Смерть диктатора не ведет к демократии

Может показаться, что оба варианта развития событий вполне вероятны. Однако наши исследования показали, что практической ценностью не обладает ни один из них. Проанализировав случаи с 79 диктаторами, которые умерли в период с 1946 по 2014 год, находясь у власти, мы обнаружили, что смерть диктатора практически никогда не знаменует приход демократии. И к свержению режима она тоже не приводит. Наоборот, в подавляющем количестве (92%) случаев после смерти авторитарного лидера режим остается. И подтверждением такой закономерности служит смерть в Венесуэле Уго Чавеса (Hugo Chavez) в 2013 году, Мелеса Зенави (Meles Zenawi) в Эфиопии в 2012 году и Ким Чен Ира (Kim Jong-Il) в Северной Корее в 2011 году. По сравнению с другими способами смены власти в авторитарных государствах — например, государственными переворотами, выборами или окончанием сроков полномочий — которые ведут к падению режима примерно в половине случаев, смерть диктатора явно не имеет особого значения.

Смерть находящегося у власти авторитарного лидера не только крайне редко ведет к демократизации страны, но и не повышает перспективу либерализации страны в и долгосрочной перспективе. Лидеры, приходящие к власти после смерти диктатора и желающие изменить существующее в стране положение дел, скорее, вызывают сопротивление со стороны «старой гвардии» — представителей режима, которые по-прежнему удерживают рычаги власти и считают, что в их интересах ограничивать изменения в новой системе власти.

Сегодня часто забывают, что жестокий сирийский лидер Башар Асад (Bashar al-Assad) пришел к власти после смерти своего отца в 2000 году в надежде осуществить либерализацию своей страны. Вскоре после того, как Асад унаследовал власть, он начал проводить ряд политических реформ — в частности, пытался расширить свободу прессы, освободить политзаключенных и расширить доступ к интернету. Однако возможности президента Асада изменить систему были ограничены — его сдерживали влиятельные деятели, представлявшие режим его отца, которые использовали свою политическую власть и влияние с тем, чтобы воспрепятствовать изменению политического курса и замедлить реализацию новых планов.

Мы также выяснили, что смерть диктатора редко приводит к государственным переворотам и народным восстаниям. После смерти действующего лидера государственные перевороты произошли лишь в 6% случаев, но когда диктатор оставлял свой пост по другим причинам, количество государственных переворотов составило 32%. Точно так же вероятность массовых протестов после смерти авторитарного лидера гораздо меньше, чем в случаях отставки диктатора по другим причинам. Причем такой вариант развития событий сохраняется — даже если мы изменим временные рамки и проанализируем пятилетний период после смены лидеров.

В некоторых случаях, например, в Кувейте или Саудовской Аравии, жизнеспособность авторитарных режимов после смерти их лидеров объясняется устойчивостью монархий, где благодаря официальному и тщательно оформленному на юридическом уровне порядку престолонаследования в стране на протяжении многих поколений сохраняется стабильность.

Пожалуй, не стоит удивляться тому, что после смерти действующего лидера-диктатора практически ничего не меняется. Автократы, которые умирают, находясь у власти, как правило, являются особо искусными и опытными политиками — сумевшими обойти множество опасностей, которые угрожали их власти — и, по всей видимости, создали сильные и устойчивые политические системы, способные оставаться незыблемыми и после их смерти. Диктаторы, которые умирают, находясь у власти, до этого занимали своей руководящий пост в среднем 16 лет, что же касается тех лидеров, которые покидают свой пост по другим причинам, срок их правления составляет лишь семь лет. Такой длительный срок пребывания у власти можно обеспечить, лишь создав ближнее окружение из сторонников — представителей элит, крайне заинтересованных в существовании сложившейся системы и располагающими всеми структурами и ресурсами, которые можно использовать для ее сохранения. Другими словами, те самые важные методы и приемы, благодаря которым диктатор способен оставаться у власти до самой смерти, позволяют повысить устойчивость его режима и после его смерти.

