие убеждены, что между безопасностью и оккупацией идет “игра с нулевым результатом”. Чем больше Израиль контролирует палестинцев, тем больше он защищен от них. И, наоборот, чем меньше контроля — тем меньше безопасности. Можно ли выйти из этого антагонизма? Можно ли сократить оккупацию палестинцев, не ослабив одновременно безопасность израильтян?

Ответ положительный — но это не будет частью совершенного и спасительного плана. Такие идеи существуют. Во время встреч с высокопоставленными представителями разведки, военного сообщества и гражданских исследовательских институтов я обнаружил, что у них в столах лежат уже оформленные, интересные и важные планы. Широкая публика должна узнать о них и начать их обсуждение.

Речь идет о действиях, которые можно предпринять по согласованию с палестинцами, но не в рамках мирного соглашения. Есть два критерия, по которым можно исследовать и измерять каждое такое действие, и они очень просты. Первый критерий: сокращают ли они оккупацию палестинцев. Второй критерий: сохраняют ли они безопасность израильтян.

Я не буду перечислять здесь все идеи, которые обсуждаются военными и гражданскими профессионалами. И не буду затрагивать проблему сектора Газа. Однако я выбрал восемь идей, о которых будет интересно узнать многим  читателям, особенно, запутавшимся израильтянам-центристам.

Каждый из предлагаемых шагов мал. Но их совокупность создаст большое продвижение. Эти шаги не приведут к прекращению конфликта и исцелению Ближнего Востока, но помогут избежать демографической угрозы, не подвергая риску безопасность Израиля.

Вторая часть

ВОСЕМЬ ШАГОВ

1. «Все течет» — первый шаг для сокращения конфликта

Норвежские соглашения создали Палестинскую автономию и предоставили ей суверенитет над 40 процентами Иудеи и Самарии. Районы ПА называются территориями “А” и “В”. На территории “А” ПА имеет гражданский и военный контроль, на территориях “В” у нее есть лишь гражданский контроль. Земли, известные, как территории “С”, контролирует израильская армия. Некоторые считают, что, поскольку более 90 процентов палестинцев живут в районах, контролируемых ПА, то норвежские соглашения фактически положили конец оккупации.

Но у подобного утверждения есть серьезная проблема, поскольку территории ПА не являются непрерывными. В реальности мы видим десятки палестинских автономных островов. Они не связаны друг с другом, поскольку окружены районами, находящимися под контролем Израиля.

Например, палестинец, живущий в Рамалле, не ощущает израильской оккупации. Правительство, управляющее его жизнью, является палестинским, телевидение, которое он смотрит, — палестинское, учебники — палестинские, и полиция, охраняющая его — палестинская. Все так, пока он не выезжает за пределы Рамаллы. Что происходит, когда он решает навестить своего двоюродного брата в Шхеме? Поскольку Рамалла и Шхем не связаны территориальной непрерывностью, то чтобы навестить двоюродного брата, житель Рамаллы должен пересечь территории, контролируемые Израилем, а по пути с ним может произойти множество самых неожиданных вещей. Вполне возможно, что в этот день он вообще не сможет покинуть Рамаллу, потому что командующий Центральным военным округом закроет город. Выехав из Рамаллы, он может быть арестован по дороге на одном из военных КПП. Так же возможно, что он не сможет въехать в Шхем, если этот город будет закрыт армией до нового уведомления.

Такова реальность. Это и есть оккупация. После норвежских соглашений она осталась не в самих автономных островах, а в том, что эти острова изолированы и не связаны между собой. Большую часть времени эти города не блокируются и нет никаких КПП — однако это непредсказуемо. Палестинец не знает, сколько времени ему понадобится, чтобы навестить двоюродного брата — 30 минут или восемь часов.

Проблема не только в планировании времени. В этом есть элемент унижения. Даже если дороги открыты, на протяжении всей поездки человек знает, что они открыты по решению военных властей Израиля. Он ездит по дорогам ПА не благодаря своему правительству, а по решению армии народа, который им управляет. Это и есть оккупация.

