Михаил Ямпольский: бюрократия в университетах сведена к минимуму
Я преподаю в NYU уже 24 года. Студенческие курсы я повторяю, а аспирантские всегда придумываю новые — как правило, два курса в год. В итоге моя ежегодная нагрузка — два курса для студентов и два — для аспирантов. Последние для меня важны, потому что в них (в отличие от студенческих) нельзя пересказывать чужие книги, а нужно говорить что-то свое и новое. Такие требования побуждают меня осваивать и осмысливать новый материал и проблематику. На подготовку аспирантских курсов я трачу один-два дня в неделю. Так, в прошлом семестре я читал аспирантам курс по теории сложности (theory of complexity), а в этом — курс об эксперименте в искусстве и языке. В следующем семестре будет курс по историцизму.
Как все институции, университеты имеют свои недостатки, но в частных заведениях бюрократия сведена к минимуму. Например, если мне нужны деньги на перевод, поездку и так далее, я просто пишу декану e-mail, и, как правило, он мне не отказывает, присылая e-mail с согласием в тот же день. Никаких заявок и бумажек я не пишу. Этого совершенно достаточно. Здесь нет никаких отделов кадров и даже не существует печати.
Если говорить про академическую жизнь, то, например, защиты диссертаций у нас закрытые. В них участвуют только пять оппонентов и научный руководитель. Никакого ритуала нет, защиты очень откровенные и тяжелые для аспирантов. Часто работа не утверждается. Но если оппоненты проголосовали за, степень присваивается в ту же секунду. Здесь нет ВАКа и нелепых требований вроде публикаций статей в никем не читаемых сборниках. Нет тут и идиотской системы, которую в России ввели в некоторых вузах, полагая, что так делают за рубежом. Никто не проверяет никакой индекс цитируемости и прочую чепуху. Научное сообщество и так знает, кто чего стоит, кто серьезный ученый, а кто фуфло. Никакой нужды в чисто формальных критериях тут нет, во всяком случае в тех дисциплинах, о которых я могу судить. Вообще всякая отчетность сведена к минимуму.
Я имею право закрыть свой курс. Как правило, я ограничиваю количество студентов на своих занятиях двадцатью. Во время лекций здесь принято перебивать профессора вопросами, если что-то непонятно; кроме того, я очень ценю разноликость учеников. Отношения между профессорами, студентами и аспирантами здесь гораздо проще и демократичнее, чем в России. У каждого преподавателя есть office hours, так что к нему может прийти за советом любой человек. Студенты зовут меня профессор, а аспиранты — Миша. В университет попадают люди из всех стран мира, с разным бэкграундом, и это придает обсуждениям особую живость. На кафедре компаративистики, где я работаю, помимо уроженцев Америки со мной трудятся кубинка, арабка из Египта, ученый из Южной Африки, китаец, итальянка и два испанца».
Михаил Ямпольский