Одним из основных принципов, позволяющих повысить устойчивость и долговечность авторитарного режима и облегчающих процесс передачи власти, является наличие надежной и эффективно действующей партии поддержки. На способность политических партий продлевать жизнеспособность режима в авторитарных государствах указывают многочисленные научные исследования. При том, что эти партии отличаются от политических партий в демократических государствах, они на самом деле выполняют важные функции в жизни авторитарных государств — например, уравновешивают военных — сторонников вооруженного вмешательства, распределяют пособия, пенсии и льготы среди населения, а также пропагандируют идеологию правящего режима. Кроме того, надежные и эффективно действующие политические партии могут пополнять свои ряды людьми, вынашивающими политические планы или теми, кто стремиться получить связанные с партийной принадлежностью привилегии и выгоды. Приняв в свои ряды этих потенциальных политических противников режима и заинтересовав их в работе в рамках системы, эта партия становится центром проведения переговоров и обсуждения по вопросам выбора нового лидера, который может в дальнейшем защищать их интересы.

И хотя смерть находящегося у власти диктатора редко становится причиной падения режима или дестабилизации в стране, такие события время от времени происходят. Когда же следует беспокоиться в связи с возможностью дестабилизации? Как правило, риск дестабилизации обстановки в стране в результате смерти лидера гораздо чаще возникает в тех случаях, если во главе режима находится авторитарный руководитель — когда политическая власть в значительной степени сосредоточена в руках одного человека. Но даже в этих случаях дестабилизация обстановки происходит редко, поскольку многие режимы, возглавляемые одним авторитарным лидером, управляют страной при поддержке политической партии. Большое значение имеет сила и численность партии, и те режимы, которые вкладывают средства в ее развитие, как правило, более безболезненно и без особых проблем переносят смерть лидера. Например, после смерти лидеров наиболее авторитарных режимов Хафеза Асада (Hafez Assad) в Сирии в 2000 году и премьер-министра Эфиопии Мелеса Зенави в 2012 году правящие политические партии — сирийская Баат и Революционно-демократический фронт эфиопских народов (РДФЭН) — сыграли решающую роль в обеспечении устойчивости режима.

Мы пришли к выводу, что наряду со странами, в которых у режима нет надежной и эффективной правящей партии, повышенный риск государственного переворота и протестов после смерти лидера существует и в странах, в которых в недавнем прошлом уже возникали протесты, и наблюдалась дестабилизация обстановки. Эти выводы подтверждаются результатами научных исследований, которые указывают на то, что недавно пережитая нестабильность в стране повышает вероятность того, что стабильности в этой стране не будет и в будущем. В период нестабильности в обществе возникают слои населения, располагающие сетью организаций и группировок, а также опытом, которые необходимы для мобилизации сил и проведения дальнейших протестов на фоне недовольства из-за смены лидеров. Например, отмечавшиеся ранее случаи дестабилизации, по всей вероятности, способствовали возникновению беспорядков в Гвинее после смерти президента Ласанта Конте (Lasante Conte) в 2008 году, а также в Габоне — после смерти президента Омара Бонго (Omar Bongo) в 2009 году.

В другом небольшом списке проанализированных нами случаев смерть лидера привела к развитию событий, которые стали причиной дестабилизации не сразу, а значительно позже. В этих случаях причиной дестабилизации в стране стали не непосредственные сиюминутные разногласия по кандидатуре преемника, а те меры, которые предпринимает новый лидер для консолидации власти. В тех странах, население которых разобщено по этническому или географическому принципу, предприимчивые и беспринципные лидеры-оппортунисты могут использовать эти разногласия для повышения своей популярности. Именно так и случилось в Кот-д’Ивуаре, где смерть президента Феликса Уфуэ-Буаньи (Felix Houphouet-Boigny) в 1993 году спровоцировала рост национализма среди ивуарийцев, который зародил семена ненависти и спустя девять лет стал причиной гражданской войны.

В своем докладе «Свобода в мире» (Freedom in the World), опубликованном в 2015 году, организация Freedom House заявила, что за последние 25 лет сегодняшняя опасность повсеместного упадка демократии максимально высока. К сожалению, наши исследования показали, что особо надеяться на изменение этой тенденции не приходится, учитывая, что 11 мировых авторитарных лидеров находятся в весьма преклонном возрасте. После смерти этих бессменных лидеров-долгожителей ничего не изменится, и созданные ими сильные авторитарные режимы, скорее всего, продолжат свое существование. И хотя в большинстве случаев после смены лидеров в диктаторских государствах появляется возможность политических преобразований, смерть находящегося у власти диктатора к их числу не относится. Оказывается, смерть действующего лидера является в высшей степени непримечательным событием.

Андреа Кендалл-Тэйлор (Andrea Kendall-Taylor), Эрика Франц (Erica Frantz), ("Foreign Policy")