Эту проблему можно решить, и ее решение не зависит от мирного соглашения. Оно не стратегическое, не политическое, а инфраструктурное. В начале 2000-х годов в Центральном военном округе и отделе планирования ЦАХАЛа разработали план под названием “Все течет”. Это — программа строительства новых шоссе, в обход поселений, для соединения между собой различных частей ПА.

Со временем гражданские органы продолжали разрабатывать и модернизировать этот план. Это недешевая программа, она включает в себя строительство мостов и туннелей, но она создает палестинский транспортный коридор. Высокопоставленные офицеры Центрального военного округа дают понять, что у израильского оборонного ведомства есть сегодня технологические решения, позволяющие реализовать этот шаг без ущерба для безопасности Израиля.

Если Израиль проложит эти шоссе и дороги, и, что не менее важно, если он предоставит суверенитет над ними ПА, то реальность изменится радикально. Палестинец сможет выехать из своего дома в Хевроне, чтобы навестить родственников в Дженине, и не встретить по дороге ни одного израильского солдата, потому что на протяжении всей поездки он будет находиться на суверенном палестинском шоссе. Таким образом, благодаря этому более инженерному, чем политическому решению, мы получим возможность устранить центральный источник трений между гражданским населением и военным правительством. Этот шаг отвечает обоим установленным нами критериям: он сокращает контроль Израиля над палестинцами без ущерба безопасности израильтян. И этот план создания палестинского транспортного коридора доказывает, что есть способы выйти из игры с нулевым результатом между оккупацией и безопасностью.

Если все так просто, почему мы не начали строить новые дороги еще вчера? Правый лагерь выступает против: ведь так мы отказываемся от некоторых территорий в пользу палестинцев, а мы не должны этого делать. Но и левые возражают: действия, которые облегчат жизнь на территориях, создадут нормализацию оккупации и, таким образом, сделают ее законной.

Люди, связанные узами религиозной мысли, не хотят думать о сокращении оккупации. Согласно Галахе, вы или поститесь в Йом Кипур, или не поститесь. Частичный пост не имеет религиозного значения. Точно так же есть представители левого лагеря, которые считают, что нет морального значения в сокращении оккупации. Оккупация либо есть, либо нет.

Таким образом, между радикальными правыми и левыми возник увлекательный и неосознанный союз: обе стороны хотят заморозить статус-кво. Если левые связывают прогресс на территориях с окончательным мирным соглашением, то не достигнутое соглашение гарантирует, что на деле не будет никакого прогресса на территориях. Миф о мире и миф о неделимой Эрец Исраэль подпитывают существующий статус-кво. Именно вера в великую идеологию, должную коренным образом изменить существующую ситуацию, замораживает эту ситуацию.

Если мы оставим эти великие идеи, то сможем сделать маленькие шаги вперед. План “Все течет” — только один из них. Существует целый ряд других действий, которые могут быть предприняты для устранения демографической опасности, без политической платы за эвакуацию поселений и раздел Иерусалима, которые тоже отвечают обоим представленным критериям. “Все течет” — это лишь первый вариант. Далее рассмотрим еще семь возможных шагов.

2. Расширение территории ПА

Еще одна точка трения между ЦАХАЛем и гражданским населением ПА связана с тем фактом, что автономия крайне ограничена по площади, которая не соответствует темпам роста ее населения. Например, многие дома строятся за пределами автономных районов. Сегодня таких домов около 20 тысяч. Это незаконное, нерегулируемое строительство. На большинство таких домов выданы ордера на снос.

Есть и вторая составляющая аспекта палестинской оккупации: вокруг городов и деревень нет зон развития и роста. Они находятся в собственном заключении, переполнены, а любое отклонение требует разрешения израильской армии.

Но есть идея, изложенная в документе “Первым делом безопасность”, представленном членами организации “Командиры за безопасность Израиля”. Согласно этой идее, если Израиль передаст палестинцам несколько процентов площади территории “С”, расширив тем самым площадь автономии, он решит эту проблему и позволит палестинцам развиваться и расширяться. Такой шаг также отвечает двум установленным нами критериям: он сокращает оккупацию палестинцев, но, при этом, не снижает безопасность израильтян.

