Сталин умер, сталинизм жив

Но в таком признании есть нечто весьма любопытное. Если проехать по России, ни за что не догадаешься, что российский народ считает Сталина своим величайшим соотечественником. Ни портретов, ни памятников Сталину в стране не найдешь. Нет ни улиц, ни городов, названных его именем. Для сравнения: забальзамированное тело Ленина, являвшегося предшественником Сталина в рядах большевиков, выставлено на всеобщее обозрение в мавзолее на Красной площади. Имя Ленина и памятники ему украшают каждый российский город. Однако постепенно Ленин уходит в небытие: за период с 1989 по 2012 год его популярность снизилась с 72 до 37 процентов.

Сталин - это скрытый герой, и его авторитет - это элемент изначально расплывчатого и неопределенного характера посткоммунистической государственности и национальной идентичности России. У России нет всенародно признанного представления и идеи об истоках и основах нового постсоветского государства, как нет и консенсуса в представлениях о ее коммунистическом прошлом.

Сталинистские организации России, коммунисты, ветераны войны и прочие неоднократно выдвигали инициативу воздать Сталину должное, скажем, вернуть название Сталинград российскому городу Волгограду, где состоялось одно из величайших сражений Второй мировой войны. Недавно думский депутат выступил с предложением назвать одну из улиц в Москве Сталинградской (по названию Сталинградской битвы). Ни первое, ни второе предложение не нашли полной поддержки, но сталинисты могут похвастать некоторыми успехами в увековечении памяти своего героя. В День Победы и в другие военные годовщины портретами Сталина часто украшают автобусы.

В России официальный дискурс на тему Сталина ведется уклончиво, а представление общества о нем - двойственное и весьма неоднозначное. Почти половина опрошенных россиян согласна с утверждением о том, что «Сталин был мудрым руководителем, принесшим славу и процветание Советскому Союзу». Однако более половины респондентов из того же самого опроса считают, что сталинские репрессии представляют собой «политическое преступление, которое не имеет оправдания». А около двух третей согласны с тем, что «несмотря на все ошибки и злодеяния Сталина, самое важное заключается в том, что под его руководством советский народ одержал победу в Великой Отечественной войне (так россияне называют Вторую мировую войну).

За шестьдесят лет, прошедших после смерти Сталина, Советский Союз, а затем постсоветская Россия прошли две с половиной стадии десталинизации. Но хотя изображения Сталина в России физически отсутствуют, его присутствие легко можно почувствовать по российскому политическому порядку и по отношениям между государством и обществом.

Первую попытку очистить страну от его наследия предпринял в 1956 году советский руководитель Никита Хрущев, который разоблачил Сталина, назвав его организатором массовых репрессий ни в чем не повинных граждан. По распоряжению Хрущева переименовали многочисленные улицы, заводы и города, носившие имя Сталина. Тело Сталина тихо вынесли из мавзолея, но оно по прежнему остается в могиле на Красной площади, рядом с тем местом, где лежит Ленин. Хрущевская десталинизация дальше этого не пошла.

В 1964 году Хрущева сместили в результате бескровного государственного переворота. Советское руководство после Хрущева, которое возглавил Леонид Брежнев, быстро свернуло его попытки поквитаться со Сталиным. В период последовавшей затем «ползучей сталинизации» осуждения Сталина прекратились, хотя публично его не реабилитировали. Вместо этого его имя практически исчезло из официального дискурса.

Новая волна десталинизации поднялась двадцать лет спустя, в эпоху Горбачева. В отличие от хрущевской поры, на сей раз в процессе десталинизации приняли участие широкие слои населения, в результате чего был во многом развенчан коммунистический режим. К концу 1991 года произошло крушение советского коммунизма, а за ним последовал распад Советского Союза.

Но энтузиазм от развенчания советского наследия вскоре уступил место невзгодам и хаосу начала 90-х. Столкнувшись с крахом экономики, ростом преступности, усилением неравенства и жесткой оппозицией со стороны коммунистов, первый президент России Борис Ельцин не довел до конца процесс десталинизации на государственном уровне. Могила Сталина по-прежнему остается на Красной площади (а тело Ленина - в мавзолее). Единственная попытка осудить советский коммунизм юридически провалилась, поскольку состоявшийся в 1992 году суд над Коммунистической партией Советского Союза не смог вынести приговор по преступлениям, совершенным советским режимом.

Когда к власти пришел преемник Ельцина Владимир Путин, он положил конец политическому брожению и построил режим, черпающий вдохновение в советской версии традиционной модели России: это централизованная и неоспоримая власть государства, опирающаяся на силы внутренней безопасности. После того, как при Путине упор стали делать на мощное государство в советском стиле и на безвластие народа, произошло символическое возвращение Сталина. Ведь именно при нем Россия в своем советском обличье была самой сильной и могущественной.