3. Расширение возможности выезда за границу

У палестинцев нет собственного аэропорта, но создание палестинского аэропорта не отвечает нашим двум критериям. Такой шаг увеличит их независимость, но поставит под угрозу нашу безопасность. Сегодня палестинцы выезжают за границу через аэропорт Аммана, но путь в Иорданию по мосту Алленби занимает очень много времени. Есть два способа предоставить палестинцам более свободный выход в мир:

• Принять меры для значительного сокращения времени ожидания на мосту Алленби. В первую очередь – за счет внедрения передовых технологий, которые ускорят и облегчат пересечение границы.
• Можно позволить палестинцам вылетать в другие страны из аэропорта им. Бен-Гуриона, привозя их прямыми рейсами в охраняемых «шаттлах» с Западного берега в израильский аэропорт.

Мы уже представили три шага, способных в корне изменить жизнь палестинцев на территориях. После их реализации ПА не будет изолирована, получит площади для строительства и роста, обретет выход в мир. Еще три шага касаются экономической жизни палестинцев.

4. Увеличение разрешений на работу в Израиле

Около 150 000 палестинцев ежедневно покидают ПА и отправляются на работу в суверенный Израиль. Эти люди ввозят серьезные средства на территорию автономии и кормят около миллиона человек. Причина — в огромной разнице в зарплатах между ПА и Израилем.

В последние годы в командовании ЦАХАЛа сложилось мнение, что можно значительно увеличить число палестинцев, получающих разрешения на работу в Израиле. Можно дать возможность трудиться в нашей стране большему числу взрослых женщин и мужчин с чистым прошлым. Если вместо 100 тысяч палестинцев в Израиле будут легально работать 400 тысяч, это резко и положительно повлияет на состояние палестинской экономики, благодаря серьезному притоку денег на местный рынок.

5. Выделение площадей для промзон и районов развития

Программа Института исследований национальной безопасности “Стратегический план израильско-палестинской арены” содержит очень интересную идею, по которой Израиль может выделить части зоны “С” для палестинских районов экономического развития и промзон.

Согласно этому плану, можно поддержать международные инвестиции в эти области и создать специальную кредитную линию, которая позволит инвестировать средства в создание бизнеса в новых районах развития.

Можно считать, что это уже третий шаг из серии предлагаемых здесь действий, который предусматривает передачу частей зоны “С” палестинцам. Для сокращения конфликта необходимо использовать этот компонент, но он способен помешать некоторым израильтянам: Израилю придется воздержаться от расширения еврейских поселений за пределами больших блоков и сохранить земельные резервы в зоне “С” для инициирования подобных шагов.

6. Сухопутные и морские пути для палестинских грузов

Одна из основных проблем палестинской экономики — изоляция от остального мира. Строительство железной дороги между Самарией и Хайфой и создание палестинского терминала в хайфском заливе, под израильским контролем безопасности, решат эту проблему. В Центральном военном округе разрабатывают программу под названием “От двери к двери”. Израильские инспекторы безопасности будут следить за погрузкой товаров в контейнеры, которая будет производиться в огражденных участках, а немедленно по окончании погрузки контейнеры будут запираться и маркироваться. Тогда не потребуется разгружать и перезагружать их на различных контрольных точках. Полная и ускоренная реализация этого плана позволит товарам легко перемещаться из Иудеи и Самарии в порты Ашдода и Хайфы, а оттуда — по всему миру.

Эти три шага вместе дополняют три предыдущих. Если цель первых трех шагов в том, чтобы отделиться от палестинцев, цель следующих трех — объединться с ними. Это взаимодополняющие процессы, основная идея которых заключается в том, чтобы политически отделиться от палестинского населения и установить с ним экономическую связь. Максимизация свободы, с одной стороны — и экономического процветания, с другой.

Еще два шага касаются повышения статуса и символического капитала ПА.

7. Стремление к полной экономической независимости

Одним из приложений к норвежским соглашениям является «парижское соглашение», по которому палестинская экономика полностью зависит от экономики Израиля и Государства Израиль. Системы налогообложения и таможни, экспорта и импорта зависят от Израиля и фактически контролируется Израилем.

«Парижское соглашение» может и должно быть исправлено. Экономическая зависимость палестинской экономики от Израиля должна быть прекращена. Программа Института исследований национальной безопасности содержит подробный план по обеспечению палестинцам полной экономической независимости.

8. Признание Палестины, а не ее границ

В последние годы ПА предпринимает различные дипломатические шаги, чтобы добиться международного признания своей независимости. Государство Израиль, со своей стороны, борется с попытками палестинцев добиться такого международного признания. Аргумент Израиля основан на традиционной политической логике, по которой целью политического процесса на Ближнем Востоке является мирное соглашение между Израилем и палестинцами, поэтому создание палестинского государства должно осуществляться только в рамках постоянного урегулирования с Израилем.

Если мы решимся изменить наш образ мышления и заменить стремление покончить с конфликтом на желание его сократить, то Израиль сможет прекратить борьбу против дипломатических усилий ПА, и даже присоединиться к ней. Но это должно быть сделано с одной четкой оговоркой: мы можем признать Палестину, но не ее границы. Таким образом, Израиль даст больше независимости палестинцам, не осложняя при этом жизнь поселенцев и солдат ЦАХАЛа.

Израиль не будет нарушителем границ, поскольку таких границ нет. Этому есть прецедент: Государство Израиль. Наша страна входит в международное сообщество, но вместе с тем большинство стран-членов ООН не признает части наших границ. Идея состоит в продвижении дипломатических усилий, которые превратят Палестину в признанное государство без признанных границ.

Последние два шага дополняют первые шесть и в корне меняют палестинское образование. Из разделенного, фрагментарного, ослабленного образования оно превратится в независимое, непрерывное объединение, связанное с миром, процветающее экономически и обладающее символами государственного статуса. Фактически, этот процесс изменит общее направление движения: в последние годы на территориях мы наблюдали процесс “ползучей аннексии”, а эти восемь шагов способны запустить процесс в обратном направлении — “ползучее отделение”.

Но это не полный развод. Здесь нет договора, нет эвакуации поселений и раздела Иерусалима. Эти шаги не ведут к “двум государствам”, а фактически создают ситуацию с двумя государствами. Цель этих небольших и дополняющих друг друга шагов состоит не в отмене противостояния, а, скорее, в том, чтобы изменить его характер. Трансформация от конфликта между государством и его субъектами в конфликт между государством и его соседями. Это — шаг, который устранит демографическую угрозу, не подвергая риску безопасность Израиля.

Не повторение размежевания

Правда ли, что эти меры не представляют угрозу безопасности? Ведь эти шаги односторонние. Некоторые из них будут сделаны с согласия палестинцев, но не в рамках соглашения с ними. Не станет ли это повторением размежевания с сектором Газа?

План размежевания был односторонним и не отвечал двум установленным нами критериям. В результате размежевания Израиль выиграл с точки зрения демографии, но он платит за это высокую цену с точки зрения безопасности, от чего постоянно страдают жители прилегающих к сектору районов и всего юга страны. Не является ли возврат к односторонности — возвратом к одностороннему провалу?

Что касается палестинского террора, тут израильская безопасность стоит на том факте, что спецслужбы ежедневно препятствуют созданию террористических ячеек в Иудее и Самарии. Их большой успех вызван наличием у Израиля обширной разведывательной сети в палестинских городах и деревнях. Для обеспечения эффективности разведки Израилю необходим свободный военный доступ в любую точку ПА.

Ситуация в Газе резко отличается. Израиль вывел войска из сектора, что привело к свертыванию большей части разведывательных сетей. Поэтому возможности ЦАХАЛа предотвращать террор в секторе Газа весьма ограничены, и эта ошибка не должна повториться в контексте односторонних действий в Иудее и Самарии.

Итак, мы отметили восемь шагов, которые резко сократят оккупацию — а сейчас приведем пять принципов, которые обеспечат безопасность израильтян:

1. ШАБАК и израильская разведка будут продолжать действовать на всей территории Иудеи и Самарии.
2. ЦАХАЛ продолжит осуществлять аресты во всех районах ПА.
3. В долине реки Иордан останется постоянное военное присутствие Израиля.
4. Воздушное пространство останется под полным контролем Израиля.
5. Электромагнитное пространство останется под полным контролем Израиля.