Дмитрий Медведев, задача которого заключалась в смягчении облика путинской России, начал третью волну десталинизации. В конце 2009 года Медведев разместил на кремлевском вебсайте страстную видеозапись, где он осуждает сталинские преступления. На следующий год медведевский Совет по правам человека и гражданскому обществу объявил амбициозную программу десталинизации. Однако, вскоре после этого, обращаясь с речью к офицерам ФСБ (преемница советской тайной полиции КГБ), Медведев выразил уверенность в том, что нынешнее поколение сотрудников ФСБ будет «с достоинством следовать традициям своих предшественников» - тех самых предшественников, которые осуществляли массовые репрессии, названные в его видеоблоге «одной из величайших трагедий российской истории».

Сама ФСБ от советского наследия не отрекалась никогда. Ее штаб-квартира по-прежнему находится на Лубянке, где в печально известных подвалах страшного здания пытали и расстреливали сталинских жертв. В неформальной системе советской иерархии политическое влияние этого ведомства не имело себе равных. На всем протяжении своего руководства Путин брал людей из ФСБ и назначал их на высокие государственные должности, а многих ставил во главе высокодоходных компаний.

Нерешительная медведевская десталинизация была фактически свернута, как только его суррогатное президентство закончилось, и Путин вернулся в Кремль. По сей день не существует последовательной официальной картины советского прошлого в целом и сталинизма в частности. Нет и памятника жертвам сталинского правления.

Официальные власти свели упоминания о Сталине к минимуму, а дискуссии в обществе просто игнорируются, хотя никто их не запрещает и не подавляет. Хорошо всем известная неправительственная организация «Мемориал», ведущая архивные исследования и документирующая сталинские преступления, продолжает свою деятельность в память о жертвах. «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына и прочая литература о сталинском терроре всегда находятся на полках магазинов и библиотек. В то же время, прославляющие Сталина книги, такие, как «Запретная правда о «сталинских репрессиях»» или «СССР без Сталина: Путь к катастрофе» также поступают в продажу в крупные книжные магазины. По самым консервативным оценкам, тираж самых популярных изданий такого рода переваливает за сотню тысяч.

Такое книжное соседство отражает противоречия в представлениях о Сталине, которого одновременно называют диктатором, обвиняя в гибели миллионов, и прославляют как мудрого и влиятельного руководителя, выигравшего войну с Гитлером. По мнению многих россиян, два этих представления довольно часто сливаются воедино. В коллективном постсоветском сознании национальное величие неотделимо от насилия и жестокой силы.

В глазах российского народа величие его государства лучше всего олицетворяет собой победа Советского Союза в Великой Отечественной войне в 1945 году. В сегодняшней России человек, приведший народ к победе, - это весьма удобный символ, компенсирующий страдания от утраты Россией своего статуса после распада коммунистической империи.

Образ Сталина как величайшего россиянина может быть косвенным отражением умонастроений, которые широко распространены в российском обществе среди тех, кто сохраняет пассивную преданность государству, несмотря на несправедливость, коррупцию и вопиющие злоупотребления властью со стороны государственных чиновников. Исторический опыт учит россиян, что они бессильны против всемогущего государства, и что лучше всего приспособиться к воле и капризам своих правителей. Около 80 процентов россиян говорят во время опросов, что они не имеют никакого влияния на политическую жизнь в России.

Однако годы посткоммунистического развития не прошли даром. В последние годы мы стали свидетелями подъема тех, кого можно назвать «несоветскими россиянами». Именно эти молодые в основном россияне, особенно образованные жители Москвы, обладающие современными профессиональными навыками и умениями, вышли на массовые демонстрации протеста против путинского режима, которые начались в российской столице в конце 2011 года. Согласно данным исследований центра Карнеги, эти молодые москвичи не согласны с тем, что «нашему народу всегда будет нужен такой лидер, как Сталин, - человек, способный навести порядок».

Российское общество становится все более разнообразным, и отношение людей к государству - это важная линия разногласий. Патерналистская модель, которую создал Путин, черпает свою легитимность в системе символов, которые можно назвать «сталинистскими». Это непогрешимое государство, патриотизм, понимаемый как преданность правящей власти, и отношение к нелояльности как к преступлению. Эти символы, как и прежде, признает консервативное большинство, придерживающееся советского стиля, но они сегодня вызывают противоречия.

Настоящий процесс десталинизации потребует восстановления статуса российской государственности и нации, основанного на отторжении традиционной концепции государства, лишении тайной полиции политического и исторического иммунитета, и появлении идеи «мы - народ». Невозможно сказать, примет ли Россия этот вызов, ответит ли она на него, и когда это произойдет. Но пока этого не случится, Сталин не умрет.

Маша Липман, Foreign Policy,