 

Уйдя из сектора Газа, Израиль отказался от трех из пяти вышеупомянутых принципов: ШАБАК утратил свободный и неограниченный контакт с местным населением, ЦАХАЛ потерял возможность осуществлять маневры внутри городов, а уход из «Филадельфийского коридора», на границе между Газой и Синайским полуостровом, открыл сектор для контрабанды и накопления вооружения. Нельзя повторять эти ошибки. Соблюдение всех пяти принципов безопасности сохранит способность армии обеспечивать безопасность и сохранять чувство защищенности поселенцев и граждан Израиля.

Это план “восемь плюс пять” — восемь шагов, которые следует предпринять, и пять принципов безопасности, которые их поддерживают. Сочетание этих двух составляющих положит конец игре с нулевым результатом и создаст реальность, в которой серьезное сокращение оккупации палестинцев будет достигнуто без параллельного ослабления безопасности Израиля.

Новая парадигма создаст новый диалог

Перед Войной Судного дня израильская разведка считала, что у нас есть два варианта — либо начнется война с целью уничтожения Израиля, либо война не начнется вообще. Поскольку уничтожить нашу страну было невозможно, разведка пришла к выводу, что войны не будет вообще. Специалисты тех лет не увидели, что был и другой вариант: ограниченная война против Израиля.

Тогда мы не смогли подготовиться к войне из-за дихотомического мышления, а сегодня мы по той же самой причине не можем думать о мире. Но и здесь существует третий путь, который не гарантирует полный мир, но и не отличается пассивностью. Главной особенностью третьего способа является переход от больших программ к маленьким шагам.

Важно подчеркнуть, что существуют и другие небольшие шаги, которые следует изучить. Более того, некоторые могут подумать, что предложенные здесь меры неэффективны или невозможны. Например, первые читатели этого текста были против признания палестинского государства (хотя мы и не говорим о признании его границ). Обо всем можно спорить, в этом весь смысл: это — те вопросы, которые необходимо обсуждать. Вместо политического спора о том, кто за, а кто против великого плана спасения, давайте начнем спорить о малых и последовательных шагах.

Переход к парадигме малых и совокупных шагов приведет к двум важным вещам: он сломает дихотомическое мышление, сокращающее наши варианты, и побудит запутавшихся израильтян вернуться к политической полемике. Именно люди, которые перестали верить в грандиозные решения, как справа, так и слева, смогут вступить в эту полемику и внести свой вклад в решение.

Новая политическая полемика будет основана на вопросе “сколько”. Каждое действие и каждая идея будут оцениваться по двум критериям: мы спросим, ​​насколько идея сокращает оккупацию и влияет ли она на безопасность. Именно так следует проверять представленные восемь шагов, так нужно изучать любой альтернативный набор мер.

Отказ от великих мечтаний — это не отказ от великих ценностей. Напротив, это попытка максимизировать две основные ценности, на которых зиждется сионизм: свободу и безопасность. Вера в национальную свободу — основа основ сионизма, поэтому контроль над другими людьми не является  сионистским актом. Вера в право еврейского народа жить в безопасности также является основой основ сионизма, поэтому любые действия, подвергающие риску безопасность еврейского народа, не являются актом сионизма.

Это моральное сердце ловушки: мы не собрались в Эрец Исраэль, чтобы нам угрожали другие народы, но мы и не пришли сюда, чтобы контролировать других. Предлагаемые здесь шаги являются воплощением сионистской и моральной обязанности довести до возможного максимума степень свободы палестинцев и безопасности израильтян, несмотря на существующую между ними напряженность.

Открыться для новых возможностей

Этот план, “восемь плюс пять” — восемь шагов, которые сократят оккупацию, и пять элементов, которые обеспечат постоянную безопасность — не суммирует и не ограничивает все, что можно и нужно сделать. Дополнительные действия могут и должны быть рассмотрены. Но этот вариант демонстрирует переход к новой парадигме и новой политической дискуссии, к которой приглашается запутавшийся центр, оказавшийся в той самой ловушке.

Эта программа в интеллектуальном долгу перед идеями, рожденными внутри системы безопасности Израиля, а также исследованиями и программами, созданными в нашей гражданской сфере. Основными компонентами являются: “В первую очередь безопасность” от “Командиров — за безопасность Израиля” во главе с Амноном Решефом; “Программа успокоения” Нафтали Беннета; и широкомасштабное исследование Института исследования национальной безопасности “Стратегический план израильско-палестинской арены”, проведенное Амосом Ядлиным, Уди Декелем и Якимом Лави.

Однако существует принципиальное и идеологическое различие между процессом сокращения оккупации, представленным здесь, и различными планами, которые я только что упомянул. «Программа успокоения» Нафтали Беннета направлена ​​на укрепление палестинской автономии в рамках более крупного и широкого плана аннексии. В плане “Командиров — за безопасность Израиля» и в программе Института исследований национальной безопасности есть важные идеи по значительному повышению уровня ПА, но их целью было изначальное создание условий для политического урегулирования, которое раз и навсегда разрешило бы конфликт.

Тогда как описанный здесь процесс не является первым шагом к аннексии или первым шагом к уходу с территорий. Его цель — не в аннексии и не в заключении мирного договора. Тогда в чем же она? А цели тут нет. Основная польза от этой идеи заключается в ее реализации.

Малые и последовательные шаги не являются неким этапом на пути к основной цели — целью является сам процесс. Это маневр, который дистанцирует демографический риск, без угрозы безопасности. Это — программа для запутавшихся израильтян, которые ищут не планы по урегулированию конфликта, а действия по выходу из ловушки.

И все же, как только маневр будет завершен, а конфликт превратится в спор между соседями, а не между правителями и подданными, мы, по всей вероятности, сможем увидеть те вещи, которые сейчас от нас скрыты. Как это будет выглядеть? Не узнаем, пока там не окажемся.

Когда Уоррена Баффета спросили, как он заработал так много денег, он ответил, что умеет находить возможности и использовать их. История динамична и полна сюрпризов, Ближний Восток тоже динамичен и полон неожиданностей. По всей вероятности, нам еще явятся новые возможности. Процесс, который сократит конфликт и устранит непосредственные экзистенциальные угрозы, поставит Израиль в позицию выжидания, из которой можно будет заметить будущие возможности.

Как они будут выглядеть? Возможно, это будет иордано-палестинская конфедерация? Израильско-палестинская конфедерация? Возникнут ли волны иммиграции, которые изменят состав населения? Будет ли проложен путь к долгосрочному промежуточному урегулированию? Появятся ли условия для создания двух государств в согласованных границах? Или, несмотря ни на что, произойдет аннексия? Это невозможно предугадать, будущее скрыто от нас. Но можно удобно устроиться в позиции ожидания, которая позволит нам замечать новые возможности и использовать их, как только они появляются.

Смириться с несовершенством. Эпилог

В своей прощальной речи Моисей, стоя на границе Земли Обетованной, повелел народу Израиля благословлять пищу: “И вы будете есть, насыщаться и благословлять”. Человек, который ест, должен произнести благословение после того, как насытится. Но когда мудрецы Талмуда обсуждали, сколько пищи нужно съесть, чтобы произнести благословение, они решили, что достаточно съесть что-нибудь “маленькое”.

Насыщался ли кто-нибудь от нескольких оливок? Согласно ТАНАХу, следует произносить благословение после насыщения, а согласно Талмуду — даже если вы еще голодны. Это антиутопическая мудрость Талмуда: нужно благословлять реальность, даже если она не завершена; следует благодарить даже за дела, которые не удовлетворяют всех наших чаяний.

Невозможно полностью отделиться от палестинцев, не ставя под угрозу безопасность израильтян, но полное бездействие не является альтернативой. С палестинцами можно расстаться почти полностью, не ставя под угрозу безопасность израильтян. В мире, который не скован дихотомическим мышлением, “почти” может стать важной и желанной целью. Если мы научимся благословлять даже незавершенную реальность, то  сможем любить страну, даже если она не полностью находится в наших руках, и радоваться демократии, даже если она частична. Если мы научимся благословлять реальность, даже если она не полностью нас удовлетворяет, то сможем превратить беспорядок в действие и начать процесс, который выведет нас из ловушки 67-го года.

Доктор Миха Гудман (Micah Goodman), לברל